— Хорошо, — тяжко вздохнул Смит. — На самом деле я был сторонником того, чтобы посвятить вас во все детали операции, но Родман воспротивился.

— Глупо.

— Я знаю, — кивнул Смит. — Родман дилетант, но он мой начальник. Вот карта местности, смотрите.

На обсуждении присутствовали все. После того, как Смит начал раскладывать крупномасштабную карту по столу, народ окружил её со всех сторон. Как выяснилось, мы шли вообще не на Дикие острова. Встреча и передача ракет должны были состояться в дельте Амазонки — в лабиринте проток среди мангровых зарослей. Сказать, что это нас вдохновило, было бы сложно. Незнакомый запутанный фарватер, узкие протоки среди заросших непросматриваемой зеленью островов, невозможность набрать хоть сколько-нибудь вразумительную скорость. Условия хуже придумать сложно.

— Скажите, Смит… — я потыкал пальцем в мелкую россыпь пятнышек-островов на карте, — …а кто выбирал такое замечательное место рандеву? Если хоть что-то пойдёт не так, мы покойники. Причём независимо оттого, как мы вооружены, сколько нас и прочих факторов.

— Место назначили те, с кем мы встречаемся, — ответил Смит. — Раньше нам приходилось уже бывать в этой точке.

— Раньше вы тоже передавали «стингеры»?

— Нет, — покачал он головой. — Раньше мы «стингеров» не передавали.

— А насколько вы уверены, что всё пройдёт без осложнений?

— Если не вмешается кто-то ещё, то на сто процентов, — сказал Смит. — Эти люди зарабатывают на этих ракетах. Берут их у нас бесплатно — и перепродают тем, кто обосновался на Диких островах.

— Это в целях конспирации? — спросила его Бонита.

— Нет. У нас нет связей на Диких островах, а у этих людей есть. Пришлось дать им заработать.

Бонита хмыкнула:

— А вы уверены, что они продадут ПЗРК на острова, а не оставят, скажем, себе? — спросила она. — Или не продадут кому-то ещё, кто предложит больше?

— Уверены. И у нас есть основания быть в этом уверенными. И мне не хотелось бы вступать в их обсуждение — лучше остановимся на том, что касается вашей работы, — заранее отрезал возможные расспросы Смит.

Бонита усмехнулась и спросила:

— А в чём смысл нашей работы, если вы так уверены в тех, с кем мы встречаемся?

— Мы боимся того, что об этой сделке знает кто-то ещё в тех краях, — пояснил Смит. — И попытается завладеть ракетами. Ваша забота — сделать так, чтобы их у нас не отобрали до того времени, как мы передадим их дальше.

Я откинулся на стуле, заложил ногу на ногу и, скрестив руки на груди, всей своей позой выражал недоверие.

— Смит, — сказал я. — Я должен заметить, что в стадии предварительного планирования подобных операций должны участвовать военные специалисты. Военные, вы слышите? Именно на стадии планирования. Предварительно. «Предварительно» означает — «до начала», «пока не началось». А не думать потом, как получить свободу маневра в глубокой заднице, в которой мы оказываемся согласно этому мудрому замыслу.

— Эти функции должны были после этой операции достаться вам. Именно вас планировали на должность ведущего планировщика подобных операций, — ехидно ответил Смит. — Теперь — не знаю.

— А надо было поручить эти функции до операции, — парировал я. — Мы спланировали захват арабского судна — и он прошёл как по часам, а мы не получили ни царапины. Так почему же мы не спланировали и эту операцию?

— Всё, хватит. Вы меня уже устыдили. — Он поднял руки. — И мне нечего ответить. Давайте работать конструктивно.

И мы начали мыслить конструктивно. Мыслить пришлось долго — до глубокой ночи, но нечто, похожее на план, нам всё же удалось вымучить. Гениальным его было назвать сложно, но всё же это было лучше, чем совсем ничего. При составлении плана мы исходили из следующих предпосылок: в манграх дельты Амазонки островов больше, чем людей. И проток между ними ничуть не меньше. А ещё Смит знает, где именно мы должны будем сгрузить контейнеры с ПЗРК, потому что другого места для этого там нет.

Сложность состоит в том, что местные обитатели могут менять фарватер, причём по-детски простым способом. У них есть несколько якорных мин кустарного изготовления, но весьма мощных, которые они выставляют в какой-либо протоке на перетяжке из троса, а затем — через неделю, например, — снимают и перетаскивают в другую протоку. Если всего существует пять-шесть возможных путей дойти до нужного места на судне, то в реальности свободен лишь один, откуда сейчас убрали мины. И иногда весьма извилистый. В частности, в нашем случае «Нинью» должны встретить на границе мангров и проводить до места по тому фарватеру, который является рабочим на настоящее время.

Учитывая то, что встречаемся мы всё же с бандитами, а не с профессиональными военными, мы можем допустить, что точка встречи с лодкой-проводником будет определена не слишком далеко от входа в действующий фарватер. Поленятся граждане производители наркотиков вести нас до входа долгим обходным маршрутом, как есть поленятся.

Но для «зодиака» мины не представляют такой же опасности, как для судна с нормальной осадкой. И возможных путей пройти вглубь территории на резиновой лодке гораздо больше, чем на нашем траулере. Если аккуратно, конечно. Скрытно. Если не нарываться.

Второй предпосылкой было то, что из-за наших художеств по поводу оплаты услуг ранее назначенная дата встречи уже недействительна, а новая ещё не определена. Поэтому до суток, а то и двух временной форы мы вполне сможем себе выторговать, чтобы использовать их с пользой для себя.

Ну и третьей предпосылкой к созданию подобного плана было то, что мы были очень хорошо оснащены технически — по местным понятиям, разумеется. Конечно, нас не обеспечивали данными наблюдения со спутников, и мы не могли вызвать артиллерийскую или авиационную поддержку, но даже факт наличия самых современных ночных очков, прицелов, биноклей, лазерных дальномеров, бесшумного и мощного оружия — в этих условиях стоил очень многого. Плюс прекрасная подготовка каждого в группе, хорошие средства связи и всё прочее, включая гранатомёты и мины МОН-50. Теперь верите, что, как я уже говорил раньше, в армии не бывает жадности, а лишь «разумная запасливость»? Вот и я о том же.

Шкипер Соуза сменился с вахты в полночь, уступив её Пако. И был изловлен нами с Бонитой, для того, чтобы просветить нас в особо животрепещущем вопросе — прочитать лекцию на тему «Водный и сухопутный животный мир зоны мангровых болот в дельте Амазонки в мире Новая Земля». Потому что знание такового мира вполне могло внести существенные коррективы в предварительно разработанный план действий в том районе.

Шкипер долго ломаться не стал — лишь сходил к холодильнику в кают-компании и вернулся с тремя бутылками пива «Alabama's Best», явно из пополненных в Билокси запасов. Две протянул нам, одну взял себе. Свернул пробку с тихим «чпоком», над горлышком мелькнул и пропал белый дымок. Мы расположились прямо на палубе, на корме, Бонита пристроилась ко мне сбоку, и я обнял её за плечи, а шкипер сел по-турецки напротив и взялся нас просвещать:

— Рассказывать можно долго, и всего я и сам не знаю, — он хлебнул пива. — Начну с суши. Первое — насекомые. Насекомых много, в основном все отвратительные. И с виду, и повадками. Под деревьями без капюшона даже не ходите. Пиявки. Падают за шиворот, когда задеваешь ветки, присасываются. Во-первых, сложно оторвать — надо прижигать, во-вторых, впрыскивают в кровь что-то, отчего потом из любой царапины как из перерезанной артерии хлещет. В каждом камуфляже, выпущенном в этом мире, есть сетчатые или иные капюшоны, свёрнутые и спрятанные в воротниках. Показывать надо, или вы заметили? — добавил он с ехидством.

— Спасибо, это мы уж как-нибудь, — в тон ответил я.

— Это хорошо. — Соуза опять приложился к бутылке. — Дальше — комары, мошки, всякая летающая мелочь. Настоящий ад. У нас есть репеллент, сделанный из цветов местных лиан — отпугивает большинство насекомых, но следует регулярно подновлять его слой. В идеале, независимо от температуры и влажности, лучше надевать перчатки, сетку на лицо и прочую защиту, а уже её пропитывать репеллентом. Так надёжней. Перчатки «волосатые» есть?

— Есть, — кивнула Бонита.

«Волосатые» перчатки — местное изобретение. Действительно, вся наружная поверхность перчаток топорщится тонкими волосками из лески, как мохнатая гусеница. Зачем? Очень мешает кусающим насекомым приблизиться к коже, при этом сама ткань перчаток сетчатая, с нормальной вентиляцией.

— Дальше — пауки, — продолжал тем временем шкипер. — Пауки разные, но есть особо поганый вид — амазонский тарантул. Чёрно-красная тварь размером чуть не с воробья — прыгучая, кусачая. Впрыскивает парализующий яд, а самка ещё может прямо в живое тело яйца отложить, и потом хирурги замучают. Живёт в основном под опавшими и гниющими листьями, роет ходы. Заметить сложно, и можно напороться на эту гадость неожиданно. Из плюсов — жвала у него не слишком длинные, рассчитаны в основном на то, чтобы выкусить кусок кожи. Поэтому одежда защищает неплохо. Главное — не дать ему вцепиться в голое тело. С этим всё ясно?

Я с пониманием покивал. С ядом этого тарантула я был знаком накоротке, можно сказать.

— Мохнатые сколопендры, — продолжил между тем Соуза. — Водятся везде, все их видели, но в этих местах они больше, злее, и яд у них хуже. Ядовиты сами волоски — получаешь ожог и сильнейшую аллергию, помимо отравления. Не умрёшь, но будешь неделю себя чувствовать как живой покойник. Нарушается ориентация, ничего не соображаешь, кружится голова, тошнота и прочие проблемы. Водятся везде, но в основном — в траве и под листьями кустов, на нижней их поверхности.

— В Техасе они тоже не игрушечные, — возразила Бонита.

— Знаю я ваших техасских, — усмехнулся шкипер. — У техасских, даже чёрных, яд слабый. Амазонские хуже — и раза в полтора больше.

— Понятно, — кивнул я, поморщившись. — Что ещё?

— Ещё? — задумался Соуза. — На земле ещё змеи. Разные. Очень большие, но редкие, водятся в воде и на суше, вроде анаконды. В принципе, не агрессивные, но опасные, если нарвёшься. Просто знайте, что их следует уважать. И змеи поменьше, ядовитые. Запомните, в этом мире ужей и полозов нет — все небольшие змеи ядовиты. Все до единой. Ведут себя как змеи в Старом Свете, то есть сами не нападут, но спровоцировать несложно. Без пристежных голенищ — никуда.

Ну, насчёт дополнительных голенищ мы ещё в Техасе научились соображать: змей и в траве в саванне хватает, — поэтому после захода солнца, когда змеи выбираются на охоту, там без них пешком не ходят. В общем, у всех в рюкзаке по комплекту имеется.

— Крупных хищников на островах нет — слишком мало места для них, но иногда попадаются ядовитые обезьяны, — продолжал шкипер. — Говорят, к настоящим обезьянам никакого отношения не имеют, скорее просто зверюга, умеющая прыгать с дерева на дерево. Морда как у собаки скорее, даже на бабуина не слишком похожа. Что интересно — ядовитых желез нет. Ядовиты все зубы, сами по себе, при укусе несколько остаётся в ране и быстро растворяется в крови. А у твари за неделю новые вырастают. Зубы как иголки — их штук двести во рту. По слухам, вроде как из этой обезьяны какое-то лекарство начали делать для быстрого заживления ран: регенерация у неё невероятно быстрая. В общем, скоро эти макаки тоже в статью дохода превратятся, как мне кажется.

— Они там есть? — спросил я.

— Есть, — кивнул шкипер. — Не очень много, но забираются туда, где могут перепрыгнуть с острова на остров. На человека не охотятся и не нападут, если не нарушишь границ их территории.

— А как определить границу?