публике. В 1928 году Объединенный союз строительных рабочих пришлет министру финансов приглашение на вступление в свои члены. Черчилль с радостью примет приглашение этой организации.

Летом 1935 года, во время круиза Клементины по Тихому океану, Уинстон вновь примется за расширение озера. Согласно его планам в центре водоема следовало построить небольшой островок, для этого пришлось нанять растонский экскаватор № 4. В своих «Чартвеллских бюллетенях» Уинстон подробно рассказывал Клементине обо всех хлопотах, связанных с этим чудом техники.

Другим крупным проектом станет строительство в начале 1930-х годов плавательного бассейна. Еще учась в Хэрроу, Уинстон восторгался огромным бассейном, расположенным на открытом воздухе. Пройдут годы, и плавание войдет в число любимейших средств релаксации для британского политика. Для поддержания в бассейне постоянной температуры 24,2 градуса по Цельсию Черчилль разместит под бассейном два нагреваемых при помощи кокса бойлера, благодаря которым он и зимой сможет наслаждаться водными процедурами под открытым небом.

Одной из реликвий сегодняшнего Чартвелла является книга посетителей, содержащая имена многих знаменитостей и просто близких друзей Уинстона. С годами число последних станет сокращаться. В 1930 году скончается один из его близких друзей Ф. Е. Смит. Вспоминая его, Уинстон со слезами на глазах говорил:

– Это единственный человек, после беседы с которым начинаешь чувствовать, что вещи выглядят проще, проблемы решаются легче и лишь Британия по-прежнему остается великой и сильной, невзирая на все кризисы и невзгоды. [423]

Через четыре года скончается двоюродный брат Уинстона, девятый герцог Мальборо. Место старых друзей займут новые – Брэкен, Барух, Бивербрук и Линдеманн. К чете Черчиллей также часто станут ездить их родственники – младший брат Джек, сестра Клементины Нелли со своим мужем Бертрамом Ромилем. Кроме друзей и родственников в 1930-х годах Чартвелл будут посещать многие известные люди – Лоуренс Аравийский, Альберт Эйнштейн, Чарли Чаплин и другие.

В 1938 году в жизни Черчилля произойдет очередной финансовый кризис. В результате неудачных инвестиций на американском фондовом рынке Уинстон влезет в долги на сумму в 18 тысяч фунтов стерлингов. [424] Для выхода из финансового тупика ему ничего не останется, как во второй раз выставить свой любимый Чартвелл на продажу. Как и девять лет назад, и на этот раз все обойдется. На помощь к Черчиллю придут его друзья – Брендан Брэкен и банкир сэр Генри Стракош.

Несмотря на скудное финансовое положение, Черчилль и не думал затягивать ремни, сокращая свои гастрономические пристрастия. Последние всегда занимали важное место в его насыщенной жизни. Свой день хозяин Чартвелла начинал с плотного завтрака, проходившего, как правило, в гордом одиночестве.

– Совместные завтраки – это испытание, которые не может выдержать ни один семейный союз, – любил повторять сэр Уинстон.

Дыня, омлет, яичница с беконом, отбивная котлета или ножка цыпленка, тосты с джемом и кофе с молоком – так обычно выглядело его утреннее меню. Далее шел обед, представлявший собой целый ритуал. О главной трапезе дня Черчилль говорил:

– Вот что я думаю о достойном обеде. Во-первых, это хорошо поесть, затем обсудить хорошую еду и после того, как хорошая еда будет тщательно обсуждена, поговорить на приятную тему. Главным условием при этом должно быть следующее – беседу буду вести я! [425]

В последней ремарке нет ничего удивительного. Болтливость всегда была для Черчилля признаком не глупости, а силы. Незадолго до своего восьмидесятилетия он хвастался личному врачу:

– Вчера, во время заседания кабинета, я был в ударе. Я говорил больше всех. Прошло три часа, но я был свежее многих из присутствующих. [426]

На обед Черчилль заказывал суп по-савойски и устрицы. За ними следовали закуски. Потом подавалось филе камбалы, завернутое в копченую лососину, с гарниром из креветок под чесночным соусом. Далее шло жаркое из оленины, фаршированное паштетом из гусиной печенки, под соусом из трюфелей. И наконец, сыр «Стилтон», пирожное или мороженое и кофе с бренди. На десерт сэр Уинстон особенно предпочитал сливки. Осушив очередной кувшинчик жирного лакомства, он воинственно осведомлялся у окружающих:

– Кто-нибудь еще хочет сливок?

Среди напитков Клементина предпочитала красное вино, Уинстон – шампанское. Его любимой маркой была «Pol Roger». Холодильник, подаренный чете Черчиллей их близким другом лордом Бивербруком, позволял охлаждать шампанское до необходимой температуры. Кроме того, на столе всегда имелись портвейн, бренди и конечно же виски. На ужин Уинстон ограничивался консоме – крепким бульоном из мяса или дичи. Перед сном он съедал несколько сэндвичей, запивая их при этом любимым шампанским.

Все разговоры за обедом обычно крутились вокруг какого-нибудь очередного политического кризиса. Председательствовал за столом Черчилль. Однажды Уинстон, прерывая своего сына Рандольфа, закричал:

– Не перебивай меня, когда я пытаюсь перебить тебя.

Близко знавший Черчилля лорд Моран вспоминает:

– Уинстон всегда говорит так, чтобы позабавить и развлечь самого себя. У него и в мыслях не было производить на кого-то впечатление. Ему никогда не нужна была помощь от собеседников, тем более, если это – женщины. Все его темы в основном касаются прошлого, некоторые описывают мирные времена, другие же Англо-бурскую войну или атаку 21-го уланского полка под Омдурманом. В ходе беседы он наслаждается собственными прилагательными, Уинстон обожает использовать в одном контексте четыре или пять слов одинакового значения. Он, как старик, показывает вам свои орхидеи не потому, что они прекрасны, а потому, что он их сам любит. Неудивительно, что все его слушатели, утомленные долгим днем, только и ждут, когда представится шанс, чтобы они смогли быстро улизнуть в постель, оставив Уинстона наедине с теми, кто так и не решился прервать его монолог. [427]

Зная болтливость мужа, Клементина советовала его друзьям и коллегам по работе:

– Все, что хотите сказать, давайте ему в письменном виде. Он совершенно не слушает или не хочет слушать, когда думает о чем-то своем. Зато Уинстон всегда рассмотрит все, что написано на бумаге. [428]

Если в Чартвелле Черчилля и слушали, то в консервативной партии и палате общин для нашего главного героя настанут тяжелые времена. После безуспешных речей по вопросам отделения Индии Уинстон превратится в вестминстерского изгоя. Ирония же истории заключалась в том, что, когда Черчилль начнет предупреждать о нацистской Германии, на его речах будут присутствовать лишь несколько верных друзей и пустые зеленые скамейки палаты общин.

После подписания Мюнхенского соглашения в сентябре 1938 года Чартвелл превратится в оплот свободы. Гарольд Макмиллан, посетивший загородную резиденцию Черчилля в апреле 1939 года, так описывает беспрецедентное оживление, царившее в кентском особняке:

– Повсюду были разбросаны карты, секретари бегали туда-сюда, бесконечно звонили телефоны. А Черчилля волновал лишь один вопрос: «Где, черт возьми, Британский флот?» Я навсегда запомню тот весенний день и то чувство власти, энергии и непрерывного потока действий, исходивших от Уинстона, не занимавшего в то время никакой официальной должности. [429]

Черчилль недолго оставался не у дел. 3 сентября 1939 года в четверть двенадцатого все, кто был в Чартвелле, собрались около радио, передававшее обращение премьер-министра Невилла Чемберлена:

– Официально заявляю вам, что никакого ответа не последовало. С этой минуты наша страна находится в состоянии войны с Германией.

Спустя всего несколько часов в кабинете Уинстона зазвонил телефон. Это был премьер-министр, он предложил Черчиллю пост, который тот занимал четверть века назад, – первый лорд Адмиралтейства. По всем кораблям флота тут же прошел радиосигнал: «Уинстон вернулся!»

После начала войны Чартвелла постигнет судьба большинства английских поместий – его закроют. Кроме того, будут предприняты дополнительные меры конспирации – замаскированы знаменитые чартвеллские озера под ничем не примечательные заросли кустарников. После назначения Черчилля на должность премьер-министра 10 мая 1940 года его новой загородной резиденцией станет Чекерс. Но даже здесь глава государства не мог чувствовать себя спокойно. Во время полнолуния Чекерс великолепно просматривался с воздуха, превращаясь в идеальную мишень для люфтваффе.

В интересах государственной безопасности будет выбрана еще одна загородная резиденция – Дитчли Парк, имение Рональда и Нэнси Три. В этом особняке Черчилль создаст привычный для себя образ жизни. Тот же дневной сон, те же застолья с «Pol Roger», сигарами и бренди. Были, правда, и нововведения. Уинстон все чаще будет обращаться к своему любимому фильму «Леди Гамильтон» с Вивьен Ли и Лоуренсом Оливье в главных ролях. Единственное, что напоминало о военном времени и той должности, которую занимал Черчилль, будут красные коробки с секретной информацией и люди в военной форме, сидевшие за столом среди прочих гостей.

Несмотря на все заботы о Британской империи, Уинстон не забывал и о своем любимом Чартвелле, откуда каждый понедельник в дом номер 10 по Даунинг-стрит присылались фрукты и овощи. После падения Франции 19 мая 1940 года он приедет в любимый замок, чтобы пробыть там несколько часов и насладиться привычным пейзажем. Возвращение в кентский особняк легко объяснимо. Черчилль отлично понимал, что после падения Франции начнется битва за Британию и для того, чтобы выстоять, потребуются нечеловеческие усилия. И где их брать, как не в родном доме.

Следующий визит состоится в мае 1942 года. Делясь своими впечатлениями с Рандольфом, Уинстон вспоминал:

– На прошлой неделе я был в Чартвелле, где нашел весну во всем ее великолепии. Гуси, которых я прозвал флотскими адъютантами, и черные лебеди – все пали жертвами лисиц. Правда, меня приятно удивил рыжий кот, который продолжил со мной дружеские отношения, несмотря на столь длительное отсутствие. [430]

В июне 1943 года Черчилль приедет навестить своих любимых золотых рыбок. Во время одной из встреч с товарищем Сталиным Уинстон признается, что обожает этих животных.

– Вы их едите на завтрак? – прозвучит вопрос советского диктатора. [431]

Вернувшись в Чартвелл в апреле 1945 года, Черчилль с ужасом обнаружит, что часть его любимцев были украдены, другие умерли. Уинстон плакал, делясь с женой своим несчастьем:

– Дорогая, я обратился за помощью в Скотланд-Ярд, с тем чтобы они поймали вора. Хотя я боюсь, что мы больше никогда не увидим наших бедных малюток. [432]

8 мая 1945 года Англия праздновала День Победы. После шести лет бесконечных трудов и Клементина, и Уинстон были истощены. Черчиллю шел семьдесят первый год. Его жена втайне надеялась, что после поражения на июльских выборах 1945 года Уинстон подаст в отставку и оставит общественную и политическую жизнь. Среди прочего открытым оставался вопрос о возвращении в Чартвелл, содержание которого стало слишком дорогостоящим. Да и дети уже давно выросли, свив себе собственные семейные гнезда. В октябре 1945 года Клементина признавалась своей кузине:

– После шести лет Чартвелл освобожден! Это очень печально, но мы ездим туда каждые выходные и бродим среди груд пыли и заплесневевших книг. Садовник сказал нам, что вернуть сад в прежнее состояние никогда не удастся. [433]

Для того чтобы облегчить управление домом будет уменьшена кухня, закрыты кладовая и комната для мытья посуды. Столовая станет использоваться в качестве кинозала, а гостиная преобразована в студию. Последнее нововведение продержится недолго, и спустя несколько лет гостиной будет возвращена ее прежняя роль.

Несмотря на предпринятую Клементиной реорганизацию хозяйства, Уинстон по-прежнему сомневался, стоит ли им продолжать жить в кентском особняке. Так и не найдя лучшего выхода, Черчилль в очередной раз выставил Чартвелл на продажу. Узнав об этом, его старый друг лорд Камроуз решил спасти детище Уинстона. Позже он признавался:

–  Я подумал – если Англия смогла подарить первому герцогу Мальборо за его победы Бленхеймский дворец, неужели она лишит своего главного спасителя собственного дома?

Лорд Камроуз найдет шестнадцать богатых людей, согласившихся выкупить Чартвелл, превратив Черчилля в пожизненного арендатора за небольшую плату 350 фунтов в год. После смерти Уинстона Чартвелл передавался фонду «Национальное доверие». Имена всех благодетелей, согласившихся пожертвовать свои деньги, будут высечены на специальной мемориальной доске, размещенной на восточной стене дома. Благодаря лорда Камроузу, Уинстон скажет:

– Я много думаю над твоим по-королевски благородным замыслом – превратить Чартвелл в национальное достояние. Могу тебя заверить, Клемми и я предпримем все возможное, чтобы сделать этот дом и сад интересным для будущих поколений. [434]

После награждения Черчилля в 1946 году орденом «За заслуги» [435] одна из комнат будет отведена под музей. Начиная с этого момента, Чартвелл перестанет быть обыкновенным семейным домом, превратившись в своеобразную святыню с многочисленными паломниками – от школьников до монархов, желавших засвидетельствовать свое уважение великому человеку. Безусловно, Черчиллю льстило подобное отношение, но «старый лев Британской империи» еще не собирался сходить с мировой арены. 5 марта 1946 года в Фултоне им будет прочитана знаменитая речь «Мускулы мира», положившая начало «холодной войне». Во время выступления в Гааге в 1948 году Уинстон предложит создать Соединенные Штаты Европы, прообраз современного Евросоюза. В 1951 году Черчилль приведет тори к долгожданной победе на всеобщих выборах, вновь став первым министром короля.

Второе премьерство окажется гораздо спокойнее первого. Как вспоминал личный врач Уинстона лорд Моран:

– В эти четыре года он боролся с двумя главными проблемами – с плохой экономикой и плохим здоровьем. И в первом и во втором Уинстон был бессилен. [436]

В 1953 году у Черчилля случился инсульт. Парализованными оказались левая рука и нога, на время пропала речь. Несмотря на тяжелое состояние, Уинстон не переставал удивлять близких своей жаждой к жизни. Через несколько недель после удара секретарь кабинета [437] лорд Норманбрук, навестивший своего босса, вспоминает:

«Джон Колвилл и я обедали с премьером, сидевшим в инвалидной коляске. После обеда Уинстон сказал:

– А теперь я хочу самостоятельно встать на ноги.

Мы стали его разубеждать, но Уинстон даже не хотел нас слушать. Он только и продолжал повторять:

– Я хочу встать и сделаю это!

Поняв, что переубедить Уинстона не удастся, мы решили встать позади коляски, чтобы подхватить его в случае падения. Заметив это, он отмахнулся от нас тростью и резко произнес:

– Отойдите подальше, если я и встану, то только самостоятельно!

Затем он спустил ноги на пол, схватил ручки коляски и гигантским усилием, так что даже капли пота выступили на его лбу, поднял себя. Продемонстрировав нам, что он в состоянии сделать это, Уинстон сел обратно в коляску, улыбнулся и закурил сигару». [438]

Ему потребуется шесть месяцев, чтобы восстановить здоровье. 30 ноября 1954 года Уинстон отметит свое восьмидесятилетие. Меньше чем через полгода, в апреле 1955 года, Черчилль подал прошение об отставке. Вспоминая о прощальной церемонии в Букингемском дворце, сэр Уинстон скажет своему секретарю Джоку Колвиллу:

– Знаешь, во время моего разговора с королевой Елизаветой случилось невероятное. Она предложила мне стать герцогом. [439]

– И что же вы ответили? – удивленно спросил Джон.

– Я уже готов был согласиться. Меня так тронули ее красота, очарование и доброта, что сначала я решил принять данное предложение. Но затем я понял, что должен умереть таким как есть – Уинстоном Черчиллем. [440]

Еще девять с половиной лет патриарх мировой политики будет наслаждаться любимым поместьем. В конце октября 1964 года, незадолго до своего девяностолетнего юбилея, он уедет из Чартвелла в Лондон. Как потом окажется, это будет его последний визит сюда.

Уже после смерти Уинстона, в двадцать пятую годовщину нападения фашистских войск на Советский Союз, 22 июня 1966 года, Чартвелл откроется для широкой публики. При содействии Клементины и младшей дочери Мэри будет немного изменен внутренний интерьер дома, что придаст замку его прежний довоенный вид, когда он был символом борьбы за свободу и одним из самых известных семейных домов в Западной Европе.

Лето 1915 года станет первым поражением в политической карьере Уинстона Черчилля. Через восемь месяцев после начала Первой мировой войны им будет разработан грандиозный план по захвату Дарданелл, с последующей капитуляцией Османской империи. Несмотря на все надежды, связанные с данной операцией, высадка союзных войск закончится катастрофой. Галлипольский полуостров