лист».
– Ты должен переписать «Осенний лист» и перенести место действия в Афганистан или в другой столь же актуальный регион, – потребовал Кен.
Но Гэри, оказывается, следуя заветам преуспевающих профессиональных писателей, пишет только про то, в чем разбирается. А в осенних листьях он разбирается.
– И хотя Гэри никогда не бывал в Афганистане, он настоящий писатель, – подытожила одна из унылых девиц. – Он лестерский Пруст.
СМСка от Георгины:
Киплинг. Ты ей уже сказал? Люблю, Французская Фантазия.
Ответная СМСка:
Милая Французская Фантазия, пишу письмо.
Люблю, Киплинг.
Катастрофа. Вчера вечером Гилгуд сломал руку Гэри Вялоку. По крайней мере, именно лебедь виноват в том, что Гэри поскользнулся на лебедином дерьме и упал с лестницы. Гэри кричал, обращаясь к унылым девицам, рыдавшим в голос:
– Это все из-за вас! Вы же знаете, что я не вижу в темноте.
Девицы отвезли Гэри в травмпункт, где провели с ним шесть с половиной часов.
А потом мне позвонил некий Джон Генри, адвокат Гэри Вялока из компании «Генри, Бродвей и компания». Ему потребовался мой почтовый индекс.
В магазине в перерывах между обслуживанием покупателей я написал письмо.
Запечатал письмо в конверт, приклеил марку в правый верхний угол и надписал адрес. После чего дошел до почтового ящика, но не смог нанести последний удар.
Сунув конверт в карман, двинулся домой на Крысиную верфь.
По дороге миновал два почтовых ящика.
СМСка от Георгины:
Киплинг, ты отправил письмо? Французская Фантазия.
Ответил односложно:
Нет.
Сегодня в 6.30 утра меня разбудил настойчивый звонок домофона. Иностранного вида посыльный принес заказное письмо из адвокатской фирмы Джона Генри.
Мистер Генри просит внести аванс в размере 5000 фунтов, чтобы его клиент мистер Гэри Вялок мог нанять машинистку для продолжения работы над своим романом.
Перед уходом на работу я попытался позвонить Гэри, но в ответ услышал лишь его слабый голос, записанный на автоответчик:
– Здравствуйте, меня нет. Лебедь сломал мне руку, и сейчас я проживаю у матери. Просьба оставить сообщение после сигнала, я перезвоню, как только смогу нажимать на кнопки телефона левой рукой.
После работы меня встретила Маргаритка, и мы вместе шли вдоль канала к Крысиной верфи. Выглядела она довольно мило, возбужденно щебетала о предстоящей свадьбе. У меня в кармане лежало письмо к ней, и я вдруг подумал, как же мне повезло, что Маргаритка не Супермен и у нее глаза не как рентген.
Я был уверен, что Маргаритка с порога учует недавнее присутствие Георгины, но ее мозг был захвачен инопланетным пришельцем по имени Свадьба.
Говорить Маргаритка могла лишь о свадебных приготовлениях. Предложила посмотреть вместе проспект компании, организующей званые обеды. Все закончилось тем, что мы поссорились. Она предпочитает подавать на приеме пирожки в форме сердца за семьдесят девять пенсов каждый плюс НДС, я же высказывался за традиционные круглые по пятьдесят девять пенсов.
Ссора из-за пирожков плавно перетекла в дискуссию о том, чья мать кошмарнее. Этот спор мог длиться вечно, если бы Маргаритка, потеряв терпение, не взвизгнула:
– Ты не смог бы отыскать у меня клитор, даже если бы тобой руководил сэр Рэнальф Файнс![59]
После того как она хлопнула дверью, сверился с книгой «Радость секса» и обнаружил, что, вероятно, излишне заострил внимание на не самых важных участках ее гениталий, совершенно игнорируя клитор, хотя последние несколько месяцев он в буквальном смысле бросался мне в глаза.
Оставшись один, испытал прилив вдохновения и написал новое письмо:
В полночь позвонила Георгина из ресторана и спросила, написал ли я письмо. Сказал, что написал.
– И когда она его получит?
