звонков.

— Я слушаю.

— Здравствуй, дорогая, как дела? У меня все отлично. — Знакомая скороговорка.

Можно было не сомневаться — это Дайана. Только она начинала любой разговор подробным рассказом о собственных делах.

— Представляешь, вчера купила потрясающий браслет! И недорого, всего полторы тысячи. Я тебе обязательно потом покажу. Ты ведь придешь ко мне завтра? Я решила устроить легкий ужин в саду, так, ничего особенного — икра, шампанское. И будет еще маленький сюрприз. — Поток слов на мгновение прервался: очевидно, Дайану смутило молчание в трубке. — Ты слушаешь?

— Да.

— Ну вот, я тебе пока ничего не скажу. Кстати, это правда?

— Что? — устало спросила Моника, уже предугадывая, о чем пойдет речь.

— Что ты ужинала с мистером Стоуном? Мне человек пять об этом рассказали: будто ты была... Как бы это выразиться помягче... В общем, слегка подшофе и всячески пыталась его соблазнить. Зачем он тебе понадобился, не понимаю? Надеешься отвоевать виллу? По-моему, это глупо.

Моника осторожно положила трубку на стол и обхватила ладонями голову. Это невыносимо! Ну почему, почему каждый ее шаг отслеживается с таким пристальным вниманием, словно она беглая принцесса или глава мафиозного картеля? Неужели у этих людей нет в жизни других тем для разговоров, кроме личной жизни Моники Брэдли?

— Алло! Куда ты пропала? Алло!

— Извини, Дайана, ко мне пришли.

— Ну вот, — недовольно сказала та, — не дадут спокойно поговорить. Ладно, я перезвоню.

Тишина принесла облегчение, но ненадолго. Похоже, сегодняшний день будет тяжелым, очень тяжелым. Но Энтони... Нет, конечно, он ничем ей не обязан и имеет право общаться с кем угодно. Но он мог хотя бы предупредить, что не заедет. А она-то хороша! Так старалась, так выкладывалась, делая эти проклятые наброски!

Моника вскочила в странном возбуждении, раскрыла папку и, достав рисунки, уже хотела смять их, разорвать, но в последнее мгновение остановилась. Нет, пусть останутся — хотя бы в качестве напоминания о ее глупости и доверчивости.

Она никак не могла успокоиться и ходила по кабинету от стены к стене, сжимая кулаки. Если бы Энтони сейчас оказался рядом, она бы высказала все, что думает о нем. Или нет, она бы молча указала ему на дверь...

— Босс, там прибежал какой-то смешной мальчишка и требует впустить его к вам. — Джастин с удивлением посмотрела на разбросанные по полу листы ватмана. — Что случилось? Вам нехорошо?

— Все нормально, — с трудом ответила Моника, еле двигая губами. — Что за мальчишка?

— Не знаю. У него огромный пакет, и он требует лично вас. Может, там бомба?

— Хорошо бы, — прошептала Моника. — Впусти его.

Мальчику на вид было лет двенадцать, и он действительно выглядел потешно: большие уши постоянно двигались, на губах сияла безмятежная улыбка, а одет он был в матросский костюмчик, и при этом — босиком.

— Вы мисс Брэдли?

— Да, я.

Мальчик моментально отвернулся и яростно зашуршал бумагой.

— Вот, это вам! — В его руках оказался огромный букет роз, видимо недавно срезанных, еще влажных от росы и головокружительно пахнущих.

— Вот это да! — воскликнула Джастин. — Ну-ка давай сюда эту прелесть!

— Велено передать мисс Брэдли лично! — Мальчишка отпрянул в сторону.

— Спасибо, — сказала она, принимая букет. — От кого цветы?

Он помотал головой, потом решительно направился к двери, минуя удивленную Джастин.

— Эй, постой-ка! Тебе же задали вопрос. — Она попыталась ухватить его за рукав.

Но мальчишка увернулся и выскочил из кабинета, крикнув на бегу:

— Это от вашего мужа!

Джастин всплеснула руками.

— Нет, вы только подумайте! Что за глупости, какой муж? — Она обернулась к замершей Монике. — Вы что-нибудь понимаете?

Та молча покачала головой, но на самом деле вспомнила вчерашний розыгрыш полицейского — Энтони сказал, что они молодожены, и офицер тотчас поверил. И как сладок был этот притворный поцелуй — ничем не хуже настоящего. А теперь вот розы... Что это — попытка извиниться или тонкая издевка? Скорее, второе: ведь можно было позвонить и сказать прямо, что планы изменились.

— Так что будем делать с цветами? — спросила Джастин, которая, оказывается, все еще стояла рядом, пристально глядя на Монику.

— Выброси, — коротко ответила та.

— Жалко, они такие красивые. А как пахнут! — Она протянула букет. — Понюхайте!

Моника отшатнулась, словно ей предложили яд.

— Слушайте, босс, с вами явно что-то не в порядке. Давайте я вызову врача.

— Нет. — Она резко отвернулась. — Извини, мне надо побыть одной.

Джастин, пожав плечами, вышла из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь. Моника медленно опустилась на диван и закрыла ладонями лицо. Сейчас она чувствовала себя такой слабой и одинокой, никому не нужной, несчастной, что просто не находила в себе сил заняться делами.

Как он мог? Эти Хорни, наверное, всласть позлорадствуют. Они ведь тоже в курсе, что вилла принадлежит — почти принадлежит — Монике. И когда она представила их ехидные лица и все, что они обязательно расскажут Энтони, ей стало совсем плохо. Она поняла, что не может больше оставаться здесь, что обязательно надо вырваться хоть куда-нибудь, вдохнуть свежего воздуха.

— Я ухожу, — решительно объявила она Джастин и, заметив на столе букет, добавила: — Они ядовитые.

— Ничего. — Та равнодушно махнула рукой. — Зато красивые. Мой Алекс мне цветов не дарит, говорит, что я сама цветок. — Она рассмеялась, довольная, но тут же осеклась. — А куда вы собираетесь?

— У меня дела.

— Правда? — недоверчиво уточнила Джастин. — А если кто-нибудь придет?

— Примешь заказ.

— Да они со мной и разговаривать не захотят, вы же знаете.

— Ну, тогда назначишь на завтра. Мне пора. И не забудь, когда будешь уходить, все закрыть и поставить на сигнализацию. Пока.

На улице Моника облегченно вздохнула — наконец-то она осталась одна. Еще не зная, куда отправиться, она села в машину, включила зажигание. День был неяркий, солнце пряталось за облаками, лишь иногда выныривая и озаряя улицу золотистым светом. Теплый ветер доносил солоноватый запах моря, и Моника вдруг подумала, что уже давно не была за городом.

И вот перед ней разворачивается серая лента шоссе, мелькают разноцветными пятнами встречные машины. Она откинулась на спинку сиденья: сейчас ее заботили только дорога и стрелка на спидометре — не стоило беспокоить полицию превышением скорости.

Через полчаса, выехав за пределы города, Моника остановилась у придорожного кафе. Пройдя на веранду, она села за белый столик и заказала стакан холодного апельсинового сока. Открывавшийся вид — переливающиеся светло-голубым воды залива, изумрудная зелень холмов, пустынный песчаный пляж — неотвратимо напоминал о прошлом.

Отсюда недалеко до «Звезды любви», но сейчас туда путь заказан: ведь Энтони демонстрирует приглашенным дамам плодородную землю и двухэтажную виллу из белого песчаника, выстроенную в колониальном стиле, с внутренним двориком и балконом вокруг второго этажа.

Как там было чудесно! Моника сплела пальцы и опустила на них подбородок. Когда она впервые туда