Опаньки, а вот это уже интересно. Я на неё снизу смотрел, когда она у столика стояла, и в глаза мне её ноздри бросились. Ноздри слишком заострённые у кончика носа, так только после пластики бывает. И нос у неё не совсем африканский, а — так, чуть-чуть, для приятно экзотического вида. И грудь слишком правильная, похоже на имплантаты. Не большая, как на обложках журналов для онанистов, которые продаются на заправках по всему миру и стоят на нижней полке, а умеренного размера, изящная.

Что мы с этого получаем? Пусть в наши времена не такие уж великие деньги надо заплатить, чтобы сделать грудь и нос, но после этого работать официанткой с интимными услугами? А почему бы и нет? Так делают, по Амстердаму вон, по «красным фонарям» погуляйте, в окошки посмотрите. Там у половины всё «от лучших хирургов». Так то там, где они на себя работают и дерут с пьяных туристов немилосердно. А здесь этим отель платит. Так много платит, что окупается операция? Или с операции работа здесь начинается? Они все чернокожие. Такие живут в Дагомее и в Суданско-Нигерийском халифате, а там богатства особого народ не нажил, это я уж точно знаю. На пластику ей там бы пришлось жизней пять копить, если не дольше. Что-то здесь не сходится. Раздеть бы её, посмотреть на остальное — на сколько там хирурги наработали? Она ещё на службе, сейчас нельзя. Зато на других можно, которые «из бара». Если в официантку кто-то инвестировал, то в девушек, специально для таких целей здесь предназначенных, ещё больше небось вложили. Короче — срочно в бар, все дороги ведут туда, будто в Рим.

И всё же зашёл в номер, часы взял. И положил в карман, а местные тоже снял — и в другой убрал. Посмотрю, что там у людей на руках, и надену соответственно.

В баре было не то чтобы людно, но и не свободно. Девушек было в меру — чуть больше, чем посетителей, все составляли кому-то компанию. Я присел за стойку на высокий табурет, слева от компании из двух мужчин, говоривших с американским акцентом, и четырёх чернокожих девушек. Присмотрелся к девушкам сначала. Так и есть, все «тюнинговые». Носы, губы, грудь, у одной, в белом топе, — явно ещё и живот сделан. С этим всё понятно. Так они лучше выглядеть стали для европейского глаза.

Я об африканских канонах красоты ничего сказать не хочу, да и не могу. Они у нас разные, каноны эти. Я знаю, что в истинно африканских списках достоинств даже «жёлтые белки глаз» числятся, а для нас это показатель больной печени. И поэтому те негритянские красотки, которых мы на MTV видим, все туда идут прямо «из-под ножа». И делают их так, чтобы европейцу приятней смотреть было, под Барби подгоняют. Вспомните, у всех даже волосы прямые, а такие разве у них бывают? Найдите хоть одну африканку с прямыми от природы волосами. А почему так делают? Потому, что музыку надо продавать, и поющая должна вызывать сексуальное желание не только у «братьев из гетто», но и у тех, кто за музыку платит, покупает пластинки, то есть у белых. У многих из них даже бёдра дорабатывают — отличаются они формой у европеек и африканок.

Вот и здесь то же самое. Над каждой поработали. Затем взгляд вниз перевёл, на руку соседа. Да не маши ты рукой, потом с ней поговоришь. Есть контакт! Рука на стойку легла, замерла. «Патек» обычный, старосветский. Никаких специальных циферблатов, всё как обычно. Римские цифры почти правильные, двенадцать делений. Кстати, знаете, почему «почти правильные»? А вы найдите часы неплохие с римскими цифрами — и на четвёрку посмотрите. Посмотрите, посмотрите, не поленитесь, сразу поймёте, о чём это я.

Вот и у него «почти». А у второго что? А второй в электронных, только не таких, как у меня, а в золотых и даже с виду стильных, с чёрной пластикой экрана, оправленной в золото и чёрный же лак. Дорогая игрушка, совершенно незнакомая и наверняка местная — в Старом Свете уважающий себя человек электронные ни за что не наденет. Значит, второй — местный, получается. Говорят о ерунде какой-то, из разговора ничего не выудишь. Ладно, пора!

Достал из кармана старосветские часы, стукнул несколько раз ими ребром по ладони, чтобы маятник раскрутить, к уху поднёс. Есть, затикали. Вытащил шпенёк, чтобы стрелки передвинуть, и к сидящему справа от меня мужику обратился:

— Прошу прощения, мне надо время выставить. У вас часы точно идут?

Он ничего, не удивился ни капли, подставил руку так, чтобы мне поудобней было, а затем спросил:

— Давно уже здесь? Счёт времени утратили?

Попутно он отсалютовал бокалом.

— Убрал эти, когда сюда приехал, и забыл. — Я отсалютовал ему своим. — А теперь уже не пойму даже, день какой с той стороны.

— Да, здесь такое случается, — понимающе кивнул он. — Я когда в первый раз приезжал, то точно так же всё получилось.

Ну что, ещё вопросы есть? «Приезжал» он, понимаешь.

— Давно сюда ездите? — спросил я.

— Около двух лет. Земных, я имею в виду.

— Часто? — продолжал я его разводить на трёп.

— Часто не получается, пару раз в год удаётся вырваться. — Он чуть поморщился. — Была бы возможность — вообще отсюда не уезжал.

— Когда обратно планируете?

— Послезавтра. А вы?

— Я пока ещё здесь: дела не закончил, — ответил я.

— По делам здесь? — спросил он, хлебнув пива. — Я просто так, в отпуск. Купил здесь дом в «Пурпурном саду», так и езжу. Гольф, девочки, прочие удовольствия. А вы чем занимаетесь?

— Я узкий специалист по столь же узким отдельным военно-техническим вопросам, так сказать проще, — улыбнулся я, словно извиняясь за глупый ответ. — Объяснять намного дольше.

Он засмеялся:

— Да, кого тут только не встретишь. А я на «Мерилл Линч» работаю. Я — Том. Это — Джейк, он местный.

— Очень приятно, — протянул я руку сначала ему, потом его приятелю. — Я — Андрей. Выпьете?

— С удовольствием.

— Вы что пьёте?

— Я пью местное, «Hoffmeister», а Джейк — «Guinness».

— Логичней было бы наоборот.

Том захохотал.

— Естественно, но чужой кусок всегда вкуснее. Правильно, детка? — Он увесисто шлёпнул девицу по попке.

Та захихикала и сказала: «Да, сэр!»

— Прекрати меня сэром называть! Зови папочкой, а то папочка рассердится, отведёт тебя в укромное место и отшлёпает.

— Да, папочка, сэр! Латиша будет хорошей девочкой!

— Смотри у меня!

При этом он погладил Латишу по попке, скорее даже в попке, так его мясистая ладонь вцепилась в ягодицу этой самой Латиши.

Тут ко мне подошёл целый выводок девиц, не меньше десятка. Видимо, по местным правилам им в баре отсвечивать нельзя. Появился — подошли, выбрал — отвалили. А места занимать не надо — статус не тот.

Получается, что помимо всего прочего Орден здесь зарабатывает и на недвижимости, и курорт устроили для богатеньких, где можно отрываться как угодно, не опасаясь папарацци и скандалов. И это, скорее всего, верхний слой тутошней действительности. А сейчас самое разумное — с новыми знакомыми подружиться и побольше расспросить, аккуратненько так.

Я указал на места за стойкой бара слева от себя двум близняшкам-североафриканкам, судя по чертам лица — Сомали, Эритрея или Эфиопия. Оттуда примерно. Они представились как Джеки и Джесси. Ну, если они Джеки и Джесси, то в таком случае я — Ренье, князь Монако, ныне покойный.

Девицы заказали какие-то экзотические коктейли — судя по всему, безалкогольные и дорогие. Консумация называется, для незнающих. Коктейлю цена грош в базарный день, девицы не напиваются, только писать бегают после того количества, которое поглотили. А в баре кассовый аппарат звенит, денежки заведению насчитывает. Тоже всё как у людей.

Потом, смотрю, метрдотель давешняя, которая с французским акцентом, неспешно так прошла мимо бара. Эфиопки, до того тихо сидевшие, вдруг ко мне подвинулись, одна даже прижалась. Надзор за активностью имеется, чтобы старались. И, судя по всему, меры воздействия имеются. Не бьют, конечно: для этого клиенты имеются вроде Тома, а вот что-то другое… не знаю, штрафы там или наряды на кухню. Но действует — вон они как подскочили, аж в лице изменились. Чувствуется, голова умная и циничная здесь порядки придумывала. Вроде «госпожи Беляевой». Ничего, если она на самый верх заберётся, здесь начнётся ещё и не такое.

В общем, стали мы с Томом дружить. С Джейком тоже стали, но он пьянее был и говорил невпопад обычно, поэтому с ним дружили меньше. Том, предчувствуя скорый отъезд и конец удовольствий, девиц в баре разве что ещё раздевать не начал. Хватал всех подряд, не разбирая, какие здесь чьи и с кем сидят. Много хохотал, ещё больше острил, подчас так, что и у меня, к казарменному юмору привыкшего, волосы шевелились. Оттягивался Том во всю ширь.

Местному Джейку я разок в пиво водочки плеснул. Себе «полтинник» спросил, ссылаясь на национальные традиции и то, что для нас, русских, водка необходима для поддержания жизнедеятельности, и аккуратненько так, по половинке, Джейку в «Гиннес» перелил. В одну кружку и потом — во вторую. Он уже такой пьяный, что этого не заметит, так что пусть вообще отключается, нечего к разговорам прислушиваться.

Тома несло, я подыгрывал, и в конце концов кое-что полезное он ляпнул. Пожаловался на сложности проезда к «воротам». Поставили их, говорит, в закрытой зоне, хотя до открытой — пятьдесят шагов. И мучают там Тома и других несчастных проверками документов. Тут в дымину пьяный Джейк тоже решил в беседе поучаствовать и авторитетно заявил, что по-другому — никак нельзя. Потому что приезжих не выпускают за пределы острова, а местных, за исключением некоторых, не пускают в «ворота». Даже тех, кто на острове постоянно. Поэтому такой способ контроля — самый наилучший. Вот Том захочет слетать поохотиться в местные пампасы — а хрен ему, Тому, значит. Хочешь — переселяйся сюда вообще и отдавай к чёртовой матери свои пропуска в этот мир и обратно. А захочет кто из местных, скажем, вон та вон, которая клиентов за столики рассаживает, мотануть в Старый Свет — и ей тоже… фигу, в общем. Нечего там слухи распространять. Поэтому только особым доверием облечённые могут туда-обратно ходить и за пределы острова в то же время ездить. Я кивнул с пониманием, как будто облечённый, потому что они знали о моих поездках по всем местным городам и весям, а косил я под приезжего. То есть чуть дурака не свалял.

А дальше Том потребовал не только продолжения, но и всемерной эскалации банкета — и потащил меня с Джейком и всех девиц к себе в апартаменты. Подробности рассказывать не буду: я довольно быстро смотался, оставив Джейка спать, а Тома — гоняться за дамами, как сатира за нимфами. Единственное, что могу сказать: все девицы прошли через изрядный «тюнинг», потому что рассмотреть их в подробностях возможность представилась сразу же, как только они в дверь вошли.

Смит снова блеснул пунктуальностью и позвонил ровно в десять. Вчера, с подгулявшими Томом и Джейком, я сумел не употребить лишнего, так что никаких последствий с утра не ощущал. И когда телефон зазвонил, я уже был одет и собирался на завтрак.

— Это Смит, доброе утро, — послышался привычно-монотонный голос в трубке.

— Доброе утро.

— Мистер Родман сегодня в двенадцать будет в гольф-клубе Сент-Эндрюз. Он мог бы пригласить вас сыграть с ним восемнадцать лунок, или, если вы не играете в гольф, он свяжется с вами после игры.