Но, беря его, должны были бы знать, что подобными штучками офицера не пронять. Человек между тем, не входя в комнату, толкнул каталку в помещение и закрыл дверь. Вновь лязгнул засов, и все стихло. Григорий подошел к столику на колесах. Под салфеткой обнаружил тарелки с манной кашей, яичницей-глазуньей и тонко нарезанными кусочками бекона. На блюдечке были и дольки лимона, посыпанные сахаром. Сервировку дополняли и завершали плетеная корзинка с белым хлебом и чашка кофе.

Что ж! Для заключенного совсем не плохо. Все, исключая кашу. Тем более манную, которую он терпеть не мог еще с детства.

Подкатив каталку к креслу, Пашин подошел к бару. Выбрал бутылку «Наполеона». Налил в стакан граммов сто коньяка. В один глоток выпил. Принялся за яичницу и бекон. После трапезы откинулся в кресле, вновь закурил.

Начало светать. Следовательно, времени сейчас было где-то около шести часов утра.

Докурив сигарету, упал на постель, заложив руки за голову. Думать ни о чем не хотелось. Да и не было у него пока той информации, чтобы как-то просчитать свои первые действия в неволе. Она появится, как обещал хриплый голос, позже. Вот тогда и будем думать. А сейчас остается одно: лежать и пялиться в черный зрачок камеры видеонаблюдения.

Где-то через час звонок телефона заставил Пашина подняться.

Он снял трубку:

– Да!

– Как настроение?

– Отменное, господин надзиратель!

– Я не надзиратель! А то, что настроение отменное, так это просто отлично.

– Вам нечего делать, мистер инкогнито, кроме того, как отрывать меня от отдыха, или ваш звонок имеет какую-то определенную, конкретную цель?

Хрипловатый голос проигнорировал вопрос майора. Видимо, его обладатель не обратил внимания и на иронию Пашина.

– Через час ждите гостей, господин Пашин. Или вас следует называть Григ?

– Называйте как хотите, только давайте быстрее внесем ясность в сложившуюся обстановку. Я терпеть не могу неопределенности! В состоянии неопределенности и длительного нахождения в замкнутом, тем более закрытом пространстве, прошу учесть, становлюсь непредсказуемым и опасным. Опасным для тех, кто пытается вести со мной игру втемную!

– Я учту это. Через час ждите гостей и будьте благоразумны. Люди, которые вами заинтересовались, не менее опасны, чем вы. До встречи, Григорий Семенович.

– Угу! Милости прошу! Пойла хватит, да и закусь еще осталась. Посидим, поболтаем, если... найдем общий язык, мать вашу!

Бросив трубку, Пашин вернулся к постели. Ложиться не стал, присев на краешек кровати. Задумался.

Через час к нему зайдут и начнут обработку. Почему через час, а не немедленно? Ведь он готов к разговору. Опять пытаются давить на психику, исходя из принципа: ничего нет хуже, чем ждать и догонять? Или того, кто должен был начать с ним беседу, пока нет в здании, где запрятали майора? Это более вероятно. Значит, хриплый ждет своего хозяина. Кто он? Полесский? Очень может быть. Для чего Полесскому Пашин? Вроде и ни к чему! Но это с точки зрения Григория. Савва Яковлевич наверняка имеет в отношении майора спецназа свое особое мнение. И цель конкретную тоже, которая также напрямую связана с Пашиным.

Как и было обещано, через час металлическая дверь распахнулась, и в комнату вошли четверо. Трое в камуфляже и масках, четвертый в строгом костюме с тростью в руке. Один из охранников выкатил в коридор каталку, встав в проеме.

Мужчина в цивильном костюме прошел к журнальному столику и присел в одно из кресел. Двое телохранителей застыли рядом с ним.

Пашин сел на кровати, следя за движениями в комнате. Внимание майора было сосредоточено, естественно, на мужчине в костюме. Тот был немолод, лет под шестьдесят, но выглядел неплохо. Ухоженные черные, с обильной проседью волосы, орлиный нос, плотно сжатые губы, правильный овал лица – вот те черты, которые характеризовали его внешне. К этому добавлялся идеально подогнанный и весьма дорогой костюм, галстук с золотой заколкой. И, конечно же, особый шарм придавала трость. Она как бы подчеркивала консерватизм мужчины.

Не менее внимательно в наступившей неестественной тишине рассматривал Пашина и этот холеный человек.

Наконец он произнес:

– Что же вы сидите на кровати, Григорий Семенович? Прошу к столику!

Пашин молча поднялся, отметив, как напряглась охрана, подошел к креслу, сел напротив мужчины.

Тот продолжил:

– Вам, наверное, очень интересно узнать, почему и зачем вы здесь, а также, где это «здесь» находится и кто таков я! Не так ли?

Майор ответил кратко:

– Да!

– Хорошо! Сейчас я вам все объясню, но прежде, чтобы наша беседа была плодотворной, вам, считаю, было бы неплохо поговорить по телефону с одним человеком.

Мужчина протянул ему сотовый телефон. И сразу майор услышал голос Нины:

– Гриша? Григорий?

– Нина?

– Да, да, это я! Гриша, меня какие-то люди увезли за город, закрыли в каком-то лесном доме и сказали, что все это связано с тобой. Я не могу ничего понять, Гриша!

– Подожди, Нина! Давай по порядку. Как незнакомые люди могли увезти тебя из города?

– Их было двое, они представились сотрудниками милиции, предъявили удостоверения. Сказали, что я должна проехать с ними: мол, с тобой произошла неприятность и надо кое-что уточнить. Я, естественно, пошла с ними.

Пашин взглянул на мужчину, продолжив разговор с невестой:

– Ясно! Значит, ты находишься в каком-то лесном доме. Тебе местность не известна?

– Нет! Меня посадили в салон «Газели», окна которой были плотно зашторены, так что я не имею ни малейшего понятия, даже в какую сторону от Переславля меня вывезли.

– Понятно!

– Что все это значит, Гриша?

– Долго объяснять, Нина. Как с тобой обращаются?

– Никак! Заперли в комнате второго этажа и вот только сейчас навестили, принесли завтрак и телефон.

– Так! Слушай меня внимательно, дорогая. С тобой никто ничего не сделает, поэтому успокойся и смирись с мыслью, что некоторое время тебе придется провести там, где ты находишься. Но все будет хорошо. Я обязательно заберу тебя оттуда, только прошу, сама никаких попыток сбежать не предпринимай! Просто находись в комнате и жди! Ты поняла меня?

– Да! Но...

– Нина! Не надо никаких вопросов. Будь умницей, жди меня. И все будет хорошо! Это я тебе обещаю!

Разговор был прерван со стороны Нины.

Пашин также отключил телефон, перевел мрачный, не сулящий ничего хорошего взгляд на мужчину, продолжавшего невозмутимо сидеть напротив.

– И какие мне следует сделать выводы, уважаемый?

Мужчина медленно извлек портсигар, достал из него короткую сигару. Охранник, стоявший ближе всех, поднес огонь зажигалки. Мужчина, прикурив, выпустил в потолок узкую струю дыма.

– Выводы, молодой человек, будете делать позже, а пока я отвечу на интересующие вас вопросы. Ну, во-первых, я – Савва Яковлевич Полесский.