спрашивал Робийяр.
Эллин испугалась отцова тона, она представила, что он не поверит ни одному из ее слов. Она уже готова была сказать, что угодно, лишь бы ее избавили от необходимости нести за что-то ответ.
Но у нее не было выбора. Она судорожно вздохнула и выдавила из себя:
— Я ехала одна.
— Как вы могли ехать одна, когда я послал вместе с вами вашу бабку? Вы сошли с ума.
Все что предполагала Эллин — подтверждалась. От ее слов отец сходил с ума на глазах. — Вы посмели без нее удрать из дому?
— Отец, я ехала одна и ни от кого не удирала. Бабушка не успела сесть вместе со мной в поезд. Так получилось. Я не была в этом виновата. Меня никто не похищал.
Отец непреклонно качал голой. Он не верил ни одному слову Эллин.
— Вы не могли ехать одна, — засвистел он, чувствуя, как нервный тик заставляет дрожать каждую морщинку на его лице. Вас похитил Филипп!!!
Где он?!
Я хочу, чтобы он вышел сюда сам. Я посмотрю в его глаза. Интонация, с какой отец произнес последние слова не оставляла сомнений в том, что за ними последует, когда Филипп выйдет.
«Но ведь Филиппа-то — не было, — думала Эллин. — Но зато был Джекки!»
— Я вам сейчас все объясню, отец, — залепетала она. — Вы только взгляните на меня по- человечески. Ведь перед вами — ваша дочь.
— К черту нежности.
Эллин побледнела.
— Я вам ничего не сделала, отец! — произнесла она отчаянно.
Робийяр почувствовал, что она его сейчас ударит. И это его остудило. Только не прилюдно!
— Слава богу вы, по милости случая, еще ничего мне не сделали, — сказал он, утирая платком лицо в красных пятнах. — А вот он… С ним мы разберемся.
«Кто — он?» — хотела крикнуть Эллин, но отец решительно отодвинул ее в сторону и шагнул к вагону, из которого Эллин такая радостная выпорхнула.
«Это не человек» — думала Эллин, ей уже было все равно, что произойдет между ее отцом и Джекки.
Через три минуты отец выскочил из вагона. Он пытался сделать вид, что ничего не происходит.
— Это какая-то шутка. Карамба! Никого нет, — он вертел головой как страус.
— Неужели ты ехала одна? Этого не может быть. Где остальные пассажиры?
— Я не знаю. Я ехала в странном поезде, — отрешенно сообщила Эллин. — Я не понимаю, в чем состоит моя вина, — твердила она, — пожалуйста, объясните мне, что происходит, и не унижайте меня прилюдно!
При слове «прилюдно» в глазах отца мелькнуло какое-то испуганное выражение.
Ему на секунду стало страшно, что это кто-то мог увидеть и правильно расшифровать, и тогда его тайна — открыта!
Но это было только секунду.
Робийяр бросился обратно в вагон и стал дергать все двери купе. Это было напрасно. Вагон был пуст. Пьер Робийяр подошел к окнам, выходящим на другую перрон, и заметил, что на перроне полным-полно карликов и они скалятся в беззвучном смехе.
Робийяр с ужасом отшатнулся.
Господи, что это, — испугался он. — Что я вижу?
Он заметил карла, в форменном костюме проводника, который стоял недалеко от вагона и тоже смотрел на мистера Робийяра, рядом с ним околачивалась развеселая маленькая женщина, которая напомнила Пьеру красотку — Уотлинг. Он вспомнил ее еще девицей, которой принимала участие в колонизации этих мест.
Робийяр рывком распахнул окно:
— Эй, мистер, — закричал он, обращаясь к странной чете карлов: проводнику с женщиной.
— Подойдите сюда. Я к вам обращаюсь, мистер. Подойдите.
По-видимому, карлы не обратили на Робийяра ни малейшего внимания. Они спокойно развернулись и быстро зашагали прочь, догоняя своих товарищей.
— Ну и дела, — прошептал испуганно Робийяр. — «Поехали домой» сказал он сам себе, и выскочил из вагона.
На перроне стояла его маленькая трогательная дочь, совершенно беспомощная, и в глазах ее сверкали слезинки.
Сердце отца дрогнуло.
— Мисс Эллин, — в это обращение он попробовал вложить все тепло, на какое он был способен. — Мы едем домой. Достаньте платок — вытрите, пожалуйста, слезки.
Эллин вскрикнула и сказала, что забыла в вагоне свою сумочку.
В этот миг мимо них прошли странные люди: какая-то женщина, закутанная с головы до пят, и карла, что как животного погонял ее бичом.
Эллин, скрывшаяся в вагоне, этого не заметила. Робийяр вздрогнул и проводил странную пару взглядом. Потом не удержался и окликнул:
— Эй вы, из какой страны будете?
И сам испугался собственной нескромности. Из вагона вышла белая, как полотно, Эллин. Отец повел ее за собой.
За вокзалом, на площади, их ждала коляска.
Неподалеку на площади, среди спешащих мимо людей, стоял какой-то джентльмен в тяжелом черном пальто с выпученными глазами и пристально смотрел на семейную пару отца и дочери.
«Что за наглец?» — подумала Эллин, и потупив глаза прошагала мимо господина со странными глазами.
Пьер Робийяр распахнул дверцы кареты.
— Прошу вас, — строго сказал он.
Эллин побледнела. Она вдруг подумала об одной причине, которая могла заставить ее отца тайком покинуть «Страшный суд»
Она стиснула зубы, чтобы не застонать.
«Филипп. Где ты?»
Страшная догадка, хуже, чем ее исполнение. Она может мучить сильнее.
Чтобы отыскать Филиппа, надо было вернуться чуть назад: пока Пьер Робийяр только ожидал свою дочь на перроне.
Филипп Робийяр, наконец, освободился от пут и выскочил на перрон. Он горел одним желанием: пойти по адресу, указанному ему Батлером, и найти там Эллин.
Найти Эллин. Может быть в этот раз судьба его не обманет.
Его взгляд механически уперся в фигуру Пьера Робийяра, который стоял на перроне и тревожно вглядывался в странный сброд, выходивший из соседних с Филиппом вагонов.
Филипп тоже обратил на него внимание: одни карлики!
Но брови его радостно взметнулись вверх. Значит он не ошибся насчет своего предположения. Страшные карлы действительно ехали с ним.
Серна сказала ему пророчествуя — встретиться с Эллин тебе помогут черные маленькие люди. Сейчас перед глазами Филиппа их было очень много. Они сновали взад и вперед по платформе. А впереди маячила… фигура дяди Робийяра.
Филипп заметался. Надо было прятаться. Он хотел было пристроиться к носильщикам, но их не было. Лезть в вагон обратно было боязно, а вдруг поезд тронется.
По перрону сновал какой-то толстяк в коричневом пальто. Цилиндр, сидящий на нем боком, придавал ему вид карточного шулера. Он вглядывался во всех молодых людей, проходивших мимо него, и что-то
