— Иногда Алекс , ужасно действует на нервы. Уж я-то это знаю.
Франсуа пошел к выходу.
— Я еще поговорю с ним, — сказала Ники. — У него будет время хорошенько подумать обо всем этом. Возможно, он и прислушается к нашим доводам.
— Сомневаюсь. Но буду вам благодарен, если вы все же попытаетесь уговорить его.
Алекс собирался приехать к Ники лишь через несколько дней. Между тем она внимательно изучала счетные книги Бель-Шен. И к пятнице получила все подтверждения того, что Луи Мутон вот уже долгие годы обкрадывает дю Вильеров.
— Мы сообщим об этом Алексу, как только он приедет, — сказал Рам.
— Нет, Рам. У меня есть идея получше. Если Алекс узнает про дела, которые обделывает все эти годы Мугон, он может его убить. В лучшем случае исколотит до потери сознания.
Тогда Мутон не вернет денег, потому что закон есть закон, и он будет на стороне потерпевшего. Я думаю, мы должны поехать к Мутону. Пригрозить, что разоблачим его, если он не вернет украденное, да еще с процентами У нас в руках есть огромный козырь: Мутон дорожит репутацией, и ему совсем не улыбается долгая отсидка в тюрьме.
Рам усмехнулся Его раскосые, восточные глава хитро блеснули из-под смуглых век.
— На эти деньги Алекс сможет выкупить закладную у Фортье. И тогда отпадет надобность жениться на Клариссе.
Улыбка Ники была ослепительной — Вот именно
Глава 23
— Что за нелепая, чудовищная ложь!
— Вы в самом деле так думаете? — с вызовом спросила Ники. — А вот я располагаю другими сведениями.
Она и Рам приехали в элегантно обставленную контору Мутона и предстали перед письменным столом в стиле Людовика XIV.
— Кто вы такая, чтобы предъявлять мне подобное обвинение? — воскликнул Мутон. — Последняя любовница Александра, обычная потаскуха…
Рам сделал шаг вперед, приняв угрожающий вид.
— Предупреждаю, — сверкнул он глазами, — не смейте оскорблять леди. До того как Александр узнает обо всем и примет свое решение, вам придется иметь дело со мной.
Мутон откинулся на спинку кресла. Он провел указательным пальцем между накрахмаленным белым воротником и побагровевшей от гнева шеей, потом поправил свой белоснежный галстук на темном фраке.
— И кто вам наговорил такое?
— Ваш помощник дал Александру счетные книги, которые велись вашей конторой, — сказала Ники. — А сравнив учет в Бель-Шене и у вас, было легко установить факт воровства.
— Вы? Женщина! Что вы понимаете в бухгалтерском учете?
— Мой отец — покойный Этьен Сен-Клер — был владельцем плантации Медоувуд. У него-то я и выучилась этому делу.
Голубые глаза Мутона остекленели, в них застыла неприкрытая злоба.
— Видите ли, те бухгалтерские книги, которые мой помощник дал Александру, содержат не все сведения. В них отражена только часть расходов. Он должен был дать и те книги, где показано, на что была израсходована полученная прибыль.
— Да? — Ники подняла брови. Стряхнув воображаемую пушинку со своего отороченного мехом, сшитого из фая темно-синего платья, она вздернула подбородок и уставилась прямо в глаза Мутону. — С какой стати вам понадобилось вести бухгалтерские книги в двух экземплярах?
— Из… предосторожности. На случай, если какая-нибудь книга затеряется. Вам не понять всех тонкостей нашего дела.
Ники угрожающе улыбнулась.
— В таком случае, для того чтобы установить этот двойной учет, лучше всего обратиться в полицию Уверена, что с помощью Алекса эксперт, которого назначит констебль, сможет разобраться во всем этом деле.
Мутон нервно сглотнул.
— Я думаю, в таких крайних мерах нет надобности.
— До той поры, пока вы полностью не расплатитесь с Алексом.
— Настаиваю, речь не может идти о краже.
— Рам, позови, пожалуйста, полицейского.
— С удовольствием. — Рам направился к двери, но его остановил истерический возглас Мутона:
— Если вы хотите поднять шум, то… То у меня не остается никакого выбора. Я позабочусь, чтобы Александру полностью выплатили те деньги, на которые он имеет право.
— С процентами… — уточнила Ники.
— Вы меня разорите, — простонал Мутон.
— Сомневаюсь. Я уверена, что любые суммы, которые только попадают в ваши умелые руки, приобретают волшебную способность десятикратно увеличиваться.
— А как я передам ему деньги… не сообщая о нашем уговоре?
— Решайте сами Скажете, умер какой-нибудь дальний родственник и оставил ему наследство. Что угодно. Я уверена, вы что-нибудь придумаете.
Мутон нехотя кивнул.
— А затем вы покинете Новый Орлеан…
— Покинуть Новый Орлеан? Я потратил столько лет, чтобы развернуть здесь свое дело. Как же я уеду?
— Вы многие годы обманывали людей. Сомневаюсь, что у вас останется много клиентов, как только всплывет правда.
У Мутона поникли плечи, он побледнел и даже постарел на глазах.
— Боюсь, что мне придется оставить у себя бухгалтерские книги, — добавила Ники. — Это будет гарантией, что вы выполните этот договор.
— А где гарантия, что вы не отправите меня за решетку?
— Вам придется довольствоваться моим честным словом.
Уверяю, что я ценю его гораздо выше, чем вы свое.
— Но мне понадобится время, чтобы собрать деньги.
— В вашем распоряжении неделя, — сказала Ники. — Затем я обращаюсь в полицию.
— И не пытайтесь скрыться, — предупредил Рам. — Даже если полиция вас не найдет, я из-под земли достану.
— Всего вам доброго, месье, — вежливо сказала Ники.
Открыв дверь. Рам пропустил ее вперед, и они вышли через контору на улицу.
Рам давился от смеха.
— Наверное, приятно сознавать, что вы скоро станете герцогиней?
Улыбнувшись ему, Ники закружилась под ярким декабрьским солнцем.
— Честно сказать, я не задумывалась над этим. Моя мечта — выйти замуж за Алекса и вернуться домой.
До свадьбы Алекса оставалось несколько недель. Ники с нетерпением ждала его приезда, чтобы рассказать ему о состоявшемся между ней и Мутоном разговоре. И еще одно дело беспокоило ее с того момента, как он, разгневанный, ушел на прошлой неделе.
Приехал он в среду вечером, усталый и измученный, однако довольный, что видит ее. Чувствовалось, что он слегка раскаивается в том, как хлопнул дверью.
Они поговорили о погоде, поужинали рисом с лангустом, как всегда, удалились в гостиную, чтобы выпить хересу и коньяку. На улице похолодало, но вечерние небеса оставались светлыми и яркими.
Ники взяла рюмку с хересом.
— Ты виделся с Франсуа? — спросила она с напускным равнодушием.
