Ветеринары-панголины оказались превосходными специалистами по лечению переломов. Панголины, объяснили они, часто падают и ломают лапы. Они вообще не очень-то проворны! Но у почтенного гостя очень сложный случай: множество осколков и порванные связки. Как бы не началась гангрена. Две недели панголины колдовали над лапой Нюха с разными припарками, пока наконец не сообщили, что рана очистилась. Тогда Нюх встал на костыли, чтобы встретиться с императором.

— Мы рады, что вы живы, и нам очень жаль, что вы не совсем здоровы, — пропел соловей- переводчик.

Великий Панголин принимал четырех ласок в домашней обстановке. На огромной кушетке с вышиванием сидела величественная императрица. В углу комнаты принцесса Поппичу играла с куклой. На сей раз это была летучая мышь в проволочных очках и с чернильными пятнами на груди. Она в точности воспроизводила придворного каллиграфа.

— Вы слишком добры, о Восхитительный! — вежливо ответил Нюх.

— А злая умерла?

— Она мертва, как пыль под вашими лапами, о Серебро Сверкающей Чайной Ложки!

— Прекрасно. Но тайна нефритовых туфель зеленого идола Омма осталась неразгаданной! Вы знаете, где они?

— У меня есть некоторые соображения по этому поводу, о Море Спокойствия. — Нюх повернулся и указал на принцессу, играющую в углу. — Могу я узнать, есть ли у принцессы Поппичу большая кукла- землеройка?

Императрица оторвалась от работы.

— Есть, — ответила она через соловья. — А почему вас это интересует?

— А нельзя ли будет нам посмотреть на нее? Прямо сейчас?

— Разумеется! — воскликнул император. — Поппичу, детка, принеси свою любимую куклу!

Принцесса сморщила мордочку и расплакалась. Императрица поднялась, сходила в детскую и вернулась оттуда с тряпичной землеройкой. Разумеется, на ее лапах красовались пропавшие туфли, пришедшиеся кукле как раз по лапе.

— Это что же, нефритовые туфли украла моя дочь?! — воскликнул император. — Как она это сделала?

Нюх заметил, как через заднюю дверь гостиной пытается улизнуть дворцовый шут.

— Не ваша дочь, о Волшебный Червь Святой Земли, а ваш дворцовый шут, мраморный скунс! Он заказал гипсовые барсучьи лапы, послав за ними одного из садовников-землероек. Надев их, он снял с идола нефритовые туфли и отдал их принцессе Поппичу, в которой души не чает. Несомненно, она постоянно просила его достать их, чтобы как следует нарядить свою любимую куклу-землеройку. Я думаю, о Раковина Бескрайних Океанов, что если преступление и имело место, то совершено оно было только во имя любви! Ваш дворцовый шут не замышлял ничего дурного. — Нюх кивнул в сторону дворцового шута, который стоял опустив голову в ожидании самого худшего. — Для него было немыслимо не выполнить просьбу обожаемой принцессы. В результате расследования мы узнали, что однажды, когда вы намеревались казнить его, принцесса спасла ему жизнь. Она просила вас пощадить его?

— Это верно, — подтвердил император.

— И он остался навеки благодарным юной принцессе!

Император повернулся и когтем указал на мраморного скунса.

— Отрубить ему голову! — пронзительно выкрикнул он, а соловей пропел ужасный приговор. — Принесите ее мне в корзине! Да поживей!

Стражники-циветты схватили несчастного скунса за лапы и потащили из комнаты. Принцесса Поппичу расплакалась и запустила в отца куклой-землеройкой. Великий Панголин, удивленный поступком дочери, что-то сказал жене. Она огрызнулась на мужа и оскалила зубы, словно говоря: «Мне наплевать на твое дурное настроение!» Некоторое время в комнате раздавались крики императорской семейки. Стражники метались между ними, не понимая, окончательно ли решение Великого Панголина. В разгар перепалки появился повар-барсук узнать, подавать ли обед или оставить его на плите. Царил полный хаос.

Наконец страсти улеглись, и император велел привести скунса обратно в гостиную. Несчастного заставили лечь ниц у императорских лап. Началась трехсторонняя дискуссия между императрицей, императором и придворным шутом Соловей-переводчик счел лишним переводить ее ласкам. В конце концов принцесса вытерла слезы, а мраморный скунс смиренно отполз в угол и принялся играть со своей любимицей. Императрица вернулась к своему вышиванию, Император все еще выглядел взволнованным, но вскоре успокоился и он.

— Что произошло? — спросил Нюх у соловья.

— Дворцового шута помиловали, — ответил тот. — Он обещал никогда больше не делать такого.

— Правда?! — воскликнул Нюх. — Я рад, что его помиловали, но все равно ничего не понимаю.

— Строго между нами! Императрица имеет большой авторитет! Если расстроена ее дочь, императрица выходит из себя! Скунс преданно служит принцессе. Понимаете, к чему я клоню? — доверительно произнес соловей.

— Пожалуй, да. Что ж, хорошо все, что хорошо кончается! — ответил Нюх.

В это время император что-то сказал, и соловей снова защебетал.

— Великий Панголир благодарит вас за найденные нефритовые туфли зеленого идола Омма. Он выпустил эдикт, по которому все изгнанные виверровые могут возвратиться в Катай. Он очень благодарен и спрашивает, какое вознаграждение вы требуете? В его власти дать вам все, что вы пожелаете. Пожалуйста, передайте мне ваши требования, а я переведу ваши слова императору!

— Деньги, — пробормотал Плакса.

— Лекарства, — робко попросила Бриония.

— Книги, — прошептал Грязнуля.

— Вазы! — произнес Нюх. — Две дюжины ваз династии Кротов! Мы увезем их на Поднебесный и подарим принцессе Сибил!

Соловей перевел все Великому Панголину. Тот согласно кивнул.

Бриония поддержала Нюха.

— Все понятно! Бесценные вазы династии Кротов, которые мы перебили, чтобы сорвать план Баламута усыпить город. Отлично, Нюх! Я бы до этого не додумалась! Какой ты умница! Неудивительно, что я о тебе самого высокого мнения! Неудивительно, что ты свет моей жизни!

— Я? — игриво спросил Нюх. — Вот уж не знал!

— Не прикидывайся, Нюх! Ты всегда это знал! — ответила Бриония.

Плакса с Грязнулей изумленно защелкали зубами. Затем четверо ласок вышли из гостиной, правда, один из них ковылял на костылях.

Впереди их ожидало долгое путешествие, на этот раз по морю, потому что в качестве пешехода Нюх был еще плох. Свою долю приключений они получили сполна. Теперь им предстояло вернуться в Туманный,