Гоблины завопили от удивления и испуга. Громко воскликнул Владыка Орлов, с которым заговорил Гэндальф. С неба спускались прилетевшие с ним большие птицы, снижались черными тенями. Волки прыгали, скаля зубы; гоблины кричали и гневно топали; тщетно бросали они свои тяжелые копья. Орлы пролетали над ними; ветер, поднятый их крыльями, бросал гоблинов на землю или отгонял их; когтями они рвали гоблиньи лица. Другие птицы подлетели к верхушкам деревьев и подхватили гномов, которые теперь взобрались на самый верх.

Бедного маленького Бильбо снова едва не забыли! Он едва успел ухватить Дори за ноги, как тот был поднят самым последним из всех; и вот они полетели над смятением и огнем; Бильбо висел в воздухе, цепляясь руками, которые едва не вырывались из плеч.

Теперь внизу гоблины и волки разбежались по всему лесу. Несколько орлов еще медленно кружили над полем битвы. Пламя у деревьев внезапно охватило верхние ветви. Они падали, треща в! огне. Поднялся столб дыма и искр. Бильбо спасся в самое последнее мгновение!

Скоро огонь внизу превратился в светлое пятнышко, красное мерцание на темном фоне; они висели высоко в небе и все время поднимались медленными кругами. Бильбо никогда не мог забыть, как летел, вцепившись в лодыжки Дори. Он стонал: «Мои руки, мои руки!», а Дори: «Мои ноги, мои бедные ноги!»

И в лучшие времена Бильбо не переносил высоту. Ему становилось нехорошо, когда он смотрел с края самого маленького утеса; и ему никогда не нравились лестницы, тем более одинокие деревья (ему никогда раньше не приходилось спасаться от волков). Так что можете себе представить, как кружилась у него голова, когда он смотрел вниз, мимо своих свисающих ног, и видел под собой просторные темные земли, лишь кое–где лунный свет отражался от скальной стены или в ручье.

Светлые вершины гор приближались, лунный свет сверкал на их гранях, выступающих из черной тени. Хоть стояло лето, неожиданно стало очень холодно. Бильбо закрыл глаза и подумал, долго ли еще продержится. Потом представил себе, что будет, если он не удержится. И почувствовал, что его тошнит.

Полет кончился как раз вовремя, раньше, чем руки отказали Бильбо. Он со вздохом выпустил лодыжки Дори и упал на жесткое дно орлиного гнезда. И молча лежал, а мысли его мешались от удивления, что он спасся от огня, и страха, что он может упасть в пропасть по обе стороны узкой площадки. Чувствовал он себя чрезвычайно странно после трех голодных дней, полных приключений, и обнаружил, что вслух говорит: — Теперь я знаю, что чувствует кусок свинины, когда его неожиданно вилкой снимают со сковороды и кладут назад на полку.

— Нет, не знаешь! — услышал он ответ Дори. — Потому что свинина понимает, что рано или поздно вернется на сковородку; а я надеюсь, что мы не вернемся. К тому же орлы не вилки!

— О, нет, совсем не пилки — то есть вилки, — сказал Бильбо, с тревогой глядя на орла, присевшего совсем рядом. Он подумал, какой еще вздор нес и не сочтет ли его орел грубостью. Нельзя грубить орлу, если ты размером с хоббита и находишься ночью в орлином гнезде.

Орел острил клюв о камень, чистил перья и не обращал на хоббита никакого внимания.

Скоро подлетел другой орел. — Владыка Орлов просит тебя отнести твоих пленников на Большой Карниз, — воскликнул он и снова улетел. Первый орел схватил когтями Дорн и улетел в ночь, оставив Бильбо одного. Хоббит слабо удивился и подумал, что имел в виду вестник, говоря «пленники»; он уже начал думать о себе, как о разрываемом на ужин кролике, как настала его очередь.

Вернулся орел, подцепил Бильбо когтями за куртку и полетел. На этот раз летел он недолго. Очень скоро Бильбо, дрожа от страха, лежал на широком каменном уступе на горном склоне. Спуститься с этого уступа можно было только по воздуху; либо спрыгнуть в пропасть. Здесь сидели и остальные, прижавшись спинами к склону горы. Был здесь и Владыка Орлов, он разговаривал с Гэндальфом.

Кажется, Бильбо все–таки не съедят. Похоже, колдун и повелитель орлов знакомы друг с другом, у них даже дружеские отношения. Между прочим, Гэндальф, который часто бывал в горах, однажды оказал орлам услугу — вылечил их повелителя от раны, нанесенной стрелой. Так что «пленники» на самом деле означало «спасенные пленники гоблинов», а не пленники орлов. Слушая разговор Гэндальф а с Владыкой Орлов, Бильбо наконец сообразил, что на этот раз они действительно спаслись и преодолели эти ужасные горы. Гэндальф обсуждал с владыкой план: орлы должны были перенести его самого, гномов и Бильбо на равнину и высадить далеко от гор.

Владыка Орлов не хотел приближаться к жилищам людей. — Они будут стрелять в нас из своих больших тисовых луков, — сказал он, — потому что подумают, что мы охотимся на их овец. В другое время они были бы правы. Нет, мы рады лишить гоблинов их забавы и отблагодарить тебя, но не будем рисковать собой на южных равнинах ради гномов.

— Хорошо, — согласился Гэндальф. — Отнесите нас так далеко, как сможете! Мы и так у вас в большом долгу. А пока мы умираем с голоду.

— Я уже почти умер, — слабым голосом сказал Бильбо, но никто его не услышал.

— Ну, в этом мы вам, может быть, поможем, — сказал Владыка Орлов.

Позже вы могли бы увидеть на горном карнизе костер; вокруг толпились гномы; они жарили мясо, от которого исходил вкусный запах. Орлы принесли хворост на топливо, и у них были кролики, зайцы и маленькая овца. Все готовили гномы. Бильбо был слишком слаб, чтобы помогать, да и все равно он не очень умел свежевать кроликов или нарезать мясо: мясник приносил ему его уже готовое для жарки. Гэндальф выполнил свою долю работы, он разжег костер, потому что Ойн и Глойн потеряли свои трутницы (Гномы так и не научились пользоваться спичками). После этого колдун лег.

Так закончились приключения в Туманных горах. Вскоре живот Бильбо снова приятно наполнился, хотя хоббит предпочел бы хлеб с маслом кускам мяса, жаренным на прутиках. Свернувшись на жестком каменном полу, спал он крепче, чем на своей мягкой постели в норе дома. Но всю ночь снился ему собственный дом. Он бродил по комнатам, искал что–то, но не мог найти. Не мог даже припомнить, как оно выглядит.