– Поправка: не было.

– Не беспокойся. Если он даже наполовину тан напуган, как говорит она, он заплатит.

Желудок Грайса издал низкий шипящий звук, похожий на тот, который создает шар в кегельбане, медленно катясь по деревянному желобу.

– Мы собираемся есть? – Грабянский взглянул на суп и сардины.

– Позднее.

– А чем плохо это время?

– Дела не только у тебя. Я должен встретиться с одним человеком по поводу некоторой собственности.

– Арендовать или покупать?

– Грабить.

– Хочешь, чтобы с тобой пошел и я?

– Как хочешь.

– Оставлю это тебе. Приму ванну.

– Ладно. Почему бы тебе не встретить меня в баре «Олбани»? Мы сможем выпить по паре стаканчиков и пойти в «Карвери».

– Напитки есть и здесь. А поесть можно сходить и в другое местечко.

Грайс пожал плечами.

– Куда я действительно хотел бы, – мечтательно произнес Грабянский, – так это в хороший китайский ресторан.

По городу болтались двое бродяг. Оба были рослыми и воинственно настроенными. Вся их одежда состояла из лоскутков и заплаток. Когда они отпускали крепкие словечки, большинство людей отворачивалось в сторону, смеясь или возмущаясь. Редкими были дни дежурства Резника, когда бы он не встретил хотя бы одного из них. Они были настолько приметны, что легко можно было подумать, будто они являются единственными бродягами в городе. Если, конечно забыть про центры для бездомных, приюты, семьи, ютящиеся в грязных вонючих маленьких гостиницах, людей, прозябающих в наскоро сколоченных из неизвестно чего сарайчиках. И, несмотря на это, городской совет не планировал строить муниципальные дома и в предстоящем году. Резник пытался вспомнить, когда он впервые повстречал молодого человека, который протянул к нему руку за милостыней. В тот день в газете сообщалось о наличии 343 свободных рабочих мест. «Почему ты не почистишь немного себя, – подумал тогда Резник, – и не возьмешься за предлагаемую работу?» «Нет ли лишней монеты? – спросил молодой человек. – На чашечку чая?» Резник совершил ошибку, взглянув на его лицо, в глаза, – тому было лет восемнадцать. «Вот. Возьмите». – Он положил монету в один фунт в холодную ладонь молодого человека. Теперь их все больше и больше. А в газетах та же цифра о 343 вакансиях: для машинисток, специалистов по видеотехнике, операторов компьютеров, служащих контор, для лиц, умеющих работать на швейных машинках (работа неполный день).

Он включил указатель поворота, затормозил и поставил машину у обочины. О скольких фирмах по безопасности говорил Миллингтон? Кажется, достаточно, чтобы заполнить полдюжины желтых страниц. Огромное количество людей, огромное количество того, что требуется запирать, охранять. Каждый англичанин прав. Все должно находиться под запорами и охраной. Не так ли говорится в пословице? «Мой дом – моя крепость». Ллойд Фоссей с его электронными рвами и раздвижными мостами, телевизионным наблюдением, автономным управлением.

«Безопасно, как дома», – гласит другая пословица.

Он повернул ключ в замке, и у него сперло дыхание – кто-то уже был в доме.

Резник осторожно вошел в прихожую, прикрыл дверь, не захлопывая ее полностью, опустил ключи в боковой карман. Прислушиваясь, он старался понять, что насторожило его. Возможно, это воображение решило подшутить над ним. Нет, не то. На кухне вода капала в миску в раковине, которую он все собирается заменить. Нет, не это. Где коты, которые должны были прибежать приветствовать его, потереться о его ноги?

Все четверо были на кухне, опустив головы в миски. Коты ели. Что еще могло их так занять?

На Клер Миллиндер был другой свитер, серо-голубой с пушистой белой овечкой, пасущейся на груди, та же короткая юбочка поверх розовато-лиловых колготок, те же красные сапожки. Она стояла с консервным ножом в руне и смотрела на котов.

– Привет.

Она резко обернулась, нож выскользнул из ее пальцев, одна миска стукнулась о другую, молоко пролилось. Пеппер вскочил на ближайшую сковородку, Майлз зашипел и прыгнул на стул, Бад забился в угол, только Диззи невозмутимо доел свою порцию и принялся за чужую.

– Я не слышала, как вы вошли.

– Так и было задумано.

Клер смотрела на него, пережидая, когда дыхание войдет в норму.

– Вы думали, что я жулик? – спросила она.

– Я думал, что вы моя жена.

Резник уговорил Пеппера вылезти из укрытия, почесал за ушами худенького Бада (сердечко зверька все еще сильно стучало о его ребрышки) и только затем бросил в кофемолку несколько горстей блестящих темных зерен.

– Вы здесь неплохо управляетесь, не правда ли?