— Как, это для тебя тайна? Саш, а эту тайну можно выдать?

— Да ради бога.

— Ада Дмитриевна, наша милейшая соседка лет пятидесяти, крашеная, толстая, высоченная баба со скверным характером, — вдохновенно и жестоко рассказывала она, — была любовницей нашего Игорька… Я говорю «нашего», видишь, я не так ревнива, как ты! Я забыла, Саша, давно она была его любовницей?

— Около года.

— Да, конечно, не так долго, как ты, — издевательски вздохнула Анжелика, обращаясь к замершей Лене. — Но видно, в конце концов ты стала ему надоедать, вот он и завел новую красавицу… Что поделаешь! А в общем, я вижу, что он не искал счастья за синими морями, за дальними лесами, как добрые молодцы из сказок. Брал то, что поближе лежит. Соседку по площадке, жену брата…

Ее вдохновенно-издевательскую речь прервала Лена. Она возмущенно выкрикнула:

— У него ничего не было с этой бабой!

— Откуда тебе знать?

— Это глупо!

— У меня есть доказательства, что у него все было! — отрезала Анжелика. — Но ты, милая, столько натворила, что никаких доказательств я тебе больше предъявлять не буду. Ты пообещала сходить в милицию? Хватит с тебя окурка сигареты. Оставь себе на память.

Она взглянула на Сашу и по его виду поняла — и о том, что Юра и Ада Дмитриевна курят «Данхилл», он жене не сообщал.

— При чем тут окурок! — продолжала возмущаться Лена. — Я эту женщину не знаю и знать не хочу, но я знаю одно — у Игоря никогда ничего с ней не было! Откуда ты это взяла?

— Так я тебе и сказала, — с наслаждением ответила Анжелика. — Хватит с тебя того, что я это знаю, я, слышишь?

— Оба вы с ума сошли, — проворчала Лена. Но видно было, что она сильно нервничает. — Придумали.

— Зачем нам это придумывать? — Саша окончательно встряхнулся, расшевелился, даже стул под ним стал скрипеть — Саша раскачивался на нем по своей всегдашней привычке. — Чтобы тебя позлить? Ладно, бог с ней, с соседкой. Меня другое интересует. Что ты ему рассказала?

— Все!

— Все? — недоверчиво повторил он. — И про банковский счет — тоже?

— Да.

— Почему же он не пошел в банк и не перевел все деньги на себя? Счет как был общим, так и остался!

— Я не знаю почему… — вздохнула она. — Я ему говорила — надо немедленно переделать счет… Но он сказал, что сам этим займется.

— Странно, — протянула Анжелика:

— Он всегда так трясся за свои денежки… А может, он не принимал всерьез наш план?

— Принимал, — отрезала Лена. — И даже не слишком удивился, когда все узнал.

— Хватит! — вмешался Саша. — Я что-то ничего не понимаю с деньгами… Но ведь она, — он указал на Анжелику, — сняла деньги за три дня до его смерти… Если он знал, что мы готовим, может, он и про это знал?

— Да, — кивнула Лена. — И тогда он мне сказал, что видно, вы пойдете на все. И еще сказал, что ничего другого от вас не ждал.

— Тогда тем более непонятно, почему он оставил в покое счет!

— Мне тоже непонятно.

— А он знал, что после его смерти мы собираемся поделить все оставшиеся деньги?

— Он все знал! — с ненавистью подтвердила Лена. — И про Ликины долги, и про ее проигрыш, и про ее расписку под проценты, и про твои долги, и про твой совет его убить, и про деньги… Все это не слишком похоже на шутку! Он все знал с самого начала, с того дня, как вы рассказали об этом мне! Можете не сомневаться!

— Господи… — прошептала Анжелика. — И все эти дни мы жили вместе, и он молчал! А мне казалось — все идет как обычно, он ни о чем не подозревает… По нему ничего не было заметно! Но как же так! Значит, получается, что он знал, что это именно вы звоните в дверь?!

— Конечно, — невозмутимо ответила Лена, обращаясь больше к мужу. — Ведь я ему сообщила, что мы придем его убить.

— То есть меня убить! — кивнул он. — Вела меня на убой, как барана!

— Вот именно, — тихо ответила Лена. — Только он не открыл нам. До тебя хоть дошло или нет?

Он не открыл ни в первый раз, ни во второй… В третий мы сами открыли дверь. Я все эти три дня звонила ему, умоляла — не затягивать, иначе вы решитесь на все и обойдетесь без меня, а тогда мало ли что может случиться… Он или отмалчивался, или просил меня не беспокоиться — сам разберется. Но чем больше вы его боялись, тем опаснее становились. И в третий раз я решила — мы с тобой откроем дверь сами, войдем, и тогда ему уже не отвертеться… Он не хотел тебя убивать! Он не мог на это решиться! Господи!

Она скорчилась в углу дивана и заревела. Сквозь частые всхлипывания можно было разобрать: «такого подлеца», «я говорила», «какой-то гад», «Игорь»… Анжелика не выдержала, встала, ушла на кухню и уставилась на гору немытой посуды в раковине. Потом отыскала три чистые чашки, поставила на плиту чайник, достала из шкафчика растворимый кофе. Руки у нее дрожали, и она не слишком крепко держала все, за что бралась. Банка с кофе с глухим стуком упала на пол. Пол был не плиточный, как у нее на кухне, и банка уцелела. Она нагнулась, чтобы подобрать ее, и увидела у самого своего лица ноги Саши. Он стоял, прислонившись плечом к косяку и заложив пальцы за пояс джинсов. Встретив ее взгляд, кивнул в сторону комнаты:

— Плачет, это надолго.

— Кофе будешь?

— Давай. Какой дурдом. — Высказав это суждение, он уселся за стол и подпер щеки кулаками.

Анжелика налила две чашки кофе, захватила сахарницу и уселась рядом с ним.

— А ей отнести? — спросила она.

— Ничего ей сейчас не надо.

— Как ты думаешь, она… — Анжелика подняла брови и показала пальцем на дверь.

— Уйдет? — понял Саша. — Никуда она не уйдет. Некуда ей идти.

— Как это? А мама?

— Есть и папа, и мама, конечно. Но она останется здесь.

— Откуда ты знаешь?

— Ты думаешь, я ей разрешу уйти после всего, что она тут рассказала?

— А как ты ее задержишь?

— Да уж как-нибудь, — ответил он и принялся за свой кофе. А Анжелике почему-то вспомнились выкрики Лены: «Не оставляй меня с ним, он меня убьет!» И она подумала, что если Саша и не убьет жену после всего, что он услышал, то изрядно отколотить все-таки сможет. Уж слишком решительный у него был вид. Она робко спросила:

— Слушай, Саш, а как теперь на нашем фоне смотрится Игорь?

— Никак не смотрится, — проворчал он, энергично дуя на кофе. — Ты что — тоже поражена его благородством?

— Н-ну… Вообще-то да, — призналась она. — Ведь он мог пристукнуть меня сразу, как все узнал.

Мог бы тебя убить. Мог счет закрыть. Да мало ли что он мог! Но ничего не сделал. А как держался в последние дни! Невероятно! Такое хладнокровие, такая выдержка… Не сказал мне ни одного резкого слова… Ни разу не сорвался! Ты бы так смог? Я бы на его месте не знаю, что сделала! Я ничего подобного от него не ожидала… Знаешь, я кажется, впервые зауважала своего мужа! А ведь именно этого он добивался от меня столько лет!

— Ну, ты еще разревись, как Ленка! — злобно ответил он. — Да он бы и тебя убил, и меня, и ее заодно, если бы не струсил!