— По телефону она вроде бы говорила искренне; она от всей души жалеет о том, что случилось. Если она притворяется, значит, ей надо дать «Оскара».

Естественно, Брэду хочется верить бывшей жене — этого требует его естество. Он ведь мужчина!

— Что ж, — говорю я. Перед глазами круги; я пока не понимаю, что будет дальше с Брэдом и со мной. Кажется, Брэд пока и сам ничего не понимает. — Значит, меня ты не любишь и только проводил со мной время, дожидаясь, пока Дженис образумится?

— Конечно нет! — восклицает он.

— А ее ты любишь? — спрашиваю я.

— Нет, — сразу же отвечает он и ненадолго замолкает. — Я любил Дженис, когда мы были женаты. И когда она ушла, я тоже ее любил. А сейчас больше не люблю — все прошло, перегорело. Но дело совсем в другом. Дженис — мать Коди. Она нужна нашему сыну.

— А мы с тобой здесь при чем?

Брэд засовывает руки в карманы джинсов.

— Не знаю.

— Судя по всему, свое предложение руки и сердца ты забираешь назад. — Я пытаюсь найти во всем происходящем хоть каплю смешного. — Только учти, я без боя не сдамся!

Уголки его губ дрожат, как будто ему хочется улыбнуться.

— Нет, я не забираю назад свое предложение. Но сейчас я прошу тебя о том, о чем просить не имею права.

Я могла бы заранее предсказать, что будет дальше.

— Ты хочешь, чтобы я сама, добровольно, ушла на время в тень и дала Дженис возможность вернуть тебя и Коди? Извини, Брэд, я в такие игры не играю. Так что выбирай: либо ты с ней, либо со мной.

— Я ее не люблю. — Он умоляюще смотрит мне в глаза. — Все очень сложно…

— Ничего не сложно! — возражаю я. — Или ты собираешься всю жизнь быть в ее распоряжении?

— Нет! И речь сейчас вообще не обо мне, а о моем сыне.

— Дженис опоздала, — говорю я. Конечно, Брэд все понимает. Разумеется, он отлично понимает, что разрывает мне сердце.

Он молчит долго, очень долго.

— Я в долгу перед Коди. Он любит мать и хочет, чтобы мы снова были вместе. — Брэд закрывает глаза, словно у него нет сил смотреть на меня после того, как он причинил мне такую сильную боль. — Лидия, прости меня. Я на что угодно готов, лишь бы тебе было хорошо.

— Но я тоже люблю Коди! — не выдерживаю я. Немеет все тело. Сама не знаю, как мне удается повернуть к нему голову.

— Знаю… он тоже тебя любит.

— Но я ему не родная мать… — Мне делается очень плохо и тошно. Дженис навсегда останется той, кого он любил до меня… и больше меня. Как бы я ни старалась, для Брэда я буду лишь плохой копией Дженис. Я расправляю плечи и поворачиваюсь к нему. Брэд застывает на месте.

— Наверное… ты сейчас рад, что я отложила свадьбу, правда?

— Нет, — шепчет он. — Лидия, прошу тебя, постарайся меня понять. Я этого не хочу… я ведь не напрашивался!

Мы с ним стоим в торговом зале; мне кажется, что он делается все теснее и теснее, что вокруг меня смыкаются стены.

Гордость требует от меня сохранять хорошую мину при плохой игре, и я собираю остатки сил.

— Ну, раз ты уже все решил, мне остается только пожелать вам с Дженис и Коди счастья.

Он угрюмо молчит.

— Брэд, повторяю, я в такие игры не играю. Не хочу и не буду.

— Какие уж тут игры…

— Откуда ты знаешь? Как говорится, никогда не говори «никогда»… Пройдет немного времени, Дженис поймет, что совершила ошибку, и снова захочет жить независимо. Только меня рядом уже не будет.

— Что ты говоришь?! Да я ведь прошу тебя только…

— Не знаю почему, но ты намерен дать Дженис еще один шанс, — перебиваю я, не дослушав до конца. — Ради Коди или ради себя самого, не знаю. Ты так решил, но я не позволю тебе уходить из моей жизни и снова в ней появляться по ее прихоти.

— Я не знаю, что мне делать! — восклицает он.

— Я тоже, — отвечаю я. — Очевидно, мне так или иначе придется отойти на второй план. — Мне все труднее сохранять присутствие духа. — Она хочет переехать назад, к вам, да?

— Нет. — Брэд качает головой. — Она останется у себя, а мы — у себя. Больше мы пока ни о чем не договорились. Я ничего не мог решать, не поговорив сначала с тобой.

Может быть, он думал, что его слова меня подбодрят? Если так, он ошибся! Брэд, очевидно, искренне не понимает, что стоит за поступками его бывшей жены. Я знаю, что Дженис любит Коди. За несколько месяцев мы с ней несколько раз беседовали, и она недвусмысленно дала понять: несмотря на свою привязанность к Коди, она не хочет возвращаться к мужу и сыну. С чего вдруг она переменила планы? Я совершенно огорошена…

— Я люблю тебя и Коди, — говорю я, но голос так дрожит, что мне страшно, — но не могу и не хочу играть с Дженис в перетягивание каната. Совсем недавно ты просил меня стать твоей женой, а теперь хочешь, чтобы я отошла в сторону, пока ты пытаешься наладить жизнь со своей бывшей. Не знаю, чего ты от меня ждал!

Брэд долго молчит; наконец, упрямо выпячивает подбородок и цедит сквозь зубы:

— В таком случае попрошу, чтобы меня перевели в другой район. Тогда мы с тобой не будем пересекаться.

— Спасибо. — Меня удивляет мое внешнее хладнокровие: внутри я вся киплю от горя и обиды.

— Мне очень жаль, Лидия.

Я отворачиваюсь. Не хочется, чтобы он видел, как мне больно.

Любимый мужчина круто разворачивается и уходит из моего магазина и из моей жизни. Едва за ним закрывается дверь, я бросаюсь в кресло и закрываю лицо руками. Стараюсь дышать глубже и соображаю, что же только что произошло. Несколько минут назад я жила в ожидании праздника и представляла, как мы вместе с Коди поедем на пикник или будем делать барбекю… Сердце у меня сжимается. Ведь я теряю не только Брэда, но и Коди! Милого, славного Коди, который пробудил во мне желание материнства.

Колокольчик звенит раздражающе весело. Я опускаю руки и растягиваю губы в неестественной улыбке. При виде Маргарет улыбка превращается в кривую гримасу, и я выпаливаю первое, что приходит в голову:

— Ты опоздала!

— Ну да, — отвечает она, не оправдываясь и ничего не объясняя.

— Если хочешь и дальше работать у меня, постарайся, пожалуйста, приходить на работу вовремя, — отрезаю я. — То, что я твоя сестра, не означает, что ты можешь являться в магазин когда тебе заблагорассудится.

От неожиданности у Маргарет буквально отвисает челюсть.

— Все ясно, сигнал дошел.

Я встаю и выхожу в подсобку. Руки по-прежнему дрожат. Надо собраться, иначе я развалюсь на куски. К сожалению, уже поздно…

— Ты что, сегодня не с той ноги встала? — интересуется Маргарет, входя в подсобку следом за мной.

Я пытаюсь налить себе кофе, но ничего не получается. Поставив кофейник обратно на конфорку, я поворачиваюсь лицом к сестре.

— Лидия, — шепчет она, увидев мое совершенно серое лицо. — Что случилось?

Я открываю рот, но как будто лишаюсь дара речи. Издаю громкий стон и бьюсь в рыданиях. Вот к чему приводят попытки собраться с силами!