Перед ледоходом, когда уже стало небезопасно переезжать реку по льду, штаб дивизии передислоцировался. На новом месте мы встречали православную Пасху с крестным ходом вокруг часовни на кладбище. (Деревенская церковь в 30-е годы была разрушена большевиками).

Мы были мало загружены и большей частью пасли коней вместе с местными мальчишками. Иногда ловили рыбу в протекавшей рядом с деревней речушке. Много читали, беря книги у горбатенького дьячка — бывшего библиотекаря колхоза.

Невдалеке шли бои местного значения. Изредка ночью советские самолёты бомбили город Зубцов и мы видели лучи прожекторов, всполохи от разрывов бомб и зенитных снарядов, а иногда и зарево пожаров.

Вялые боевые события обходили нас стороной. О близости передовых позиций напоминали военнопленные из лагеря, которые копали окопы и строили блиндажи вдоль окраины деревни. Готовилась вторая или третья линия обороны.

В начале лета очередная передислокация. Штаб дивизии с охранной командой был расквартирован в трёх близрасположенных деревеньках. В одной из них полуразрушенная церковь, богослужения в которой возобновились с приходом немцев. Командир и начальник штаба дивизии, их охрана и наш отдел расположились в самой маленькой деревне дворов на десять.

Остальные отделы и службы, в том числе и кухня, в других деревнях.

В мою и Анатолия обязанность входили: доставка обедов и продуктов питания, мытьё котелков и посуды, чистка обуви офицеров нашего отдела и пастьба коней. При выпасе лошадей нам разрешалось кататься верхом без сёдел. Не обходилось без падений.

Однажды куда-то уехали Костя, Виктор Куценко и ещё трое или четверо из нашей группы военнопленных. Дня через три вернулись. Все в форме командиров Красной Армии и кубиками и шпалами в петлицах. Вооружены «до зубов»: пистолеты, автоматы, гранаты. Радостная встреча. Начальник отдела каждого обнимает, жмёт руки. Вечером, освободившись от «доспехов» и приведя себя в порядок, ребята рассказали о своих похождениях.

Им предложили участвовать в разведке. Согласились. Ночью пересекли передний край в форме советских командиров и с соответствующими документами. Руководил группой Костя. Всё шло по плану. Но в одном из штабов возникла угроза разоблачения. Смелость и решительность Виктора спасли группу. Он без лишнего шума ликвидировал тех, кто представлял опасность. Группа прихватила штабные документы, оружие и незаметно ушла из расположения штаба. В условном месте перешли линию фронта. Их встретили и доставили в штаб дивизии.

За эту операцию к «Железному кресту» представили Костю и Виктора. Костю наградили, а награду Виктора кто-то застопорил. Начальник отдела сокрушался и извинялся, а Виктор отнёсся к этому спокойно.

Вскоре эта же группа участвовала в ликвидации подпольного склада оружия. Часть его привезли с собой и сложили в пустом сарае.

Впервые стрелял из боевого оружия. Боялся отдачи приклада в плечо. Оказалось, что страхи напрасны.

В небе периодически появляются штурмовики ИЛ-2. Нас они ни разу не бомбили и не обстреливали, а «работали» в стороне, чаще всего над городами Ржевом и Зубцовом. Но воздушные бои рядом с нами и над нами происходили неоднократно. Обычно ИЛы, прижимаясь к земле и отстреливаясь, удирали за линию фронта. Мессеры носились над ними как стервятники, выбивая из строя то один, то другой. И только однажды видел, как гнавшийся за ИЛом мессер круто свернул влево, задымился, вошёл в пике и взорвался в лесу…

Разгар лета. В лесу созрела малина. Жители деревни ходят на сбор малины и грибов группами в сопровождении своих постояльцев — немецких солдат. Иногда к таким вылазкам присоединяемся и мы вместе с Костей…

Газеты, журналы, кинохроника и радио (в каждом отделе штаба имеется свой радиоприёмник) сообщают об успехах немецких войск на Сталинградском и Кавказском направлениях…

У нас затишье. Около полугода почти мирной прифронтовой жизни.

По-видимому, в конце июля громко заговорила артиллерия. Бомбардировочная авиация крупными стаями бомбит Ржев и Зубцов. Штурмовики оседлали передовые позиции и дороги, штаб залихорадило. Почти непрерывно звонят полевые телефоны. Мелькают нарочные верхом или на мотоциклах.

Знакомый мотоциклист рассказывает, что красные непрерывно атакуют. Невозможно спокойно поесть — у него из рук пулей выбило банку консервов.

Дня через два или три фронт прорван. В штабе тревога. Охрана занимает на окраине боевые позиции. Остальные спешно готовятся к отступлению. Грузят на подводы и автомашины всё необходимое. Ненужные вещи и документы сжигаем…

Юнкерсы бомбят опушку леса в двух километрах от нас. Один из них, войдя в пике, так и не вышел из него. Другой взорвался в воздухе…

В сумерках тронулись. Ночью по железнодорожному мосту переправляемся через реку Вазузу. Путь освещают пожары в городе Зубцове…

Излучина Волги. Краткая остановка в деревне на правом возвышенном берегу. Напротив, на левом берегу в полутора-двух километрах другая деревня, обороняемая немцами. Красные её атакуют.

Появляются Юнкерсы и поле между лесом и селом взлохматилось от взрывов бомб. Сверху хорошо видно, как под прикрытием самолётов немцы организованно покидают деревню и переправляются на лодках на правый берег. Над нами изредка пролетают снаряды и посвистывают пули…

Сворачиваем с дороги в лес для короткой остановки на отдых. Распрягаем лошадей. Даём им корм. И вдруг неподалёку открыла огонь артиллерийская батарея.

Вскоре началась артиллерийская дуэль. Снаряды красных падают всё ближе к батарее и нашему бивуаку. Под взрывы снарядов, завывание и шелест осколков уходим…

Большак. Автомашины и воинские обозы перемежаются с обозами и толпами беженцев. Часть беженцев имеет лошадей и подводы. Большинство идут пешком и тащат скарб на себе или тележках. В основном женщины и дети. Мужчин мало. Кое-кто ведёт домашний скот.

Завыла ручная сирена воздушной тревоги. Идёт на бреющем полёте группа штурмовиков ИЛ-2. Резкие воинские команды. Солдаты привычно и быстро рассыпаются, залегают и открывают по самолётам огонь из стрелкового оружия. Скорострельные зенитные установки, как всегда, с опозданием залаяли в хвост уходящим самолётам.

Беженцы в панике. Многие так и застряли на дороге. Результат: один солдат убит, есть раненые. Несколько раненых лошадей и подбитых машин. Среди беженцев стоны раненых и громкий плач по погибшим. Тут штурмовики собрали богатый урожай…

Небольшой лесок в пойме Волги. Низкая облачность, но дождя нет. Тишина, нарушаемая громкими разговорами, стуком топоров и визгом пил. Идёт обустройство бивуака и маскировка.

И вдруг характерный вой бомбы и взрыв. Убит знакомый фельдфебель.

В разрывах облаков видим, что над нами летит «кукурузник» (У-2) с выключенным двигателем. Нормальная тактика — самолёт, планируя, тихо подкрадывается к объекту разведки или бомбардировки в пасмурную погоду или ночью…

На следующий день прекрасная солнечная погода. С раннего утра периодически большими группами летят краснозвёздные бомбардировщики. На нашем участке не видно немецких истребителей. Работает только зенитная артиллерия. Почти каждая группа теряет самолёты…

Во второй половине дня прибежали наши кони. Одна кобыла ранена осколком в спину. Из раны вместе с воздухом вырываются брызги крови. Мы с Анатолием погнали их вновь на луг. Увлеклись и поздно увидели низко летящие прямо на нас самолёты. С испуга бросились назад к окопу, где при бомбардировках укрывались наши ребята — военнопленные. Только залегли — вой бомбы. Тихий взрыв и последняя мысль: