палец с трубкой: — А это еще что за чертовщина?

— Измеритель кислорода в крови. Красноватое свечение — это лазерный луч. Прибор измеряет насыщенность крови кислородом, нормальная величина которой девяносто семь процентов. У тебя же эта цифра намного выше, около сотни процентов, что, вообще, и следует ожидать. Бен, при взрыве тебя слегка контузило. Доктор Больдони опасался, что огонь обжег тебе и верхние дыхательные пути, что могло бы привести к тяжелому исходу — тогда у тебя оказалась бы пораженной трахея, а это уже смертельная опасность, если при осмотре не заметить ожога. Ты еще выплевывал при кашле какие-то кусочки, вот доктор и испугался — не обгоревшие ли это частички легочной ткани. Но я внимательно пригляделась и разобралась, что это, слава Богу, всего-навсего сажа. Тут мы поняли, что ожога дыхательных путей нет, в них попали только сажа и копоть.

— Ну а как меня лечили-то, а, доктор?

— Мы вливали вам витамин «Ай» в жидком виде, ну и потом витамин «Д5» пополам с обыкновенным солевым раствором. И давали по двадцать капель «К» в двухсотпроцентном растворе.

— Не понимаю. А по-английски это что?

— Извините. Это обычный бромистый калий. Я должен быть уверен, что организм у вас не обезвожен, поэтому давал побольше жидкости. Вам нужно ежедневно делать перевязки. Вот то белое вещество под повязками на руках — это «мазь Сильвидена».

— Тебе хорошо — у тебя под рукой всегда будет личный врач, — с улыбкой сказал Тоби.

— Плюс к тому же у тебя будет масса времени, чтобы отдохнуть в кровати, — вынесла свой вердикт Молли. — Вот для этого я принесла кое-что почитать.

Она положила рядом кипу газет и журналов. Сверху лежал журнал «Тайм», на обложке которого красовался большой портрет Алекса Траслоу. Выглядел он неплохо: бодрым и энергичным, хотя фотограф, похоже, выбрал такую точку съемки, чтобы получше оттенить мешки у него под глазами. «ЦРУ в кризисе» — гласила надпись под портретом, а пониже написано буквами помельче: «Наступит ли новая эпоха?»

— Алекс выглядит здесь, будто он ни разу не высыпался за последние десять лет, — заметил я.

— На другой фотографии он больше похож на самого себя, — заметил Тоби и оказался прав. На обложке еженедельника «Нью-Йорк таймс мэгэзин» Алекс Траслоу горделиво снят с аккуратно расчесанными на пробор седыми волосами. «Спасет ли он ЦРУ?» — вопрошал заголовок.

Я и сам гордо просиял и, сложив из журналов шалашик, спросил:

— А когда его будет утверждать сенат?

— Да уже утвердил, — сказал Джеймс. — На следующий же день после назначения. На сенатский комитет по разведке надавил сам президент, указав, что ему нужен как можно скорее не исполняющий обязанности директора ЦРУ, а полновесный директор. Затянувшаяся процедура утверждения вызвала бы только хаос и неразбериху. Его утвердили подавляющим большинством, против же голосовали, помнится, всего двое.

— Потрясающе, — заметил я. — Спорю, что угадаю, кто голосовал против.

И я назвал самых крикливых крайне правых сенаторов, оба они были из южных штатов.

— Да, именно они, — подтвердил Тоби. — Но эти шуты гороховые ничто по сравнению с реальными противниками.

— Очевидно, внутри ЦРУ? — догадался я. Он согласно кивнул. — Ну а тогда скажите мне, кто были те головорезы, которые замаскировались под итальянских полицейских?

— Пока мы не знаем. Знаем только, что они американцы. Предполагаю, что профессиональные наемники.

— Из разведуправления?

— Ты имеешь в виду, не из штата ли ЦРУ они? Нет, никаких сведений о них не обнаружено. Они… их убили. Была… очень жаркая перестрелка. Погибли двое наших славных парней. Мы сняли отпечатки пальцев, сделали фото и теперь проверяем все на компьютерах, может, что-то и прояснится.

Тоби посмотрел на часы:

— А вот сейчас…

И в этот момент зазвонил телефон, установленный на столике рядом.

— Это, должно быть, тебя, — сказал Тоби.

Звонил Алекс Траслоу. Слышимость была прекрасной: его голос звучал очень отчетливо, он, должно быть, усиливался электронными устройствами, а это говорило о том, что линия защищена от прослушивания.

— Слава Богу, что с вами все в порядке, — начал он.

— Благодаря Богу и вашим ребятам, — ответил я. — А вы, Алекс, выглядите несколько растерянным на обложке «Тайм».

— А Маргарет говорит, что я там вроде как законсервированный. Кто их поймет, может, они решили поместить такой нелестный портрет, чтобы подчеркнуть вопрос: «Наступит ли новая эпоха?» — и сами же отвечают: «Ни в коем случае. Этот старик с задачей не справится». Ты же меня знаешь — я ведь такой консервативный, а люди всегда хотят, чтобы вливалась свежая кровь.

— Ну и что из этого? Они тоже ошибаются. Во всяком случае, примите мои поздравления со вступлением в должность.

— Президенту пришлось и впрямь выкручивать кое-кому руки, чтобы добиться своего. Но это так, между прочим. Важнее другое, Бен. Нужно, чтобы ты вернулся обратно.

— Как так?

— После всего того, что с тобой случилось…

— Да, Алекс, вообще-то, я, конечно, пока не в форме, — признался я. — Вы мне говорили тогда насчет пропавших огромных ценностей, что их нужно разыскать и все такое прочее, верно ведь?

— Разумеется, нужно.

— Ладно. Вы говорили о пропавших ценностях, а у меня не было даже представления об их размерах, а также о происхождении.

— Хотите просветить меня?

— Прямо сейчас? — Я вопросительно посмотрел на Тоби, а он повернулся к Молли и спросил:

— Будете ли вы категорически возражать, если я попрошу вас оставить нас на пару минут одних — нам позарез нужно переговорить наедине?

Глаза у Молли покраснели и опухли, по щекам поползли слезы. Она глянула на него и отрезала:

— Буду категорически возражать.

Алекс переспросил по телефону:

— Бен, что там за задержка?

Тоби продолжал с виноватым видом объяснять Молли:

— Нам… нужно обсудить кое-какие важные технические вопросы…

— Извините меня, — холодно ответила она. — Я никуда не уйду. Мы с Беном партнеры, и я не желаю, чтобы мною пренебрегали.

Несколько секунд мы раздумывали, а затем Тоби сдался:

— Ну ладно, будь по-вашему. Но я полагаюсь на ваше здравомыслие…

— Можете положиться.

И я пересказал по телефону Алексу, а заодно и присутствующим здесь Тоби и Молли, суть того, что Орлов рассказал мне. На лицах Тоби и Молли во время рассказа явно читалось неподдельное изумление.

— Боже милостивый! — только и смог прошептать Алекс. — Ну, теперь в этом деле проглянул смысл. Но как, черт побери, приятно слышать! Стало быть, Хэл Синклер ни в чем предосудительном не замешан. Он пытался лишь спасти Россию. Конечно же. Ну а теперь… пожалуйста, возвращайтесь домой.

— Как это так?

— Ради Бога, Бен. Эти люди, которые подвергли вас таким дьявольским пыткам, наверняка наняты кликой.

— «Чародеями»?

— Может быть. Другим смысла нет. Хэл, должно быть, сообщил все кому-то еще. Кому-то такому, на