Умом, наукой и трудом Мы сбережем скорей, Чем вы, наш милый старый дом И наших матерей. А ваши дочери… Без нас Кто будет их любить? За что же нас в тяжелый час Вы вздумали губить? Но старцы слушать не хотят, Что любим мы добро. Седины их во тьме блестят, Блестят, _как _серебро. А мы _вперед_ пойдем бодрей, Не внемля их речам, И _золотистый_ шелк кудрей Раскинем по плечам. О, не казните молодежь За гордый, вольный крик! В нем правду, может быть, найдешь И ты, седой старик? Мы ценим славу и добро Твоих минувших дней; Мы уважаем _серебро_, Но _золото_… ценней!
Французская поэзия
КОНЬ
(Из Барбье)
О Франция! Во время мессидора,[19] Как дикий конь, ты хороша была, Не ведала, что значит бич и шпора, Стальной узды носить ты не могла. Ничья рука к тебе не прикасалась, Чтоб оскорбить лихого скакуна; Под всадником враждебным не сгибалась Могучая широкая спина. Как хорошо, как девственно-прекрасно Блистала шерсть, не смятая никем! Подняв главу, ты ржала громогласно, И целый мир был от испуга нем. Но овладел скакуньею игривой Герой-центавр; пленился он тобой: И корпусом, и поступью, и гривой. Сел на тебя… И стала ты рабой! Любила с ним ты разделять походы При свисте пуль, в дыму пороховом, И пред тобой склонилися народы, Разбитые на поле боевом. Ни день, ни ночь очей ты не смыкала, Работала без отдыха с тех пор, По мертвецам, как по песку, скакала. В крови по грудь неслась во весь опор. Пятнадцать лет, взметая поколенья, Носилась ты на кровожадный пир; Пятнадцать лет, в боях без сожаленья Копытами давила целый мир. Но наконец, без цели и предела Устав скакать и прах в крови месить, Изнемогла и больше не хотела Топтать людей в всадника носить. Под ним, дрожа, шатаясь, умирая, Усталые колена преклоня, Взмолилась ты; но бич родного края Не пощадил несчастного коня.
