Одним из главных «поваров» было новое лейбористское правительство Англии. Трезво оценив убывающие возможности Великобритании по поддержанию ее имперских обязательств, оно решило их радикально сократить. Британской Индии предоставили полную возможность решать свои дела самостоятельно – и от развернувшихся там беспорядков англичане постарались держаться подальше. Английские военные обязательства в отношении Греции и Турции были свернуты.

Однако за Британскую Палестину почему-то было решено держаться, невзирая на разворачивающуюся там межэтническую войну.

Возможно, наиболее существенной причиной этого странного решения было советское вмешательство в конфликт. И.В. Сталин был настойчивым человеком. Если ему отказали в военно-морской базе в Триполи – почему не попытаться получить ее где-нибудь в Хайфе? Еврейская община Британской Палестины находилась в состоянии конфликта с Великобританией – почему бы и не помочь ей? Невнятные слухи о посылке в новорожденный Израиль советских танков Т-34 или о том, что Моше Даян был Героем Совeтского Союза, никаких оснований под собой не имеют.

Hо оружие туда действительно посылалось.

Конечно, делалось это осторожно – оружие было трофейным, немецким, и посылалось оно не напрямую, а через Чехословакию. Там даже организовали школы по подготовке специалистов: летчиков, радистов и прочих.

У англичан было несколько возможных курсов действий.

Можно было передать мандат на управление мятежной территорией Организации Объединенных Наций. Черчилль так и предлагал, но Эттли и его министр иностранных дел, Бевин, решили по-другому.

Можно было использовать «индийский» вариант – уйти и предоставить местным общинам каким угодно образом улаживать свои дела. От этой идеи отказались, по-видимому, из опасения, что в результате СССР получит морскую базу на израильском побережье.

Можно было попытаться «перекупить» новорожденный Израиль, предложив ему оружие и защиту. Бевин и его сотрудники сочли, что такой курс действий поведет к сcope Англии с арабскими государствами региона – Египтом, Иорданией, Ираком, где британское влияние хотелось бы, напротив, укрепить.

Можно было снабдить арабские государства оружием и инструкторами на более широкой основе – но это могло повести к трениям с Соединенными Штатами, где была влиятельная еврейская община.

B итоге в попытке найти какой-то баланс между этими малосочетаемыми политическими установками правительством Эттли был избран некий средний курс.

Kурс этот повел к существенным неприятностям.

Время в ХХ веке текло быстро. В 1922 году Черчиллю показалось удобным соединить нефть Мосула с портом Басры в одном государственном организме – и он создал Ирак. Но если в 1922 г. Британская империя могла создавать на Ближнем Востоке государства из подручного этнического материала, горячего воздуха и географического удобства для прокладки нефтепроводов, то есть, иными словами, – из ничего, то через какую-то четверть века, в 1948 г., империя не смогла даже обеспечить победу в Палестине той стороне, на которую она делала ставку.

В арабо-израильской войне 1948 года арабы проиграли, и в результате Англия умудрилась поссориться со всеми сразу: и с Израилем, потому что поддержала арабов, и с арабами, которые посчитали, что поддержка была недостаточной, и даже с Соединенными Штатами – потому что американцы считали, что Англии не следовало бы вмешиваться вообще.

C явно недостаточными ресурсами не следовало и пытаться вести себя так, как если бы Великобритания была по-прежнему великой державой. Ошибка правительства Эттли в этом смысле была кардинальной.

Но еще более заметным, чем падение значения Англии на Ближнем Востоке, было падение могущества одного отдельного человека, Уинстона Черчилля.

Он ничуть не потерял своей эффективности как оратор. Когда в парламенте шло обсуждение палестинской проблемы и нападки оппозиции на Эттли усилились, Черчилль сказал, что вся проблема возникла из-за того, что правительство, вопреки очевидности, «цепляется за предрассудки своего министра иностранных дел», Эрнеста Бевина, не желает признавать Израиль, уже бесспорно существующее государство, которое при более благоприятных условиях могло бы стать другом Великобритании, и что «все могло бы быть намного проще, если бы правительство с самого начала согласилось на схему раздела Палестины».

Премьер Эттли, неудачно защищаясь, упрекнул самого Черчилля в том, что он не сделал этого сам, сразу после окончания войны. Эттли забыл, с какого времени он премьер, и немедленно получил по заслугам:

«О, нет. Мир и нация пользовались тогда, сразу после окончания войны, бесценным благословением Bаших указаний».

По-английски это сильнее – Черчилль, полностью следуя парламентской традиции, назвал Эттли «Достойным и Достoпочтенным Джентльменом», что добавило его замечанию сарказма.

Для Эттли дело обернулось полным конфузом – на скамьях депутатов хохотали даже самые верные его соратники, и через 9 дней после этого «дружеского обмена мнениями» Англия признала Израиль.

Но в блестящей ораторской победе был не слишком ловко спрятан один факт: тот самый человек, который 26 лет назад волей Британской империи создавал государства, сейчас был способен только на укол в поединке красноречия.

Это положение видно особенно наглядно на фоне разразившегося кризиса вокруг Берлина. Раздел Палестины был мелкой проблемой и внимание привлек в основном из-за опасений в том, что советский флот может получить здесь свою столь вожделенную базу на Средиземном море.

Но в Берлине ставки были поистине высоки.

Западные секции города образовывали особый анклав в глубине советской оккупационной зоны Германии. Aмериканцы и англичане объединили свои зоны оккупации в Германии в единое целое, так называемую «Бизонию». Вскоре к ним примкнули и французы, и «Бизония» стала «Тризонией».

Общие собрания четырех союзных держав в Германии потеряли всякое значение – теперь решения по управлению оккупационными зонами принимались порознь. B то время как контроль советской зоны осуществлялся исключительно советской военной администрацией, весь административный контроль «Тризонии» перешел к американо-англо-французскому командованию.

Что, естественно, не понравилось, и уже начиная с января 1948 года советские власти начали останавливать идущие через их зону в Берлин поезда с целью «проверки документов».

Документы можно проверять по-разному. Например, это можно делать долго и тщательно… 7 марта 1948 года правительства США, Англии и Франции договорились об экономическом объединении своих зон и согласились на создание федерального германского правительства для управления ими.

9 марта 1948 года состоялось военное совещание в кабинете Сталина.

12 марта секретный меморандум был послан Молотову с рекомендациями по усилению контроля за доступом в Берлин людей и материалов.

20 марта на совещании Объединенной Союзной Комиссии – Allied Control Council (ACC) – представитель СССР генерал В.Соколовский сказал, что он не видит смысла в продолжении дискуссий, и покинул зал заседаний.

Трумэн говорил потом, что уход советской делегации стал подтверждением давно известного и всем очевидного факта – общесоюзный контроль над Германией как единый механизм больше не работает. «Но, – добавил президент, – для города Берлина это оказалось как бы поднятым занавесом, открывшим огромный кризис».

25 марта Советский Союз пресек все наземное движение грузов для американских, английских и французских войск в Берлине. С 1 апреля был запрещен наземный вывоз любых грузов без особого на то