столкновениях с противотанковой артиллерией. Еще сохранившиеся части 4-й ПКД и основные силы британской 1-й бронетанковой дивизии, укомплектованные 15-тонными крейсерскими танками Mk I, II и III, плюс множество легких танков, в период с 24 по 27 мая «употребили в пищу» 37-мм и 88-мм пушки в бесплодных и несогласованных попытках союзников атаковать береговые плацдармы на Сомме около Абвиля. В двух других случаях – на склонах горного кряжа Вими 23 мая и в боях на берегах реки Лис 27-го числа – «Матильды» 1-й армейской танковой бригады смогли заставить ненадолго остановиться 7-ю танковую дивизию и даже на какое-то время отвлечь ее от выполнения поставленных задач. Однако под Кале, где с целью удержать порт и атаковать во фланг наступающему Гудериану на берег высадили батальон британских крейсерских и легких танков, которые уверенно ринулись в глубь континента, бронетехника напоролась на танки и пушки 2-й танковой дивизии у Гина. В разыгравшемся в струях ласкового летнего дождичка бою британцы потеряли 13 машин, так сказать, всухую. Затем основное внимание командования сконцентрировалось на вывозе войск из-под Дюнкерка, где осталось все тяжелое оружие и снаряжение БЭС. Далее к востоку в свою очередь подняли руки и сдались экипажи еще уцелевшей французской бронетехники.
Когда же немцы перегруппировались и пополнили незначительные потери в материальной части, союзники уже не располагали подвижными войсками, способными противодействовать врагу в маневренных боях, что позволило наступающим развивать успех, с 5 июня действуя в южном направлении. Закрепляясь на наскоро подготовленных оборонительных позициях, ставя заслон за заслоном, союзники могли самое большее затянуть продвижение противника, хотя и не без местных успехов. Войска их сражались лучше, чем в начале, когда располагали более подходящим для этого снаряжением. Туг и там немцы несли чувствительный урон от рук опытных французских артиллеристов. Однако когда враг прорывал оборонительный рубеж, танковые и моторизованные дивизии получали оперативный простор, быстро отвоевывая позиции, пробивая коридоры, по которым за ними шагала довершавшая неприятельский разгром пехота.
Что же до британцев на левом фланге, когда французская оборона с треском рухнула, они пос- пеигили к портам, чтобы без лишних церемоний убраться домой через пролив, оставив на континенте врагу на память о себе все, за исключением семи крейсерских и легких танков из состава 1-й бронетанковой дивизии. Память о бесславном поражении останется в сердцах, холодя душу знобким сквознячком. Из всей бронетехники лишь тяжелые «Матильды» смогли добиться каких-то пусть временных успехов, что явственно показало – в будущем бронирование основного боевого танка должно достигать в толщину по меньшей мере 80 мм. В плане применения артиллерии, извлеченные из боев печальные уроки позволяли сделать однозначное заключение о том, что существующие приемы оставляют желать лучшего. Особенно «хорошим» примером служили крейсерские танки из 1-й бронетанковой дивизии, которые, сделав 40 выстрелов из 40-мм орудий с дистанции 1000 м и менее, подбили два приближавшихся немецких средних танка.
Как бы там ни было, обе стороны закончили кампанию полные озабоченности и тревог, а также стремления непременно повысить качественные характеристики танков. Выполнение этих заветных желаний зависело от прихоти высших военных руководителей в штабах, министерствах и ведомствах, переполненных ловкими закулисными игроками и пробивными парнями из всех родов войск, готовых во что бы то ни стало отстаивать интересы «своих» в ущерб потребностям «чужих». Добавим сюда для полноты картины невежество и глупость, технические и технологические ограничения и необходимость считаться с финансовыми возможностями.
В результате боевого опыта, вынесенного с полей сражений Франции и Бельгии, военные планировщики поняли всю бесперспективность политики дешевого танка с тонкой броней и 37-мм пушкой в качестве главного вооружения.
Британцы, родные берега которых оказались перед казавшейся неминуемой угрозой вторжения. тоже пришли к выводу, что 40-мм пушки надо заменить чем-то более мощным.
Немцы уже запустили в производство 50-мм орудия двух типов: «короткую» версию 1/12 (длиной в 42 калибра) с начальной скоростью полета снаряда 685 м/сек и «длинную», L60 (60-калиберную), с начальной скоростью полета снаряда 823 м/сек. Обе, помимо болванок, вели огонь не очень мощным, но все же неплохим фугасом. Не составляло большого труда установить пушки L60 как на P/Kpfw III, так и на PzKpfw IV, поскольку довольно широкие корпуса обеих машин (соответственно 2.91 и 2,96 м) позволяли поставит!, на них башни с большим погоном, необходимые для ствола с более громоздким противооткатным механизмом. Однако, к негодованию таких специалистов, как Гудериан, начальство распорядилось передать 1.60 на нужды противотанковой обороны пехоты, a L42 вооружить танки, причем только PzKpfw III. оставляя PzKpfw IV в их роли непосредственной поддержки с короткой 75-мм пушкой 1.21. К подобному шагу Германию подталкивали производственные трудности, а также убеждение Гитлера в том, что война-де все равно уже выиграна, а потому не следует слишком тратиться на новое оружие, чтобы не перенапрягать силы немецкой экономики. В то же самое время военные потребности (возникшие на основе изучения в большей степени поединков противотанковых пушек с тапками. нежели боев между самими танками) указывай на необходимость усилить защищенность пехоты, моральный дух которой может быть подорван, если она почувствует, что не имеет действенных средств в борьбе с бронетехникой, как случилось это, например, под тем же Аррасом. Приводились доказательства, что-де отмечалось немало случаев, когда танки получали адекватную поддержку от 37-мм, 105-мм и 88-мм орудий как в наступлении, так и в обороне. Данные наблюдения как будто бы показывали. что танку вовсе не обязательно нести противотанковое оружие, поскольку его оптимальным применением являются стремительные атаки и глубокие подвижные операции во вражеских тылах. Поднялся даже целый хор голосов, которые утверждали, что более дешевая и простая в производстве самоходка с ограниченным углом горизонтальной наводки сможет заменить танк при выполнении большинства боевых задач.
Для британцев проблема модернизации танкового парка стояла куда острее и требовала куда больше энергии, поскольку к июлю 1940 г., после сокрушительных поражений на континенте, для защиты острова армия располагала всего 200 современными танками. Жизненно важным становилось не качество, а количество: лучше иметь хоть сколько-то устаревших танков, чем не иметь их вовсе из-за потери времени, необходимого на запуск в производство новых модификаций. То же самое касалось и вооружения. В то время как немцы предвидели необходимость внедрить 50-мм пушки еще задолго до войны, и потому в 1940 г. нужные орудия уже изготавливались, британцы – несмотря на наличие требования на 57-мм пушку еще в 1938 г. – неоправданно затянули ее выпуск. Только в январе 1940 г. проект получил одобрение, с тем результатом, что валовое производство развернулось не ранее 1941 г. Положение осложнялось кризисной ситуацией 1940 г.. когда пришлось пойти на увеличение выпуска существовавшего 40-мм орудия по той же самой причине, что слабая пушка была все же предпочтительней, чем полное отсутствие даже таковой. Вообще же при выборе «правильной пушки» британцы исходили из критерия толщины брони собственных танков, а не машин, которыми располагает или вскоре будет располагать их противник. И хотя в 1940 г. толщина брони немецких танков не превышала 30 мм, в Британии почему-то не подумали о том. что 40-мм бронебойный выстрел будет нередко крошиться при соприкосновении со стальными листами поверхностной закалки.
