привела бы нас тропа: мы гораздо севернее, и впереди труднопроходимая местность. И мы все еще довольно высоко. Вперед!
— Я ужасно проголодался! — простонал Бильбо, который вдруг понял, что в последний раз ел вечером два дня назад. Только подумать, каково это для хоббита! В животе у него было пусто, и теперь, когда возбуждение спало, ноги подгибались.
— Ничем не могу помочь, — отозвался Гэндальф. — Разве что захочешь вернуться и попросить гоблинов, чтобы тебе вернули пони со всем багажом.
— Нет, спасибо! — ответил Бильбо.
— Тогда придется затянуть пояса и идти дальше — иначе мы сами превратимся в ужин, а это гораздо хуже, чем не поужинать самому.
По пути Бильбо посматривал по сторонам, надеясь найти что–нибудь съедобное; но черная смородина только еще цвела, и, конечно, не было никаких орехов, даже ягод боярышника. Он погрыз немного щавеля и напился из горного ручья, пересекавшего тропу, проглотил три ягоды дикой земляники, которые нашел на берегу ручья, но это его не насытило.
Путники продолжали идти. Неровная тропа исчезла. Кусты, высокая трава между камнями, полоски дерна, обглоданного кроликами, тимьян, шалфей, душица, желтый зверобой — все исчезло; путники оказались на верху обширного крутого спуска, усыпанного камнями, остатками оползня. Когда начался спуск, мелкие камни и щебень скользили под ногами; скоро покатились со стуком крупные камни, внизу они с грохотом разбивались на осколки; потом потревоженными оказались большие обломки скал и тоже покатились вниз с громким шумом и пылью. Вскоре весь склон выше и ниже словно ожил, и путники, вцепившись друг в друга, скользили вниз, а вокруг сталкивались и разлетались камни и обломки.
Спасли их деревья на дне. Путники оказались у подножия высоких сосен, которые стояли у самого основания горного склона, выйдя из лесистой долины внизу. Кое–кто ухватился за нижние ветви. Другие, как маленький хоббит, остались за стволами, спасаясь от ударов камней. Скоро опасность миновала, оползень прекратился. Вдали слышались последние звуки и треск: это самые большие камни продолжали катиться и подпрыгивать среди сосен далеко внизу.
— Ну, что ж, по крайней мере мы сильно продвинулись вперед, — заметил Гэндальф. — И даже идущим по нашим следам гоблинам трудно будет спуститься здесь бесшумно.
— Неужели? — проворчал Бомбур. — Зато им легко будет посылать нам в голову камни. — Гномы (и Бильбо) чувствовали себя очень несчастными, они потирали ушибленные руки и ноги.
— Вздор! Отсюда мы сворачиваем в сторону. И нужно идти побыстрее! Посмотрите на свет!
Солнце давно уже скрылось за горами. Тени вокруг сгустились, хотя вдали, за деревьями и над вершинами тех, что росли ниже, виден был вечерний свет солнца на равнинах. Путники как могли быстро зашагали по полого спускающейся между соснами тропе, которая вела на юг. Иногда приходилось пробираться через густые! кусты, ветки которых поднимались высоко над головами; местами попадались относительно нетрудные участки, здесь поверхность была покрыта толстым слоем опавшей хвои; и все время темнота в лесу усиливалась. Ветра не была, и поэтому не слышно было даже шороха ветвей.
— Мы должны идти дальше? — спросил Бильбо, когда так стемнело, что он мог видеть только бороду Торина, раскачивающуюся впереди. В лесу было тихо, слышалось только шумное дыхание гномов. — Ноги у меня в синяках и ушибах, они болят, а живот болтается, как пустой мешок.
— Еще немного, — сказал Гэндальф.
После, казалось, целой вечности они вышли на открытое пространство, на котором не росли деревья. Взошла луна и освещала поляну. Всем почему–то это место не понравилось, хотя ничего необычного не было видно.
Неожиданно ниже по холму послышался вой, долгий дрожащий вой. Ему ответил другой вой, правее и гораздо ближе. Потом еще один, совсем недалеко слева. Это волки выли на луну, волки собирались в стаю.
Дома, вблизи норы мистера Бэггинса, волков не было, но он знал этот звук. Его слишком часто описывали в сказках. Один из старших двоюродных братьев (со стороны Тука), великий путешественник, часто подражал волчьему вою, пугая Бильбо. Услышать этот вой в лесу под луной — для мистера Бэггинса это было слишком. Даже волшебное кольцо не очень полезно против волков, особенно против злобных стай, которые живут в тени населенных гоблинами гор, на краю Дикой местности, на самых границах неведомого. У этих волков чутье острее гоблиньего, и им не нужно видеть, чтобы схватить вас!
— Что нам делать, что нам делать! — воскликнул Бильбо. — Сбежать от гоблинов, чтобы быть захваченными волками! — сказал он, и это стало поговоркой, все равно что наше высказывание «из огня да в полымя», как говорят о неприятных ситуациях.
— Быстрей на деревья! — закричал Гэндальф; все побежали к деревьям на краю поляны, отыскивая такие, у которых ветви пониже или ствол потоньше, чтобы на него забраться. Можете нем сомневаться, что нашли они быстро; и поднялись так высоко, как только выдерживали ветви. Вы бы рассмеялись (конечно, с безопасного расстояния), если бы увидели гномов, сидящих на деревьях, со свисающими вниз бородами. Они походили на свихнувшихся пожилых джентльменов, которые играют в мальчишек. Фили и Кили сидели на верху большой лиственницы, которая стала похожа на рождественское дерево. Дори, Нори, Ори, Ойн и Глойн устроились гораздо удобнее на огромной сосне, с ветками, расходящимися на равном расстоянии, как спицы гигантского колеса. Бифур, Бофур, Бомбур и Торин сидели на другой сосне. Двалин и Балин взлетели на высокую стройную пихту, с небольшим количеством ветвей, и пытались поудобнее устроиться на ее самой верхней ветке. Гэндальф, который был гораздо выше остальных, нашел дерево, на которое никто не смог бы залезть, большую сосну на самом краю поляны. Он скрылся в ветвях, но можно было разглядеть его блестевшие при свете луны глаза, когда он выглядывал.
А Бильбо? Он не мог забраться ни на одно дерево и метался от ствола к стволу, как кролик, который потерял свою нору и за которым гонится собака.
— Ты опять бросил взломщика! — обратился Нори к Дори, поглядев вниз.
— Я ведь не могу вечно таскать взломщиков на спине, — ответил Дори, — по туннелям и на деревья! Кто я, по–твоему? Носильщик?
— Его сожрут, если мы что–нибудь не сделаем, — сказал Торин, потому что теперь вой раздавался со всех сторон и звучал все ближе и ближе. — Дори! — крикнул он, потому что Дори сидел на самом удобном дереве и был ниже всех. — Побыстрей помоги мистеру Бэггинсу подняться!
Несмотря на свое ворчание, Дори был добрым гномом. Но даже когда он спустился на самую нижнюю ветвь и свесился, Бильбо и дотягивался до его руки. Поэтому Дори пришлось слезть совсем и посадить Бильбо к себе на спину.
И в этот момент на поляну выбежали волки. Неожиданно на путников уставились сотни глаз. Но Дори не выпустил Бильбо. Он подождал, пока хоббит не поднялся с его плеч на нижнюю ветвь, и только тогда схватился за нее сам. И едва успел! Волк ухватился за его свисавший плащ и едва не свалил Дори. Через мгновение вся стая выла вокруг дерева, прыгая на ствол, глаза волков горели, языки свесились.
Но даже дикие варги (так называли волков, живущих на краю Дикой местности) не умеет лазать на деревья. Какое–то время путникам не грозит опасность. К счастью, было тепло и не ветрено. Деревья не очень удобны, чтобы долго сидеть на них; но на холоде и на ветру, с волками, сидящими вокруг и поджидающими вас, они могут стать совсем невыносимыми.
Поляна, окруженная кольцом деревьев, очевидно, служила местом встречи волков. Их становилось все больше и больше. Они оставили стражников у подножия дерева, на котором сидели Дорн и Бильбо, и принялись бегать (их казалось сотни и сотни), пока не учуяли каждое дерево, на котором кто–нибудь был. Эти деревья волки тоже оставили под охраной, а все остальные уселись большим кругом на поляне; в середине круга сидел большой серый волк. Он заговорил на страшном языке варгов. Гэндальф понимал этот язык. Бильбо не понимал, но звуки казались ему ужасными, словно разговор шел только о зле и жестокости. Так на самом деле и было. Время от времени варги хором отвечали вожаку, и их страшный вой едва не заставлял хоббита свалиться с ветки.
Я вам расскажу, что услышал Гэндальф, хотя Бильбо этого не понимал. Варги и гоблины часто помогали друг другу в злых делах. Гоблины обычно не уходят далеко от своих гор, если только их не изгнали и они не ищут нового дома или не идут на войну (я рад заметить, что такого не случалось уже давно). Но в
