— Любая информация оставляет след. Можно записать голос. Можно записать изображение. Можно записать и мысли, — Гершберг нервно защелкал пальцами в воздухе, и Жора нетерпеливо бросил ему на колени зажигалку и полупустую пачку сигарет. Он достал одну, благодарно кивнул и поспешно закурил. Выдохнул дым и задумчиво посмотрел на клубящееся облачко. — Вы когда-нибудь слышали о людях, способных оставлять на пленке отпечаток своих мыслей?

— Я что-то слышал, — Жора уткнул локоть в бедро и умостил на ладони подбородок. — Но, насколько мне известно, понять что-то по этому отпечатку было нельзя. Вы же говорите о четкой картинке, да еще и из сна!

— Дело в том, что сновидения Кирилла, в отличие от ваших, были предельно осознанными. А осознанные сновидения — очень мощная разновидность мысленных образов. И он работал не с пленкой — его мозг был подключен к компьютеру, и информация шла непосредственно на него. Мне сложно объяснить вам все нюансы — я же не техник!.. Разумеется, все не выглядело так, что мы сидели и словно бы смотрели кино — отнюдь! Потребовались бы годы, чтобы довести все до совершенства, чтобы съемка была практически документальной. А так — мутные картинки, рваные кадры, большая разница во времени, периодические потери контакта… Но все же можно было понять, что происходит.

— И где же он там прятался?! — иронично спросила Марина, давая понять, что ни капли ему не верит. — Что-то мы там вашего наблюдателя не встречали!

— И не встретили бы! — Гершберг усмехнулся. — Вернее, вы все время его видели. Он был автобусом. И был домом. Особняком, в котором вы прожили все эти дни.

— Что?! — возопила Кристина, взвиваясь со стула. — Боже мой! Какая гадость! Мы что — жили внутри кого-то?! В чьемто теле?!

— В сознании! — раздраженно поправила ее Алина, потом искоса поглядела на Григория Даниловича. — Значит… значит вы могли видеть все… что происходило в любой комнате?

Он кивнул, и Алина внезапно густо покраснела и отвернулась. Виталий вскинул голову и посмотрел на него такими страшными глазами, что Гершберг снова съежился, позабыв про свой исследовательский гонор.

— Вы поймите… мы же ученые!.. Мы наблюдали за всем исключительно в научных целях! Господи, вы же раздеваетесь в больнице перед врачами — в этом же ничего нет ужасного!

— Во удивился бы окулист, если б я перед ним разделся! — вслух подумал Кривцов, и Ольга, сидевшая рядом с ним, не выдержав, хихикнула. Петр покачал головой.

— Ну, знаете… Как это гнусно все! Богомерзко, просто, вот что я вам скажу!

— Поподробней про этого Кирилла! — потребовал Жора, но Марина тут же недовольно щелкнула языком.

— Да ну!.. Вы лучше скажи-те, зачем вы вообще кого-то подключали. Создали бы при помощи компьютеров виртуальную реальность… ну, как в кино!

— Ни один компьютер не способен на то, на что способен человеческий мозг! — голос Гершберга прозвучал очень тяжеловесно. Казалось, он сейчас встанет и торжественно вытянется, будто патриот под национальный гимн. — Кирилл совершал удивительные вещи! Вы знаете, очень многие люди осознают себя во сне — видя сон, понимают, что спят. Очень многие начинают тренироваться входить в осознанный сон и многим это удается. Потом они начинают тренироваться управлять реальностью во сне. В сущности, они практически уподобляются богам. Они могут сделать все, что угодно. Кирилл довел свое мастерство до небывалых высот! Он не только научился управлять своей реальностью во сне и передавать информацию о ней — он научился управлять и чужими реальностями. Чужими снами. Безболезненно сливать их воедино. И эффективней всего это получается с такими людьми, как вы. Вы не умеете осознавать, что спите. Поэтому вы и не поняли подвоха. Он соединил ваши реальности в одну, следуя нашим указаниям. Если бы не несовместимость знаний, вы бы ничего и не поняли.

— Что ж вы так?! — язвительно спросил Олег. — Не доглядели за вашим Фредди Крюгером?!

Гершберг зло скривил губы.

— Избавьте меня от ваших идиотских реплик! Кроме того, в последний час… для вас это последняя ночь в особняке — уточняю, что время в реальности и во сне очень сильно не совпадают. Во-первых, это наиболее естественно, вовторых, нам так было удобнее… Так вот, в последний час реальность поддерживал не Кирилл. Его отключили, а мы этого даже не поняли. Сигнал шел совершенно от другого человека. И именно он поддерживал реальность. К сожалению, мы поняли это слишком поздно.

— Так спросили бы потом у этого своего снотворца, что произошло! — посоветовал Петр. Гершберг неожиданно опечалился.

— Увы, это невозможно. Кирилл умер в процессе перехода. Вы, — он посмотрел на Алину, — видели это. Вначале с ним произошел какойто странный припадок, он буйствовал, расколотил большую часть техники, все результаты исследований погибли. А потом… — он пожал плечами. — Многочисленные кровоизлияния… Его мозг словно взорвался изнутри. Возможно, это произошло в результате чудовищного перенапряжения, возможно… Знаете, пару раз, еще до начала опыта, он упоминал о странных вещах, которые в последнее время происходят с ним во время работы в сновидениях, — Григорий Данилович пожал плечами. — Правда, я не оченьто в это верю.

— Во что именно? — поинтересовался Виталий, наблюдая за Алексеем, который все так же сидел, привалившись к стене, с закрытыми глазами и, казалось спал.

— Кирилл говорил, что иногда… словно бы поднимается сильный ветер, почти ураган. Вначале движения становятся скованными, потом накатывает непреодолимый ужас, ощущение, что надвигается что-то гибельное… потом ветер начинает тащить его куда-то. И однажды он видел, куда — очень далеко… Это было нечто гигантское, похожее на огромную черную воронку, бездушное, темное, кошмарное. Кирилл сказал, что еще никогда в жизни он не испытывал такого страха, как когда увидел эту воронку. Если бы его затянуло, туда, то, как он заявил, с ним бы произошло нечто гораздо худшее, чем смерть, — Гершберг печально вздохнул. — Такая потеря для науки. Найдут ли еще такого специалиста — одному богу известно!

— Ну, это скорее всего, просто видения были у вашего Кирилла! — отрезал Жора. Гершберг снова пожал плечами — это становилось его привычным жестом.

— Он был довольно мрачен в последнее время. Утверждал, что возможно все, что он видел, является как бы предупреждением. Словно он нарушил какие-тозапреты. Переступил недозволенную черту.

— Играл в бога, хотите сказать?! — Алина осторожно потрогала свой припухший нос, потом синяк на скуле от кулака Гершберга. — Конечно, богам не понравится, когда кто-то метит на их место.

— Это все религиозные изыски! — Гершберг презрительно фыркнул. — Я не верю в такие глупости.

— А вы когда-нибудь работали с коллективом, у которого сновидения нелогичны? — с жадным интересом спросил Жора. — Ведь гораздо интересней, когда всякие фантастические творения, полет фантазии и так далее… А?

— Я знаю, что такой опыт проводился, — Григорий Данилович нервно покусал губы. — Кирилл упоминал о нем… немного. И сказал, что поддерживать такую реальность очень опасно. Как я понял, результаты были весьма плачевны — несколько человек сошли с ума.

— У нас тоже коекто сошел с ума! — Олег покосился на Евсигнеева. — Как минимум двое! Слушайте, мне все равно хочется знать — если бы не он, и не Лешка, вы бы все равно когонибудь из нас убили?! Ну, признайтесь! Разве нет? Вы же уже проговорились! Я понимаю, куда как интереснее, когда весь коллектив мечется в ужасе и тычет друг в друга пальцами…

— Вам следует коечто понять! Вы должны понять, какое это благо, если мы научимся управлять сновидениями, создавать такие реальности… разумеется, это должно происходить под присмотром специалистов. Я уже не говорю, что это просто развлечение для простого обывателя… а представьте себе людей парализованных, прикованных к постели, которые не могут наслаждаться жизнью во всей ее полноте. Представьте стариков, которые могут вернуться в свою молодость. Представьте…

— Ты мне мозги не полощи, благодетель! — Кривцов сдернул кепку, хлопнул ею по колену, и Гершберг пугливо вздрогнул. — Я задал тебе конкретный вопрос!

— Ну допустим! Видите ли, подобные эксперименты нуждаются в мощном финансировании.

— То есть, вам дали заказ, — деловито уточнил Олег. Гершберг хмыкнул.

— Вам доводилось читать повесть Гаррисона 'Фантастическая сага'?

— Ну. И что с того?

— Испытания и совершенствования машины времени стали возможным лишь благодаря тому, что одна крупная студия захотела снять фильм в прошлом и финансировала этот проект. Вот и все.

Петр внезапно выматерился так сочно и образно, что покраснели даже Олег с Виталием, слыхавшие на своем веку всякое.

— Ты что хочешь сказать — что тебе заказали из наших мозгов… из наших снов кино снимать?! Так что ли?!

— Шоу, — с усмешкой поправил его Гершберг. — Науку финансируют войны и шоубизнес. Как ученый, я, разумеется был против, но от меня тут ничего не зависит. На научную работу нужны деньги! Оглянитесь — в каком мире вы живете?! В мире разнообразных шоу, содранных с западных образцов. Шоу по каждой телевизионной программе. В шоу превратили и суд, и расследование, и чувства, и жизнь. И людям это нравится, между прочим! Они смотрят это с удовольствием! Им нравится подглядывать за чужой жизнью и им понравится подглядывать за чужими снами! Уверяю вас. А если там еще и будут умирать… люди любят кровь! Они ведь будут знать, что это не актеры, не искусственная кровь… там это все понастоящему!

— Фильмов с настоящими убийствами насня-то достаточно, — заметил Воробьев, затылком почувствовав, как сразу напряглась за его спиной Ольга.

— Но это же совсем другое! Это ведь будет легализовано! Как порнуха, которую крутят по ночам! Настоящие смерти — и в то же время никто не умирает! Никакого преследования со стороны закона!

На несколько минут воцарилось гробовое молчание, после чего Олег воинственно осведомился:

— Кто за то, чтобы убить его прямо сейчас?!

— Ну, вы наворотили! — Кристина встала и начала бродить взад и вперед, покручивая брелок с жемчужиной на пальце, поблескивавшей в ярком свете ламп. — Вы вообще хоть сами поняли, что тут сейчас наплели?! По-моему, вы просто свихнувшийся врач — вот и все! Невозможно сон показывать по телевизору! Я вам не верю! Вы вот, например, говорите, что нас подбирали потому, что наши сны логичны и мы не знаем, что спим… А как же Алька?! Как она попала в ваш проект?! Она ведь не такая, как мы!

— Я не знаю, — хмуро ответил Гершберг. — Всех подбирал Кирилл, а Суханову он тестировал лично… и, хотя мы сильно сомневались, настоял, чтобы ее взяли. Сказал, что для него важно, чтобы кто-нибудь там начал беспокоиться, задавать правильные вопросы и искать ответы. Чутьчуть… из-за этого он и с автобусной табличкой подшутил, болван!.. Шрейдер согласился — сказал, что будет интересно наблюдать за действиями остальных и за их реакцией, — его плечи поддернулись вверх. — Честно говоря, я этого вообще не понял. Ведь и раньше, как бы тщательно не отбирали людей, кому-то вдруг удавалось почувствовать, что что-то не так. Но спросить об этом не у кого.

— Может, Кирилл решил саботировать ваш опыт? — предположил Виталий. — Может, ему все это надоело. Может, совесть пробудилась… А может, он попросту испугался… той воронки… Вероятно, его туда всетаки затянуло. Потому и погиб.

Григорий Данилович взглянул на него неожиданно жалобно.

— Я не знаю… Может быть… Если только его не убил тот, другой человек.

— Лешка?! — быстро спросил Виталий, с удивлением обнаружив, что увлекшись фантастическим рассказом Гершберга, они как-то умудрились подзабыть о собственном убийце. — Онто, кстати, как тут оказался?! Как ваш снотворец умудрился его пропустить?! Не думаю, что он намеренно позволил участвовать в проекте такому монстру! А Лешка сказал, что он уже участвовал в таком опыте. Как это понимать?!

— Видите ли… год назад проводился очередной эксперимент… мой первый. Схожие условия, схожая ситуация… все шло гладко, люди вели себя вполне адекватно, как вдруг… — Гершберг замолчал и уставился в пол, явно жалея, что завел этот рассказ. Виталий холодно усмехнулся и откинулся на спинку стула, не без раздражения поглядывая на эксзвезду, которая по-прежнему бестолково мельтешила по комнате, ошеломленно мотая головой и что-то бормоча.

— Дай-тека, я угадаю. Один из них понял, что происходит, грубо говоря, осознал себя во сне. И этим стал для вас опасен.

— Не только. Он понял, что может делать все, что вздумается, совершенно безнаказанно. Он устроил настоящую бойню. Он убил больше половины испытуемых, прежде, чем нам