— Как здесь?

— Тихо. Чисто.

Голос совсем спокойный, устроилась за чем-то вроде канатного ящика — сразу и не увидишь, если выбежишь на палубу. А дальше поздно будет присматриваться.

— Давай на ходовой мостик, — сказал я ей. — Там капитан с помощником в отключке, но мало ли что? Ещё проснутся не вовремя — заплачут, всех разбудят. Да и упаковать их не мешает.

— Хорошо.

Она тихо скользнула мимо меня в дверь, затем по трапу наверх, а дверь на палубу опять задраили. Палуба с пассажирскими каютами имеет всего один выход — сюда, к нам, а вот с палубы экипажа можно проникнуть дальше: и к машинному отделению, и кладовым, и трюмам, и камбузу. Поэтому военных мы пока можем просто блокировать, а экипаж надо немедленно лишить возможности хозяйничать на судне.

Быстро собираю всех, ставлю задачу, которая и так всем давно известна. Ничего, повторение всегда полезно:

— Раулито, контролируешь открытую дверь. Дмитрий — выход с пассажирской палубы. Братья, обе группы — палуба экипажа, действовать без шума, по возможности. Я контролирую коридор по мере вашего движения. Действуем.

Дмитрий занимает позицию напротив выхода с пассажирской палубы, а мы пошли дальше: братья впереди, а я следом. В таком порядке и спустились на палубу экипажа. Здесь дежурное освещение работало только на пол под ногами, противоположная дверь — даром что в восьми метрах — уже терялась в темноте. Занял позицию спиной к трапу, опустился на одно колено для устойчивости, навёл толстый глушитель «хеклера» на дверь напротив.

— Начали, — скомандовал.

Мы знали, что капитан и помощник должны занимать каюты ближе ко входу. По крайней мере, так по проекту было. Братья аккуратно попробовали ручки дверей двух ближайших кают. Одна заперта, вторая — нет. Запертую тихо-тихо отперли универсальным ключом.

— Чисто.

— Чисто.

Понятно — как в проекте было, так и оказалось. И капитан, и помощник на мостике оказались одновременно. Капитан ночью спать предпочитал, а на вахте наверняка был помощник, который увидал на радаре странно себя ведущую отметку нашего судна, вызвал начальство посоветоваться, предложить ответственность за дальнейшие действия на себя взять.

— Дальше.

Ещё по две двери с каждой стороны. За каждой — двухместная маленькая каюта. Должно быть ещё шесть человек. Мест — восемь. Ладно, там видно будет. Маноло и Луис сместились к следующей двери, Игнасио и Карлос пристроились следом. Коридор узкий: двум парам не разместиться. Я приподнялся по лестнице на пару ступенек, чтобы иметь возможность целиться в дальнюю дверь поверх голов. Где-то за ней ещё один бодрствующий.

Маноло аккуратно пробует ручку двери каюты. Заперто. Снова появляется ключ-трёхгранка, замок открывается. Маноло аккуратненько заглядывает внутрь, поднимает один палец, что означает, что в каюте один человек. Затем он проскальзывает внутрь, следом за ним — Луис, слышится короткая тихая возня, удар, тишина. Затем стрёкот затягивающихся одноразовых пластиковых наручников, треск разматываемой клейкой ленты. Есть ещё один из экипажа. Карлос и Игнасио вламываются в каюту напротив, там тоже начинается возня. К ним быстро перебегает Луис из той каюты, куда они зашли с Маноло вначале.

Быстро продвигаюсь дальше по коридору. Тесно, чёрт возьми, страшно неудобная позиция. Я даже сложил приклад «хеклера», чтобы в тесноте поразворотистей быть: простор тут проектом не предусмотрен. За спиной настоящая драка идёт, две двери слева и справа от меня, третья — перед носом. Расчёт на то, что противник сонный, — а я по шуму угадаю, откуда он появиться должен. А шума и без этого уже хватает — не получается тишины и благолепия у нас. Хоть и весь расчёт у нас на яд-парализатор, но, видать, кто-то проснуться успел.

Всё, тишина. Опять треск наручников, надеваемых для гарантии, и звук разматываемой клейкой ленты — чтобы неожиданно проснувшийся кричать не начал.

Неожиданно рукоятка двери справа от меня начинает поворачиваться. Разбудили кого-то всё же, или помочиться припекло ему. Дверь щёлкает замком, начинает открываться внутрь каюты. Штурмовики наши ещё за спиной у меня, помощи ждать от них рано. Что есть силы бью плечом в открываемую дверь. Есть контакт! Видимо, дверью прямо в лоб угодило выходящему, судя по гулкому звуку. Кто-то громко, с подвизгом охает и падает внутрь каюты на спину, навзничь. Вламываюсь следом, не могу разглядеть даже, есть ли ещё кто-нибудь в каюте, бью ногой навстречу кому-то, пытающемуся подняться с пола. Чёрт бы побрал эти мягкие боты от гидрокостюма — разве ими ударишь нормально? Бью туда же затыльником «хеклера», попадаю по плечу или по рукам, в темноте не поймёшь.

Что-то валится на меня сверху, со второй полки, со злобным пыхтением, чьи-то руки охватывают было шею, но сразу соскальзывают, а напавший тут же падает куда-то назад. Не один был этот живчик в каюте, — но кто-то из братьев успел следом заскочить, сдёрнул его с меня.

Тесно, как в шкафу, драться невозможно вообще. Тот, кто лежит у меня под ногами, повизгивает со страху, пытается лягаться и попадает мне по ногам. Снова пытаюсь ударить «хеклером», куда-то попадаю, но добиваюсь лишь отчаянного крика на арабском языке. Двое Рамиресов — не вижу, кто именно, — выволакивают второго «клиента» из каюты, пытаясь не дать тому разораться. Ещё двое ломятся в дверь напротив.

В конце концов мне удается оглушить ударом по голове продолжающего сопротивляться противника, навалиться на него сверху. Хорошо, что шприцы-тюбики в креплении удобно расположены — раз, и выдернул. И выдернул, и вколол дозу парализатора противнику куда попало. Но сработало: захрипел он, слегка завибрировал — так всегда бывает, когда яд действовать начинает.

Хлопает ещё одна дверь — та самая, которую я должен был контролировать. Не спал один из команды, не спал, скотина такая! Тот самый, кого я караулить должен был. Сунулся в дверь в коридор, увидел, что там творится, — и рванул обратно, в сторону трюмов и стальных дверей, за которыми как в сейфе. И ещё по пути ему рычаг пожарной тревоги попался. Врубилось аварийное освещение, завыла сирена. Всё. Скрытая часть операции закончилась.

— За ним! — заорал я заполошно. — Не дать запереться!

Маноло и Игнасио ломанулись за убежавшим. Луис и Карлос продолжали паковать оставшегося члена экипажа. Сирена выла так, что в ушах закладывало. Сверху донеслась автоматная очередь, затем рванула граната, потом сразу за ней — вторая, стрельба стихла. Это нормально: наши все с глушителями, их слышно быть не должно. Дмитрий блокирует выход солдат с пассажирской палубы. Снова треснула пара очередей.

— Вы двое — наверх, в помощь Дмитрию, — скомандовал я Луису с братом. — Чтобы ни одна сволочь не высунулась из пассажирского отсека. Раулито — ко мне!

Это я уже в рацию скомандовал — понял, что без Раулито мы здесь не обойдёмся: успеет сбежавший запереться где-нибудь.

— Бонита, ты где? — запросил я дальше.

— На ходовом мостике, — послышалось в наушнике.

— Помоги Дмитрию блокировать выход.

— На прицеле, — лаконично ответила она.

— Молодец.

Позицию Бониты мы уже заранее просчитали. Если залечь на верхней ступеньке мостика, то под обстрелом окажется не только выход из пассажирского отсека, но и значительная часть его коридора. А это, в свою очередь, означает, что всем, кто сопротивляется в этом месте, придётся попрятаться в каюты. Что и требуется, потому что вариант «громкого входа» мы тоже отрабатывали.

Открылась дверь справа от меня, в проёме появился Игнасио, доложил:

— Противник заперся в машинном отделении.

Из противоположной двери выбежал Раулито со своим «волшебным рюкзаком». Я с ходу ему скомандовал:

— Дверь в машинное отделение. Вышибай. — Затем скомандовал Игнасио: — «Глушилки» готовим.

— Есть.

— Есть.

Мы выскочили в коридор, что шёл за отсеком экипажа. Железные переборки, железные двери. Возле одной из них стоит Маноло с «хеклером», наведённым на дверь. Сверху донеслась ещё одна длинная пулемётная очередь, затем в наушниках послышался доклад Бониты:

— Двоих сняла. Они меня не замечают из-за Дмитрия. В коридоре наблюдаю ещё три трупа.

— Гранатами сначала удалось накрыть. — Это уже Дмитрий уточнил.

— Понял, — ответил я и сразу скомандовал: — Штурмовать не вздумайте — ждите нас.

— Принял.

Послышался опять взрыв очередей, чей-то долгий крик и снова стрельба, затем рванула граната.

— Доклад! — всполошился я.

— Один пытался прямо из каюты бросить гранату наверх, — послышался в наушнике голос Бониты. — Я его ранила в руку, граната взорвалась в коридоре. Затем беспорядочная стрельба, но у них — минус один ещё.

— Забросьте им туда пару «глушилок» — им должно понравиться. Пусть не расслабляются.

— Есть, — послышался голос Луиса.

Я прикинул — оставалось девять военных, двоих завалила Бонита, троих Дмитрий, теперь ещё один. Значит, трое пока обороняются.

— Jefe, лучше взорвать переборку вот здесь, чем дверь, — заявил Раулито, показав на гладкий участок стальной переборки, крашенной белым. — Он наверняка на дверь смотрит — вдруг у него оружие, а мы под девяносто градусов войдём. Отсюда по схеме до двигателя и прочего далеко, не повредим.

— Молодец, давай, — одобрил я его решение.

Раулито выдернул из рюкзака одну из своих «рамок», растянул её чуть не до формата двери, начал крепить прямо на металл переборки. Сверху донеслись даже отсюда слышные очень громко хлопки светозвуковых гранат М84. Один, второй. Если сделали неожиданно, то сидящие внизу должны были оценить шутку.

— Давайте все за угол! — скомандовал Раулито, устанавливая детонатор в кремового цвета массу «семтекса».

Мы ломанулись по коридору за угол, присели. Я открыл рот, закрыл уши. Бабах! Грохот и звон падения огромной металлической сковороды на металлический же пол.

— Бегом! — заорал. — Светозвуковыми — огонь!

Стараниями Раулито в переборке прорубило новую дверь, которая упала внутрь машинного отделения. По коридору тянуло кисло-горелым запахом взрывчатки. Я выдернул из разгрузки светозвуковую М84, дёрнул кольцо, зазвенел об пол отлетевший рычаг предохранителя. Не слишком размахиваясь, метнул во вновь образованную дверь увесистый металлический цилиндр. И туда же, с другой стороны проёма, швырнул его близнеца Маноло. Оба отвернулись в стороны, открыли рты, закрыли глаза и уши. Ба-ба-бах! Даже сквозь сжатые веки видны отблески магниевой вспышки из машинного отделения.

— Вперёд!

Игнасио ныряет в проём первым, за ним — Маноло, я — как и положено командиру — последним. В машинном отделении отчаянно пахнет горелым металлом и пронзительно тянет взрывчаткой. Убежавший от нас моряк сидит у стены, не пытаясь сопротивляться. Судя по всему, он «поймал» обе вспышки, полностью дезориентирован и, скорее всего, даже ничего не видит. Сдвоенная вспышка светозвуковых гранат, если от неё не успели отвернуться, гарантирует полную слепоту минут на двадцать, а то и больше. Оружия у него не было.