помню.

— Давно ты в Волжанске? — спросила Алина — скорее для того, чтобы хоть что-то спросить.

— Пару лет. Застрял тут как-то по работе… потом… — Олег махнул рукой. — Как говорится, нет ничего более постоянного, чем временное.

— Ты пробовал искать остальных?

— Нет. Только вас троих. Остальные мне как-то до… все равно, в общем. Разве что Петра чутьчуть поискал… думал, если помнит чего, так дам в морду! — Олег вздохнул — чуть виновато. — Хорошо, что я его не нашел. А этот… бизнесмен сейчас, значит, бегает в поисках? Мда, ну и дела! Эх, знал бы я, что все это лишь сон… замочил бы его за милую душу, и ты бы, — он косо взглянул на Виталия, — меня не остановил!

— Ладно, — с легким холодком произнес тот, втыкая папиросу в пепельницу, — это все лирика. Лучше скажи — ты с нами или…

— Конечно с вами! — возмущенно перебил его Олег и даже привстал. — С вами, ясен пень! Не знаю, как… каким образом… вообще не представляю, но я хочу найти этих уродов! Гораздо больше, чем Лешку! Этотто… психодиночка, а они… Я вот сижу и смотрю на вас… и знаю то, чего знать о вас, на самом деле, совершенно не хочу! И вы знаете обо мне то, что знать не следует! Обстоятельства приперли… а так бы никому и никогда! И вообще все… такое не выставляют напоказ! Я им покажу тарантулов в банке, орнитологи хреновы!..

— Энтомологи, — негромко поправила его Алина.

— Да неважно! — отмахнулся Олег. Потом свесил руки между раздвинутых коленей и, чуть сгорбившись, совсем другим голосом, ровным и отчужденным произнес:

— Мама умерла. Месяц назад всего… Там… я проснулся, а ее нет…

Не поднимая головы, он почти осязаемо почувствовал, как оказался на пересечении взглядов. Комната наполнилась молчанием до потолка — молчание было какимто суетливым, и ему казалось, что он слышит шелест, с каким они перебирают слова, пытаясь найти нужные и, возможно, те, которые еще не использовали друг для друга. Но Олегу не хотелось, чтоб они что-то говорили. Он и сам им толком ничего не сказал.

— Вы понимаете, что они сделали? — хрипло спросил он, продолжая разглядывать ворсинки паласа. — Ладно показали и отняли жизнь, о которой каждый из нас мечтал… но это, если говорить откровенно, ерунда! Да, у меня там была автомастерская, а здесь я уже третий месяц без работы, только времянки какието… и все мое богатство — моя верная блондиночка, — Олег чуть усмехнулся, — та же 'Нива', что и во сне. Ягуара нет, понятное дело… Но знаете, меня это как-то не очень тронуло. Не то, чтобы я смирился… просто не придавал этому такого уж значения. Вам было сложнее… Лифман так вообще еще спит… как я понял… Но дело в другом… Они содрали корку со старых ран! И даже не только потому, что наяву люди, которых мы любили и которые были живы там, мертвы… Это больно, да… но есть худшая вещь. Помнишь, Аль, ты говорила… Вещи, имевшие значение лишь в определенный отрезок жизни, но совершенно утратившие свою важность в дальнейшем… маленькие, но очень большие тайны… Так они вернули обратно этот отрезок жизни! И теперь нет минуты, чтоб я снова и снова не думал — простила ли меня мать за то, что я специально разбил эту дурацкую вазу, которая была так для нее важна?! Теперь я бы не сделал этого снова… но сейчас я взрослый человек и понимаю, что всякое бывает в жизни, вне зависимости, есть у тебя семья или нет. Проснувшись, я бы обязательно пошел к ней и все узнал и попросил бы прощения, потому что действительно считаю, что виноват… Но я уже не могу этого сделать.

— Ты был ребенком, — негромко сказала Алина, и Олег метнул на нее неожиданно яростный взгляд.

— Ты тоже!

— Это совсем другое дело!

— Нет других дел! У меня скоро крыша съедет, потому что я постоянно вижу, как разбиваю эту проклятую вазу! — Олег взмахнул рукой и чуть не столкнул стоявшую рядом тарелку с недоеденными макаронами и мясом. — А вы?! Разве у вас не то же самое?! Я ведь помню, какие вы были!.. Разве вы больше переживаете из-за того, что потеряли сытую, позолоченную жизнь?! Виталя, разве это тебя беспокоит?! Да, там у тебя были все руки на месте, но разве об этом ты сейчас все время думаешь?! А не о том, как был вынужден добить своего пса?! Как был лишен возможности спасти свою сестру?!

Виталий резко развернулся, дернув рукой, и стоявшая на подоконнике пепельница с грохотом свалилась на пол. Закусив губу, он присел рядом и начал собирать окурки. На его скулах играли желваки, глаза нехорошо поблескивали из-под ресниц.

— А ты, Аля?! Оплакиваешь свой утраченный ресторанчик?! Или ту девчонку, которую никак не могла спасти?! Разумеется, что может сделать пятилетний ребенок против троих взрослых уродов… но ты ведь не считаешь это оправданием, а?! До этого сна как часто ты вспоминала?! Думаю, реже, чем сейчас, потому что прошло время! А они это время у тебя отняли! Снова выставили все напоказ!

— Ты ничего не понимаешь! — зло воскликнула Алина, вскакивая. — Я…

— Очень даже понимаю! — отрезал Олег и повернулся к Жоре, словно дуэлянт, выдернувший шпагу из тела поверженного противника и готовый сразиться со следующим. — А ты, Жорка?! Что тебя беспокоит?! Отсутствие гераклического телосложения?! О чем ты жалеешь?! О том, что твой братец… чтоб его!.. жив?! Или о том, что пытался придушить своего отца?! Или о том, что у тебя это не вышло?!

Жора побагровел, но его лицо осталось спокойным. Он извлек из нагрудного кармана очки и надел их, словно для того, чтобы лучше разглядеть разъярившегося автослесаря. Потом выдержал паузу, во время которой Олег бурно дышал, точно пробежал стометровку по раскаленной пустыне, поднял руку с торчащим указательным пальцем и, нажав в воздухе невидимую кнопку, произнес:

— Разве так уж плохо, что тебе вернули совесть?

— Да не совесть мне вернули, болван! — возопил Олег. — Мне вернули мой личный ад, из которого, как мне казалось, я выбрался давным-давно! Всем вам вернули ваш личный ад! Ладно бизнесмен и Ольга — тех по жизни только деньги волнуют… А Лифман?! У него крыша едет только из-за потерянной жизни с Мальдивами, красавицейженой, шикарной хатой и прочей фигней?! Или из-за чегото еще?!

Алина вздрогнула, вспомнив разбитый, больной голос ювелира.

Она снова приходит ко мне по ночам вместе со своей Аёной! Опять, как в детстве…

— Я хочу знать — вы все это затеяли только лишь для того, чтобы врачей отыскать?! Или чтоб как-то помочь остальным и тем самым уравновесить свои грехи?.. А найдете — за что именно будете наказывать?!

— Не забывайся! — вдруг заорал Виталий, вскакивая. Пепельница снова полетела на пол. Олег тоже вскочил, взмахнув руками, точно собирался взлететь, и тарелка полетелатаки вниз, что вызвало у Мэй живой интерес.

— Но я же говорю именно то, что есть!

— Говори о себе! — Алина зло прищурилась. — Мы за себя сами скажем!

— Я просто пытаюсь…

— Ты не в том направлении пытаешься!..

— Эй! — громко, но спокойно произнес вдруг Жора. — Эй!

Все трое замолчали и только сейчас осознали, что уже готовы были вцепиться друг другу в горло. Алина отвернулась и опустилась в свое кресло, Виталий вернулся к сосредоточенному собиранию окурков, а Олег сел на корточки рядом с опрокинутой тарелкой и принялся оплакивать свой недоеденный обед.

— Хочешь, еще приготовлю? — хмуро предложила Алина.

— Не хочу, — так же хмуро ответил Олег, вилкой пытаясь сгрести макароны обратно в тарелку. Виталий посмотрел на него, и в его взгляде появилась легкая снисходительность.

— Ты еще подлижи!

— За отдельную плату, — пробурчал спец по транспорту. — А добавишь — так могу всю хату! Только я работаю не на электричестве, а на пиве, учти, так что тебе это дорого встанет! Зато меня не надо возить, я самобегающий.

— Ты опять какуюто чушь несешь!

— Я несу ее постоянно, так что напоминать мне об этом совершенно необязательно.

Виталий фыркнул. Его лицо слегка оттаяло, но взгляд по-прежнему оставался холодным.

— Мэй, подбери!

Чау, терпеливо дожидавшаяся этого приказа, спрыгнула с кресла, протрусила к испачканному паласу, игнорируя опасливо отодвинувшегося в сторону Олега, деликатно взяла одну макаронину и задумчиво застыла, как бы размышляя, что делать дальше. Олег не выдержал и расхохотался.

— Слушай, ну какая занятная псина!

Мэй скосила на него один глаз, потом неспешно вжевала макаронину внутрь и, похрюкивая, принялась деловито подчищать остальное. Олег на всякий случай отодвинулся от нее подальше. В наступившей тишине громко и как-то отчаянно прозвонил телефон, и Виталий машинально хлопнул себя по карману, потом огляделся и сказал Алине.

— Кажется, это твой.

Алина повернулась и едваедва успела подхватить сотовый, который, вибрируя, уверенно ехал к краю гладкой столешницы. Взглянула на высветившийся незнакомый номер и, прежде чем нажать кнопку ответа, раздраженно спросила:

— Может, всетаки будете смотреть и в другие стороны?!

Виталий, пожав плечами, отвернулся. Жора уткнулся в книгу, а Олег принялся вилкой подгонять откатившиеся макароны поближе к упоенно чавкающей Мэй. При этом на его лице светился абсолютно детский восторг.

Женский голос в трубке был незнакомым и плохо слышным на фоне уличного шума, и позвонившей пришлось повторить свое имя дважды, прежде чем до Алины дошло, что это действительно звонит Ольга Харченко. Та была чем-то взвинчена и говорила торопливо, глотая слова.

— … ресторан 'Цезарь'… приезжайте быстрее… я тут стою и смотрю прямо на них… они только начали обедать… так что успеете… только быстрее… она — сто процентов, чтоб я ее не узнала… от самой ювелирки… на машине… амбал какойто… и не знаю, с какой стороны…

— Погоди! — решительно прервала Алина этот бессвязный словесный поток. — Кто в этом ресторане? Кого ты узнала?

Голос Ольги куда-то пропал и тут же снова появился, прихватив только окончание, по которому, впрочем, было нетрудно восстановить потерянное слово.

— …дь! Говорю же — Маринка! Ее лицо ни с чьим не спутаешь! Глаза все те же… волосы до земли!.. Обедает со своим хахалем! Вы едете или как?!

— А ты не пробовала с ней заговорить?

— Нет! — наступила короткая пауза, после которой Ольга сердито добавила. — Я боюсь. Давайте сюда! Я возле входа буду!

Что-то брякнуло, и трубка затихла. Алина сжала ее в пальцах и в двух словах поведала остальным о состоявшемся разговоре. Олег сразу же вскочил.

— Так поехали! Чего тянутьто?!

— А вдруг это тоже часть эксперимента? — неожиданно произнес Жора, вытягиваясь в кресле. — как-то все уж очень складно стало получаться. Все так быстро находятся, прямо диву даешься! То никого не было, а то вдруг целая толпа! Вы чудом встретились. Петра нашли случайно. Ольгу практически тоже… Олег вдруг решил зайти и еще раз проверить, а тут я такой красивый выхожу. Странновато вообще-то. Может, они специально оставили нам память об этом сне и сами же нас свели?

— Опять гипноз?! — вскипел Олег, хватаясь за голову. — Замолчишь ты или нет со своими теориями?! Мне уже во сне одной твоей теории хватило, когда ты заявил: 'А вдруг меня, граждане, не существует?! Вдруг я ваша иллюзия?!' Вся компания после этой теории чуть не свихнулась, пытаясь вычислить, кто из них галлюцинация. А Евсигнеев пошел еще дальше — на