Коля Винокуров из пединститута, рассказ «Да, мне нравилась девушка в белом», сентиментальный. Коля курит трубку, но зубы у него белые, не как у китайца-приискателя.
Лазо. 6-7 апреля 1903 года, Кишинев, еврейский погром. Юность. Технологический институт. Московский университет. Военное училище. Революция. Эсер, несогласие с большевиками в вопросе о земле. Эволюция – к согласию, компромисс. Быстрая военная карьера. Талантливость. Широкая образованность на фоне серой массы выдвиженцев. Доброта в характере. Верование в классовую борьбу: «Вопрос решается не спорами, а классовой борьбой». «Жизнь строится, новая жизнь, и строится как-то иначе, чем ее направляло течение вещей, и ближе к тем задушевным мечтам, которые носил с детства». В Иркутске Лазо принимал консулов восьми государств, консулы его разглядывали: юный военноначальник, совершенное знание языков, понимание ситуации.
А все из детства: река Реут, село Пятры, поместье, старинная дворянская семья.
Г. существо скучнейшее. Но как надломленная ветка герани на ее окне она тянется к свету в окне. И вдруг эти три китайца, три мастера. Нереально. А жизнь и не дает реального выхода. И теперь – после китайцев – ее поведут по жизни сны и выдумки.
На практике в районном совете, разбирал жалобу на старика, коммуниста, которого преследует призрак атомной войны. чтобы высвободить себя от страха, он переносит страх на соседей, соседи живут, готовясь пойти в бомбоубежище, но наконец высвобождаются от внушений. Я опросил весь дом и вышел на улицу как из больницы: все больны.
Потери юнкеров: военное училище – убитых 17, раненых 55, первой школы – 11 и 76, второй – 3 и 45. Большая смертность среди раненых. Сожжен снарядами государственный банк – заслон 2-й школы прапорщиков, в распоряжении которой много пулеметов. Сгорел пассаж Второва. Русско-азиатский банк разгромлен. Пострадали музей географический и колокольня Тихвинской церкви. Грабежи. Информация Центро-Сибири, декабрь 1917 год. Комендантом города назначен прапорщик Лазо.
А. Померанцева: «Высокий, стройный, красивый, он не щеголял эффектными жестами и не искал красивых слов, он дышал юной, непосредственной искренностью – ведь ему всего двадцать два года. Когда он говорил, то приподнимался по детски на носки, будто хотел заглянуть в то будущее, к которому призывал».
Голубое – это произвол.
Разговор с В. А. Пертциком о немцах. Он вызвал меня в деканат и спросил, что я думаю о немцах. Я туда-сюда. Да в чем дело? – спрашиваю. «Надо завязать переписку с одним немцем, членом СЕПГ. Хорст Хейнрих, Меринген, район Ашерслебен, Крейзештрассе 33, работает в полиции». О чем же я буду с полицейским разговаривать? – Да о чем хочешь, ну, о поэзии, о жизни, о женщинах. Я ушел, разгадывая, что надо Пертцику и почему выбор пал на меня. Снова вызов. Я написал страницу о Шиллере, Пертцик забраковал. Я написал абзац о Гейне, не пошло. Я составил кашу, чтобы отвязаться от липкого Пертцика. Он пристально смотрел на меня и сказал: «Что это вы так ласково с ним обращаетесь?» – Я отвечаю: «Из ГДР немец». «Завтра этот наш шагнет», – Пертцик показал, как шагнет немец, у Пертцика в штанах что-то треснуло. «Немец есть немец», – сказал он. Я усмехнулся воинственности еврея Пертцика, но вслух сказал другое: мне неинтересно по заданию писать какие-то письма. Мы расстались. Я так и не понял сути этого сюжета.
Чтение «Дневников» Лазо, романов Ремарка, «За рекой, в тени деревьев», пьес Островского (по Островскому – курсовая для А.)
Уездный лекарь… Кругом долги. Надо уйти с факультета. Единственное жалко – библиотеку университетскую.
Отправил рассказ с опавшими шорохами в журнал «Смена». Получил целое исследование, что такое шорохи и могут ли они быть опавшими. Сегодня прочитал у Паустовского: сыплющийся шорох.
«Война и мир» заново. Николай Ростов, фронтовик. Масоны. Устоит ли кондовая Русь?
Баба, сумбур – монгольское. Баба – ругательство.
Лекция по судебной медицине. Бойковский: «Сельское население всегда здоровее не только физически, но и нравственно».
Нет, не тебя я пылко так люблю, не тебя, увы.
Не занимайтесь, дети, политикой. Политика – это игра инстинктов, а выигрывает в этой игре один.
Итак, дети, играйте с девушками. Здесь, если вы и проиграете, у вас всегда есть шанс отыграться. Но ради бога играйте крупно – чтобы о вас остались большие воспоминания. Не выношу хилых любовников, дрожащих при мысли, что кто-то подсматривает в замочную скважину. Импровизация Боба Петрова.
Омерзительный тип – Пертцик. «Государственное право создает известные гарантии законности», – наив, со скрипом перьев усердно записываемый студентами юридического факультета. Нет, надо уйти с факультета хотя бы затем, чтобы не слышать Пертцика.
Попов прав, говоря, что в литературе нет сегодня человека, который бы провозгласил и закрепил направление. Споры вокруг Валентина Овечкина умрут, он эмпиричен, документален.
Разговор в редакции университетской газеты с Сашей Скшидло об Евтушенко. Много позы, хотя талантлив истинно.
Серебренников И. И., Пекин, 1922, – «Албазинцы». «Закон об Амурском казачьем войске». Амурский хлебопашец. Фунда.
Хиромантка из Благовещенска и сын ее, товаровед, а потом вдруг директор школы.
Алексей Самсонов, албазинский. Лейтенант внутренних войск, сын раскулаченного. Дора Петровна, дочь священника, старше Алексея на 15 лет. Домашний террор. Он не уходит от нее, боится доноса. Но может быть то моя выдумка.
Надо слепить статью о Сергее Лазо и отдать в «Молодежку».
Итоги по Лермонтову и прощание с давней любовью – курсовая по драматургии для Л. Получила пять, прощальный поцелуй под дождем.
«Яблоко на троих». Сцена с китайцами.
«Деканы приходят и уходят, а глупость остается». Петров.
Има Сумак – пленительный дух. Устами ее кричит время.
Лекции и семинары. Андрей, болезни, страх за Андрея. Ясли. Дрова… Снова остоебенил гражданский процесс. Нет времени доедать тысячи по английскому.
Село Урик. Могила декабриста Муравьева – отхожее место. Церковь, построенная на их деньги, превращена в мехцех, трактора прямо въезжают в нее. Кругом мазут. И отборный мат мужиков.
Знакомство, затем гостевание у Кима Балкова, бурят с филфака.
И увести бы за кулисы, и руки целовать и грудь, но слишком жесткие полисы, чтобы презрел их кто- нибудь.
Копейки в районной газете «Ленинские заветы». «Юнкер Корецкий» в университетской газете – не платят, увы.
Зачем учится на юридическом маленький саха Катыгинский? – Чтобы во зло естеству стать чиновником в своем нечиночном народе, брать взятки и спиваться. В узких его глазах оленья тоска.
Дрова, вода. Снова болеет Андрей.
Боже мой, какая претенциозность – город Свободный. Но я люблю этот город и не могу без него.
По заданию «Советской молодежи» в школе. Юная Нелли на уроке по «Слову о полку Игореве». В красивых ее глазах пустота и голод по мужчине. Ну что от нее могут узнать ребята?
