п. 1223–1224 Песни странника.

п. 1227 “Морскую собирать траву” — см. п. 917.

п. 1230 “О боге грозном острова Сика” — один из местных богов, повелевавший морем, к которому обращались во время путешествий, моля о защите. Возможно, что это не только божество моря, но и божество, охраняющее родные места (МС).

п. 1236 В песне отражено древнее поверье: человек, которого видишь во сне, думает о тебе.

п. 1240 По горам священным (Миморо но яма) — чаще всего в М. — это горы Мива (см. п. 1118). Там обитал бог Ямато-но кунидама и др., которых чтили как богов — предков племени идзумо, одного из основных племен, населявших древнюю Японию. С этими горами связано много старинных легенд.

п. 1241 “Черные волосы” (Куроками) — гора на север от столицы Пара.

п. 1242 Песня, сложенная странником. Некоторые комментаторы считают, что речь идет о веселой женщине, ожидающей гостя (ТТ), другие — о девушке, стоящей у ворот и ожидающей возлюбленного (К). Второе вернее, так как последний образ характерен для многих песен М.

п. 1244 Текст песни не совсем ясен. По старинному обычаю девушки до 15–16 лет носили распущенные волосы, а в 15–16 лет начинали делать прическу. Возможно, автор, глядя на гору Юу, вспоминает о юной возлюбленной, оставленной дома, так как юу значит “делать прическу”. В старину это могло носить характер определенного обряда, который, возможно, совершали у этой горы, почему она так и названа. В этом убеждают названия других гор, рек, местностей, которые хранят память об обычаях или событиях, связанных с ними. Горы в древности часто служили местом совершения различных обрядов.

п. 1245 Песня напоминает песни сакимори — песни пограничных стражей, т. е. песни крестьян, уходивших, согласно существовавшей в те времена государственной повинности, в пограничные стражи, однако никаких примечаний по этому поводу нет.

п. 1247 Боги Онамути и Сукунамиками, согласно мифам, записанным в “Идзумо-фудоки”, создали Поднебесную. Онамути — одно из имен Окунинуси-но ками, сына Сусаноо — брата богини солнца Аматэрасу. Сукунамиками — одно из имен Сукунахикона-но ками, сына Камимусуби но ками, одного из творцов вселенной (см. п. 355, 963).

О горах “Любимый” и “Любимая” см. п. 1208.

п. 1248 Песня странника, тоскующего в пути о любимой, обращена к рыбакам.

п. 1249–1250 Возможно, это парные песни, песни-переклички.

п. 1253 Знак запрета — священная рисовая веревка, которой огораживали поле в знак запрета вступать на него посторонним (подробнее см. п. 70, 151). Есть предположение, что здесь иносказательно говорится о том, чтобы не стесняли свободу действий, поступков другого человека (СН). Однако отмечается, что диалог между человеком и птицами характерен для детских песен (см. п. 1251).

В примечании к тексту сказано, что в двух приведенных выше песнях поется о птицах,

п. 1253 Песня человека высокого социального положения, возможно, столичного жителя (СН), который хочет посмотреть, как рыбаки ныряют в море.

п. 1254 Ответная песня рыбаков. Предполагают, что обе песни сочинены одним лицом (СН). Однако возможно, что это народные песни-переклички двух хоров. Любопытно, что две первые строки звучат народной поговоркой. В тексте примечание: “В приведенных выше двух песнях поют о рыбаках”.

п. 1259 Цветы унохана (Dentzia crenata) — летние цветы белого цвета, обычно воспеваются в народных песнях об урожае. Раннее осыпание цветов было плохой приметой для урожая. Возможно, песня исполнялась в мае, когда обычно происходит посадка риса и устраиваются обрядовые хороводы, танцы и т. п.

п. 1260 Пестрые яркие платья окрашиваются обычно растениями хаги (см. п. 20).

Песня звучит аллегорически, и существует предположение, что в ней говорится о любви к очень юной девушке (СН).

п. 1261 Некоторые комментаторы считают, что эта песня сложена брошенной возлюбленной, но убедительнее толкование, что она сочинена третьим лицом, наблюдавшим, как страж ходил к возлюбленной в село (МС).

п. 1262 Песня сложена крестьянкой при виде охотника, чья жизнь ощущается ею отличной от ее жизни, как и жизнь его жены (К.Маб. МС).

п. 1284 “Я на западный базар в столице”—в Нара в те времена было два базара: восточный и западный. Некоторые комментаторы считают, что песня сложена в аллегорическом плане.

“Не осмотревшись, шелк купил” — т. е. женился поспешно и неудачно (СН).

п. 1265 Говорится о крестьянах, которых в порядке государственной повинности мобилизовали в пограничные стражи на три года. В стражи брали обычно из северо-восточных провинций и отсылали в гарнизоны на северный берег острова Кюсю (МС).

п. 1267 Речь идет о развалинах столицы Оцу в провинции Оми, где был императорский дворец (Оцу-но мия).

п. 1268 “Руки дев любимых служат изголовьем на горе Макимукуяма”. По-видимому, Макимукуяма — одна из гор, где происходили обрядовые хороводы, заканчивавшиеся брачными играми.

п. 1269 Песня проникнута буддийскими настроениями о бренности человеческого существования. Сравнение человеческой жизни с пеной на воде встречается и в других песнях М.

п. 1270 Песня о бренности земного существования, навеянная буддийскими учениями, сходна с п. 442.

п. 1272 Волокна стеблей травы кудзу (Pueraria Thunbergiana) шли на пряжу, а корни употреблялись в пищу. В древней Японии одежду обычно ткали из волокон летних трав.

Возможно, что эту песню распевала во время сбора травы мужская часть хора.

п. 1273 В комментариях высказывается предположение (МС), что песня исполнялась при поднесении подарка. Обычай обмениваться одеждой носил как бы характер взаимной клятвы верности и любви, так как считалось, что в одежде остается часть души дарящего (см. п. 514, 636).

“Пригласив китайских швей” — китаянки считались наиболее искусными швеями.

п. 1274 Сложена юношей, который, спрятавшись в траве, наблюдал за деревенскими красавицами (СН). Интересно отметить, что женская одежда красного цвета встречается обычно в обрядовых и земледельческих представлениях в Японии. Девушки (саотомэ), одетые в белые и красные цвета (верхняя часть одежды — белая, юбка — красная), сажали на залитых водой полях рис. Возможно, в этой песне речь идет как раз об этих девушках. Представления часто принимали форму торжественных процессий, на которые приходили любоваться.

п. 1275 По-видимому, это цикл народных песен, записанный Хитомаро. Песня, состоящая из вопроса и ответа, вероятно, распевалась двумя половинами хора.

“…нету у тебя раба?”—в те времена рабов (яцуко) продавали и покупали за снопы риса (СН) и использовали для разных работ, в частности для обработки полей.

“Поле собственное я для милой жну” — “поле собственное” или точнее “частное поле” (ватакусида) в отличие от полей, которыми официально наделяли правительственные власти либо покупалось, либо это была пустошь или целина, которая становилась собственностью обработавшего ее (ТЮ).

п. 1277 Песня, по-видимому, связана с определенными хозяйственными запретами. Сопоставление этой песни с обрядовыми песнями кагура позволяет нам комментировать ее иначе, чем японские исследователи, и внести некоторые поправки в чтение текста. Первая строка “амэнару” (МС, СН) прочтена неверно, в обычном зачине для первой строки должно быть пять слогов. Такой зачин в песнях кагура читается амэ-ни масу, что значит “быть, пребывать на небесах”; чтение, предложенное НКБТ (изд. 1959 г.) — амэ-ни ару, стилистически неточно, так как, говоря о богах, принято употреблять глагол масу в значении ару. Далее следует слово химэ “принцесса”, которое японские комментаторы присоединяют к последующему слову сугавара “поле, покрытое травами суга”, и все это рассматривают как географическое название, местонахождение которого точно неизвестно. Между тем как в обрядовых песнях натура зачин амэ-ни масу служит определением к принцессе Тоёока (Тоёока-химэ), божеству, распоряжающемуся съестными припасами, хлебами и т. п. По-видимому, и здесь привычный зачин амэни масу (состоящий как раз из пяти слогов), присоединяющийся к слову химэ, как и в песнях кагура, имеет в виду принцессу Тоёока—хранительницу хлебных запасов и всякой пищи, т. е. трав и пр.

Сугавара — “поля, покрытые суга”, мы переводим, как “святые поля”, так как растение суга играет определенную роль в обрядах гадания, в частности и об урожае. Мы рассматриваем песню в плане определенного хозяйственного запрета. Речь идет, по-видимому, о святых полях, находившихся якобы под покровительством принцессы Тоёока, и каждый, кто осмеливался нарушить запрет и косить там травы, навлекал на себя небесную кару. При возделывании риса на особых священных или божественных полях (мита) происходили обряды посадки риса, и эти поля огораживались священной рисовой веревкой в знак запрета входить на них посторонним. Такие поля до сих пор сохранились в некоторых деревнях и фигурируют при исполнении старинных земледельческих обрядов. Возможно, и здесь речь идет о полях, подлежащих запрету.

“Черных раковин черней” — имеются в виду раковины, внутренняя поверхность которых абсолютно черная.

Скверна — в тексте акута — “грязь”, “сор”, “мусор”, но в данном тексте мы считаем возможным перевести его словом “скверна”, тем более что в состав слова входит аку “дурной”, “скверный”.

п. 1278 Песня рассматривается как обращение молодого мужа к своей жене (браки в старину были очень ранние).

п. 1279 Вариант п. 1930, сложенной в форме танка (СН, МС).

“Не говори-трава” (нанорисо) — один из видов морских водорослей, растущих глубоко на дне моря. Песня похожа на заговор. Травы с подобными названиями (“имя-назови”, “позабудь-трава” и т. п.) отражают древние японские народные поверья, веру в магию слов.

п. 1280 Песня девушки, не встретившей возлюбленного среди толпы, идущей в храм.

п. 1282 Обычное толкование этой песни дается в плане эстетическом, автор якобы сожалеет, что встают белые облака в то время, когда он хочет любоваться горой Курахасияма. Однако это скорее песня-заговор из цикла песен вызывания дождя. Кумо — не только облако, но и тучи, а выражение мимаку хори “хочу видеть”, “хочу любоваться” не соотносится с горой Курахасияма; комментаторы подставляют этот образ в переводе, считая его подразумевающимся. Между тем речь идет не о горе, а об облаках, вернее о тучах, предвестниках дождя. Кроме того, окаменевший зачин, говорящий об амбаре для риса, позволяет думать, что весь круг последующих образов связан с бытом земледельца, и подкрепляет наше толкование.

“Лестница ведет в амбар” — мк. В старину в Японии амбары были высокие и, чтобы войти в них, подставляли лестницу.

п. 1283 Возможно, что и эта песня связана со старинными земледельческими обрядами (здесь тот же зачин, что и в предыдущей песне).

п. 1284 Речной камыш — метафора девушки.

“А шляпу-то не сплел” — т. е. не сделал своей женой. Сидзусугэ (Carex dispalata) — полагают, что это одна из пород сугэ.

п. 1285 Возможно, что эта песня распевалась женской половиной хора во время обрядовых хороводов. Образ “жены нежной, как весенняя трава” (вакагуса- но цума), представляется нам позднейшим толкованием. Принимая во внимание, что в древней Японии весной происходили брачные игры на полях, возможно, что первоначально речь шла именно о жене этих брачных игр.

п. 1286 Храм Кусэ — находится в уезде Кусэ провинции Ямасиро. Все, что находится около храма, считается священным и принадлежащим богам, ко всему этому нельзя прикасаться руками. Неприкосновенное часто служит в песнях М. сравнением с чужой женой, поэтому полагают, что в данной песне говорится о чужой жене и трава у храма — метафора чужой жены.

п. 1287 Песня, сложенная Хитомаро по возвращении из провинции Оми домой, в Ёсами.

п. 1288 Песня состоит из вопроса и ответа, которые, по-видимому, распевались разными сторонами хора — мужской и женской.