демократических выборов, от участия в программе отказались и все страны, находящиеся в зоне советского влияния. Что из этого может получиться, выборы в Берлине показали совершенно наглядно. Кое-что стало столь же ясно и американцам.

5 июня 1947 года Маршалл объявил о «European Recovery Programme» – Программе восстановления Европы.

Ее немедленно окрестили «Планом Маршалла».

Джордж Маршалл в годы войны занимал в американской армии положение, примерно соответствующее тому, которое в Красной Армии занимал Жуков. То есть он был как бы «самым главным военным». Но мы уже видели, как трудно бывает перевести с языка на язык какое-то вроде бы и не хитрое выражение. Переводдолжности и престижа тоже задача не из легких – Джордж Маршалл играл в своей стране роль, которая была и больше, и меньше, чем роль маршала Советского Союза Георгия Жукова.

Президент Рузвельт теоретически возглавлял все вооруженные силы США в качестве Верховного Главнокомандующего – так ему полагалось по Конституции. Но он прекрасно сознавал границы своих воможностей в этой области и ограничивался общим политическим руководством. Сталин же был Верховным Главнокомандующим отнюдь не в символическом смысле.

Соответственно, у генерала Маршалла в военной системе не было никого, равного ему, в то время как маршал Жуков был всего лишь одним из нескольких – были и Конев, и Рокоссовский, и Шапошников, и Василевский.

С другой стороны, у генерала Маршалла в качестве сотрудника был глава Военно-Морского Флота США, адмирал Кинг, ему не подчиненный.

Если у Маршаллa было под началом 8 миллионов солдат, то у Кинга имелось 4 миллиона моряков, и обе эти службы очень серьезно соперничали за ресурсы (в сентябре 1947-го картина усложнилась еще больше, потому что американцы последовали примеру Англии и сделали свои ВВС отдельным видом вооруженных сил, а не частью армии, как было раньше).

Однако наиболее серьезное различие между Маршаллом и Жуковым заключалось в их роли. Жуков Красную Армию использовал как инструмент и оружие – строили армию другие люди. A Маршалл американскую армию именно строил – а еще вооружал, обучал и организовывал и сумел увеличить ее численность с 200 тыс. до 8 миллионов, то есть в 40 раз. Bо сколько раз он увеличил ее мощь – можно только гадать. Так что его роль скорее можно сравнить с той, которую играл в СССР глава Госплана Н.А. Вознесенский. Человек он был, по-видимому, гениальный. В условиях огромной военной разрухи, при нехватке решительно всего – от материалов до еды для рабочих – он управлял экономикой СССР так, что в 1944 году она произвела 29 000 танков. Для сравнения: Англия в 1944 г. произвела 5000, Германия – 17 800 и даже Америка – всего 17 500.

Американцы наверстали это отставание, изготовив за 1944 год 96 318 самолетов – больше, чем СССР и Германия, вместе взятые.

Hо, тем не менее, организационные мероприятия Госплана считались бы исключительно успешными по любой шкале, а уж при рассмотрении их в русских условиях 1944 г. вообще не имели себе равных.

Так что со стороны Трумэна было вполне логично поставить Джорджа Маршалла во главе плана по восстановлению экономики Европы – организаторов такого калибра, как он (или как Вознесенский), в мире было мало. 12 июля в Париже собрались представители стран Западной Европы. Страны советского блока – вроде Польши – приглашались, но приглашение по настоянию Советскoго Союза они отвергли.

A Советский Союз под действие плана не подпадал и приглашен не был – по чисто формальной причине: «в связи с заявленным отсутствием у СССР бюджетного дефицита».

План Маршалла начал осуществляться с 4 апреля 1948 г., когда конгресс США принял соответствующий закон, предусматривавший 4-летнюю программу экономической помощи Европе.

Общая сумма ассигнований составила около 12,4 млрд доллapoв. Oсновная доля пришлась на Англию (2,8 млрд.), Францию (2,5 млрд.), Италию (1,3 млрд.), Западную Германию (1,3 млрд.), Голландию (1 млрд.).

То, что Англии и Франции досталось больше других, определялось не только тем, что они было союзниками Америки, а Италия и Германия – бывшими врагами. Дело скорее объяснялось тем, что и английская, и французская экономики пострадали сравнительно мало, и отдачи можно было ожидать быстрее, чем в случае с Германией или с Италией.

Но, как ни странно, в более долгосрочной перспективе наибольшую пользу из сделки извлекла Германия. Из двух огромных минусов – полностью разрушенной промышленности и наплыва очень большого, в добрый десяток миллионов, числа беженцев – она сделала огромный плюс. Беженцы лишились всего, что имели, но свои мозги и руки они унесли с собой. А разрушенная промышлeнность дала возможность начать с нуля, то есть с самых новых технологий, какие только были доступны. В результате уже к 1950 году Западная Германия почти догнала Францию по объему общего национального продукта. Соответствующие цифры (в долларах США за 1984 год) приведены в ставшей уже классической книге Пола Кеннеди: Франция – 50 миллиардов, Германия – 48 миллиардов.

Для сравнения можно добавить оценки общего нaционального продукта за 1950 г. для СССР, Англии и США:

СССР – 126 миллиардов, Англия – 71 миллиард, США – 382 миллиарда.

Приведенная статистика интересна еще и в том отношении, что делает очевидным, как состязание в производстве вооружений – танков и самолетов – уже в 1950 г. сменилось состязанием в экономических показателях.

29 марта, через три дня после возвращения из Америки, Черчилль пригласил на ланч своего литературного помощника Билла Дикина, с которым он работал в предвоенные годы. Он решил написать мемуары, которые должны были осветить его деятельность в период Второй мировой войны, и теперь собирал команду. Бывший начальник штаба лорда Луиса Маунтбэттена генерал Поунэлл и коммодор Аллен должны были помочь ему с военными документами. Многие военные и политические деятели – например, бывший глава военного ведомства генерал Исмэй – предложили Черчиллю свои заметки тех времен. Проект с самого начала замышлялся огромным, не менее четырех толстых томов, но в итоге превзошел эти оценки и дорос до шести.

Это предприятие занимало огромную часть его времени, но, разумеется, Черчилль этим не ограничился. По просьбе Эттли он изложил свои взгляды на важность координации – даже и в мирное время – нужд снабжения всех трех ветвей вооруженных сил Великобритании: флота, авиации и армии. B тексте этого документа есть интересная деталь: Черчилль сослался не на собственные соображения по этому поводу, которые он в 1936 г. безуспешно предлагал правительству Чемберлена, но на меморандум cвoего отца, лорда Рэндольфа Черчилля, датированный 21 марта 1890 года. В меморандуме красноречиво доказывалась необходимость создания специального поста координатора нужд снабжения флота и армии.

В сентябре 1946 г. Черчилль выступил с речью в университете Цюриха с предложением «создать Соединенные Штаты Европы». Слушатели еще не успели перевести дух, выслушав такую неожиданную новость, как Черчилль «удвоил ставки», заявив, что основой этой новой политической конструкции должeн стать «искренний союз между Германией и Францией».

Чтобы оценить это «скромное предложение» по достоинству, надо принять во внимание контекст. Дело происходило в 1946 г. Из всех стран-победительниц Второй мировой войны Франция чувствовала себя наиболее униженной – недаром все ее политические и военные деятели, от очень глупого генерала Жиро до очень умного генерала Де Голля, так цеплялись за идею «чести Франции». При трезвом рассмотрении фактов это был истинный фантом.

Париж, в сущности, освободил не отважный генерал Леклерк и уж конечно не случившееся в городе восстание, а англичане и американцы, победившие в Нормандии. Зону оккупации в Германии и сектор в Берлине французы получили в подарок, как своего рода аванс – и еще потому, что американцы, торопясь вернуть войска на родину, согласились на участие Франции в поддержании порядка. Тем не менее, возможно, из-за призрачности французской военной славы в деле победы над Германией за нее и