старой религии, не связанной с К'Таагом, сохранившие прежние убеждения. Практически, вся твоя информация только подтверждает это. Тем более нужно поскорее выяснить, что это за Камень хранят имперцы и как он может быть связан со Склеротом.

Я ощутила прилив настоящего энтузиазма:

— Слетаем?

Но, похоже, мисс Джордан испытывала нечто другое. По крайней мере, моя беспечность ее огорчила:

— Не стоит лишний раз бить веслом по воде, когда ловишь рыбу. — Со своим культурным багажом А-1 всегда может припомнить нужную поговорку. Витиевато, но ее мысль я поняла — без Лерни и Стивена она за этим непонятным предметом не поедет. В принципе, она, конечно, права. Моя техническая эрудиция не для подобных вылазок.

Когда перед ним, чеканя шаг, отряд за отрядом, маршировали его войска, Император всегда испытывал чувство, близкое к наслаждению, не сравнимое ни с чем. Он вполне предался этой эмоции и провел несколько часов на параде, впитывая благоговение и страх, исходившие от его подданных. Он видел, что и они гордятся возможностью пройти перед ним, и это еще больше усиливало его удовольствие. Солнце только недавно поднялось над горизонтом, небо было чистым и ясным, все следы недавнего урагана ликвидированы, и теперь мундиры и оружие блистали в свете яркого утра. Казалось, ночные тени покинули его ум, все стало снова просто и ясно, по крайней мере — на первый взгляд. Сразу с площади он отправился на парадный пир — обязательный ритуал для высших чинов его войска после смотра, и рассеянно кивал на почтительные приветствия. Это тоже непременный пункт программы. В былые времена Повелитель подчеркивал тем самым свое родство с высшей знатью, занимавшей все главные посты в армии. Теперь, когда большая часть родовитых семей перестала существовать, это была дань традиции, коллективная еда с одной «горки». Потому как с древнейших времен, еще с завоевательных походов, в банкетном зале выставляли уступчатую конструкцию, имитирующую бивуачный стиль. Он медленно поглощал свою порцию жаркого, уложенную на золотую пластину, имитирующую кусок коры (древнее блюдо для пищи), а голоса придворных жужжали кругом приглушенным гулом. Отдельная фраза, буквально несколько слов, вдруг выделилась из гомона и привлекла его внимание:

— … Совсем необычный сбой, техники до сих пор не могут понять причину.

— Но систему восстановили?

— Тут же. И никаких больше проблем не было…

Оба Главных генерал-инженера, один по космическим кораблям, другой по системам слежения, вдруг испуганно замерли, замолчали и очень низко поклонились. Прямо перед ними, занятыми до того поеданием мяса с овощами, внезапно появился Император. Голос его был приглушенным, но, казалось, проникал в самое сердце:

— Где и когда у вас был сбой?

— С-сегодня в 10:32, объект НЗ-КВ 14 749, - дрожащим голосом пояснил второй из офицеров: — Ситуация не вышла из коридора Ц-672, и я доложил ее по инстанции. Возможно, это были последствия бури. Сейчас все нормализовано.

Шенгуф обернулся к своему дежурному секретарю, подобно тени, всегда следовавшему за Повелителем. Специальным жестом тот подтвердил — да, сообщение было, но так как оно не являлось чрезвычайным, то до вечернего ежедневного доклада передано не было. Все было сделано по правилам, инструкций никто не нарушал.

— Вы поступили согласно Уставу, — наконец произнес Господин Лантера. С точки зрения местных порядков это было похвалой. Генералы успокоились. — Но я хочу посмотреть на этог объект и узнать все детали. Пусть дежурные подготовят справку. Я буду там через три часа.

Император вернулся к своему месту за «горкой». Офицеры подозвали своих помощников и распорядились. Никто из них не посмел выразить то, что почувствовал, — недоумение. Но если бы даже они осмелились спросить, почему Величайшего заинтересовала такая ничтожная поломка, и он бы решил им ответить, то ничего логически понятного или вразумительного они бы все равно не услышали. Ибо Шенгуф сам не знал, в чем причина его беспокойства.

Над Городом Воинов стали появляться послеполуденные облака. Часть их образовывалась в длинных лощинах, полосами тумана, постепенно поднимавшегося вверх. Одна из таких полос, внешне ничем не примечательная, скрывала космический корабль. В серой плотной дымке «Глория» неторопливо, как аэростат, взмыла над равниной и поплыла к дальней горной гряде. В тишине ее рубки слышалось тихое гудение аппаратуры и изредка шорох. Это или Лерни, занятый анализом украденных у имперцев данных, менял позу, чтобы ноги не затекали, или Стивен вставлял новый информационный блок в проекционный модуль и просчитывал возможности на модели. Структурный маг чуть заметно хмурился. Он был огорчен собственной реакцией. За очень, очень долгую и насыщенную событиями работу на СИНЛАРЕ он привык ко многому. Длинная череда темных миров прошла у него перед глазами, и, казалось, никакая бездна падения гуманоидного интеллекта не могла его ни удивить, ни затронуть. Но теперь, после Ширтахо и сегодняшнего дня, он начал ненавидеть Шенгуфа, персонифицировав на нем все свое отвращение к людоедским идеям Империи Гшамм. Было такое ощущение, что здесь, в этом совершенно чужом ему мире, он сам был потерпевшим, как и оболваненные жители этой планеты. А это, как и всякая личная привязка к ситуации, могло мешать. Хороший маг всегда бесстрастен, превратности низшей материи не должны его смущать. Конечно, он контролировал свои эмоции, это происходило автоматически, но где-то в глубине души тлел холодный и беспощадный огонь, давным-давно забытое, обычное человеческое чувство. Это было тем более бессмысленным, что на самом деле людоед-Шенгуф представлял собой только оболочку, живого андроида, зомби, управляемого мертвым разумом Главной Формы. В его поступках преобладало исполнение прихотей хитиновой мумии, лишенной жизни уже многие миллионы лет.

Скрипнул стул — это техномаг потянулся, разминаясь и расслабляя кисти. Потом он потряс в воздухе обеими руками. Судя по его виду, он был доволен. Стивен также отвлекся, зафиксировав изображение:

— Как успехи?

— Похоже, это был универсальный корабль типа «Пролонгатор». Причем очень старая модель, поэтому и они не смогли сделать хорошие двигатели. К счастью для нас, разумеется,

— Рентия?

— С вероятностью 99,9 %. Остается только узнать, у рентийцев, разумеется, когда и где пропало такое судно, и дело сделано. У них на всех кораблях, с самого начала, стоят маяки, причем встроенные везде, так что даже если останется только кусок от унитаза — его все равно можно найти.

— Да, я знаю это. Кстати, это объясняет, откуда гшаммцы узнали о них. Вряд ли цель была выбрана случайно. Только непонятно, как рентийский корабль мог забраться в такую даль, дрейфуя в обычном пространстве. Насколько я понял, это была беспилотная модель, команды не было.

— Совершенно точно. Иначе обязательно была бы информация от пришельцев или о пришельцах на этом «Летучем Голландце». Но он мог попасть в гравитационный вихрь — это здорово ускорило бы полет.

— Мог. Есть еще несколько похожих возможностей. Но пока не узнаем предысторию или не найдем останки, окончательные выводы делать рано.

— А что у вас?

— Тоже более-менее проясняется. Сейчас просканировано около 60 % поверхности. Нашел место, куда высадился сам клон и часть схемы, по которой он распространялся по поверхности и в глубине. Я вношу поправки, и это продлится еще несколько часов.

— Ладно. Я пока свяжусь с Рентией?

— Отсюда?

— А что?

— Я бы не стал. Лучше через «Тихо Браге». Меньше шансов, что нас засекут, и, кроме того, на плато почти нет атмосферы — и помех, соответственно, меньше.

Т-4 эти доводы убедили. Он кивнул:

— Хорошо. Давайте прямой выход на вашу систему.