– Пробить, куда он мог деться?

– Нет, не надо.

– Я могу еще чем помочь тебе?

Луганский задумался:

– Нет! Хотя... знаешь, Юра, если это в твоих силах, то определи и задержи, но опять-таки скрытно от остальной братии, водителя джипа №.., который вчера выезжал в ближайший ресторан за проститутками. Кстати, путаны были обнаружены в доме Полесского?

– Были какие-то девицы, но род их занятий в том режиме, в котором работали мои ребята, установить было невозможно! Да и приказа на это не имели.

– Да, конечно. Так ты сможешь задержать водилу?

– Без проблем! Его доставить к тебе?

– Да! Это было бы идеально!

– Значит, так и будет!

– Спасибо, Юр!

– Да ладно. Не чужие. До связи, генерал!

– До связи, полковник!

Пашин очнулся в незнакомой комнате. За плотными шторами было темно. Он поднес к глазам руку, но часов на запястье не оказалось, так что определить, поздний вечер сейчас или раннее утро, было невозможно. Голова болела, не сильно, но как-то ноюще, слегка подташнивало. Григорий попытался напрячь память и вспомнить, что же с ним произошло. Память выбрасывала обрывки, словно проектор кадры, короткие и логически не связанные между собой. Нина. Прощание в прихожей. Машина. Дорога. Дождь. Пост ГИБДД. Сержант. Ангелина. Стоп. Ангелина. Да, Лина, собственной персоной в серебристой иномарке. Сумочка у нее на коленях. Баллончик. Удар струи газа. И газ пустила в него Ангелина, на помощь которой он ехал в Горки. Черт! Почему она сделала это? С какой целью? И где в конце концов он находится?

Пашин встал с односпальной деревянной кровати, сориентировался. Нашел выключатель, включил свет. Необычайно резкий и яркий. Пришлось на какое-то время закрыть глаза, постепенно открывая их, адаптируясь к свету. Наконец майор смог рассмотреть комнату, в которую попал по милости госпожи Моховской.

Слева у стены кровать, за ней стул, на котором, аккуратно сложенная, лежала его одежда. Далее зашторенное окно. Правее по стене, противоположной той, у которой стояла кровать, старый шифоньер с каким-то подобием бара. По крайней мере, за стеклом шкафа он явно различил бутылки со спиртным. Еще правее два кресла с журнальным столиком посередине. На нем пепельница, пачка сигарет «Бонд», копеечная разовая зажигалка, черный телефонный аппарат. Две двери в стене напротив окна. Одна железная и, судя по всему, наглухо закрытая, без ручки, другая обычная, межкомнатная. Люстры не было. Вместо нее на коротком проводе болталась мощная лампа ватт на 200. В углу над дверью – зрачок портативной камеры видеослежения. Так, значит, за ним следят. Понятно!

Пашин оделся, обнаружив, что оружие, его табельный «ПМ», сотовый телефон, ключи от машины и все другое, ранее находившееся в карманах, отсутствуют.

Подошел к окну, распахнул шторы. Окно забрано прочной решеткой. Мало того, к толстым прутьям были подведены провода. Что это, сигнализация или электрозащита? Черт его знает. За решеткой – темный лес. Деревья подступали прямо к окну, чуть не касаясь решетки.

Григорий осмотрел шифоньер, вернее, содержимое самодельного бара. Три бутылки коньяка, импортного, два флакона с бренди, литровая емкость с водкой, стакан.

Затем присел в кресло. Оно оказалось удобным. Вскрыв пачку, прикурил сигарету, но тут же загасил ее в пепельнице. Дым только усилил тошноту. Поднял трубку телефона. Тот был отключен. Встал, прошел к деревянной двери, открыл ее. Справа увидел унитаз с бачком и ковриком перед ним. Рулон туалетной бумаги. Слева – душевую кабину. Современную и достаточно дорогую, так не вписывающуюся в общий интерьер камеры его заключения.

Выйдя из туалетной комнаты, осмотрел металлическую дверь. В ней ничего особенного не было. Лист толстого железа, небрежно окрашенного в неприятный для глаза поносный цвет.

Внезапно задребезжал телефон.

Пашин присел в кресло, ответил:

– Да?

– Доброе утро, Григорий Семенович, – прозвучал в динамике хрипловатый мужской голос.

Значит, на дворе все-таки утро.

– Здравствуйте! С кем имею честь?

– Об этом позже. Как вы находите свое временное пристанище?

– Нормально! Вполне... для камеры.

– Камеры? Хотя в принципе вы правы. Как ваше самочувствие?

– Бывали времена, когда я чувствовал себя значительно лучше.

– Голова болит? Это пройдет, как и тошнота. Рядом с баром, в нижнем ящике, – аптечка. В ней всего один шприц-тюбик. Сделайте укол, и дискомфорт, который вы испытываете, как рукой снимет.

– И что дальше?

– А дальше пока побудете в одиночестве. Можете выпить.

– Без закуски не пью, а ее я что-то не замечаю!

– То, что не пьете без закуски, хорошо! Ранний завтрак вам сейчас организуют. Одна просьба, когда будет открываться входная дверь, отходите, пожалуйста, к окну. Это в целях избежания ненужных эксцессов. Пока вы не выполните указанное требование, что будет контролироваться через видеокамеру, дверь не откроется. Надеюсь, я выразился понятно?

– Понятно! И как долго куковать мне здесь?

– Недолго, уверяю вас! Но давайте закончим наш разговор. Если у вас возникнут вопросы по существу содержания в изоляции, наберите номер 22. Иных вопросов просьба не задавать. Ответов на них не получите. У меня все! Пока, Григорий Семенович.

– Пока, мистер инкогнито!

Пашин бросил трубку на рычаги.

Так, похоже, им занялись серьезно. И не без участия уважаемой Ангелины Эдуардовны. Надо же было так проколоться? Повестись на элементарную подставу! Да, Пашин, потерял ты нюх. Ранее бы такого не произошло. Но что ж, делать нечего! Как говорится, будем посмотреть, что покатит дальше. А пока действительно боль и тошноту снять не помешает.

Майор прошел к шифоньеру, выдвинул нижний ящик, достал аптечку. Подумал, откуда у этих ребят средства боевой экипировки спецназа, открыл пластмассовую коробочку. Взял шприц-тюбик. По названию препарата определил, что его траванули «Ударом» – газом моментального усыпляющего действия. Данный газ мог успокоить Пашина навсегда, приобрети он на гражданке болезнь сердца или легких. Но далее развивать мысль не стал, сделал себе укол. И боль, и тошнота отпустили Пашина. Теперь можно закурить. Он вновь опустился в кресло, на этот раз с удовольствием затянувшись сигаретой. Немного подумав, поднял трубку телефона, набрал номер 22. Ему тут же ответили:

– Слушаю вас!

Говорил другой голос, более молодой, хотя это впечатление вполне могло быть и обманчивым.

– Кто-то из ваших намекал на завтрак. Я не прочь перекусить.

– Хорошо. Сейчас вам доставят пищу, пройдите к окну.

Майор бросил окурок в пепельницу:

– Черт бы побрал ваши идиотские правила.

Но требования выполнил, предварительно положив на аппарат трубку. Стоя у окна, он услышал, как отодвинулся засов, замка, судя по этому движению, дверь не имела, металлическая плита открылась. На пороге появился человек в камуфлированной форме, с закрытым черной маской лицом. Перед собой он держал столик-каталку.

Пашин усмехнулся. Тоже мне конспираторы. И на какой хрен маскарад устраивают? Давят на психику?