случая, она стала и богата, и свободна. Но не может в этой жизни все быть так гладко и безоблачно. Лина чувствовала, что ей не дадут занять в бизнесе место мужа. И интуиция не обманула ее. Двадцать второго апреля к ней приехал господин Полесский. Он был немногословен. Либо Лина продает ему долю Моховского, то есть собственную долю, либо у нее начинаются проблемы. В первую очередь с дочерью. Он еще спросил, как она посмотрит на то, что ее десятилетняя девочка из примерной школьницы станет малолетней наркоманкой и проституткой? И это только начало. В глазах Полесского читались решительность и непреклонность, смешанные с полнейшим равнодушием к Лине. Она поняла, что этот человек, который всегда ранее, при жизни мужа, приветствуя Ангелину, галантно целовал ей руку, сейчас способен спокойно и безжалостно уничтожить ее и дочь!

Лина согласилась. Полесский, сказав, что она поступает мудро, и пообещав в качестве откупного 100 000 долларов, удалился. Остались люди, которые прибыли с ним. Это были адвокаты. Они потребовали немедленно начать составление всех положенных бумаг. Ангелина вызвала своего юриста и перепоручила это дело ему. Карусель завертелась.

Лина вновь замолчала.

На этот раз наполнила бокал вином. Выпила. Потерла виски, словно снимая боль, неожиданно посетившую ее. Пашин молчал. У него были вопросы, но уговор есть уговор, до окончания рассказа женщины он ни о чем не спрашивает...

В общем, юристы все бумаги подготовили быстро, осталось подписать их и заверить подписи у нотариуса. Но тут у Полесского возникают осложнения с налоговой службой. Его плотно прессуют. И длится этот прессинг почти два месяца, неделю из которых Савва Яковлевич даже проводит в следственном изоляторе. Однако отвертелся. От него отстали. И Полесский тут же явился к ней. Был он крайне раздражен. И обвинил Лину в том, что это якобы она приложила руку к наезду налоговиков. Ангелина выразила удивление и недоумение, но Полесский не хотел ничего слушать. В конце концов он успокоился, пообещав лично удавить того, кто сдал его ментам. Так всегда вежливый Савва Яковлевич и выразился. Уходя, он назначил подписание документов и передачу денег на двадцатое число сего месяца здесь, в этом доме. Через неделю.

Поняв, что Лина закончила, Пашин спросил:

– И в чем угроза твоей дочери? Ты отдаешь свою долю, тебе возместят, так сказать, ущерб – и все! Ты выполнишь условия Полесского и потеряешь для него всякий интерес.

– Не все так просто, Гриша. Мой адвокат подсказал, что я могу через какое-то время опротестовать законность сделки, сославшись на шантаж со стороны Полесского. И еще он намекнул, что со смертью Льва Георгиевича не все так однозначно, и если потребовать нового расследования, то можно узнать кое-что новое. Слишком мутно с этой автокатастрофой. Вот тут я задумалась. Если в гибели Моховского замешан Полесский, то оставит ли он в живых нас с Алей? Если мы можем, пусть даже теоретически, осложнить в будущем его благополучие? И пришла к выводу, что никакого резона оставлять нас в покое у Полесского нет. Намного проще убрать и нас, хотя бы в ту же среду, двадцатого августа, прямо здесь, имитировав, скажем, взрыв дома от утечки природного газа. Сколько людей уже погибло по этой причине?

Пашин встал, прошелся по гостиной, подошел к окну, выходящему во двор. На улице никого не было. Повернувшись, задал вопрос:

– Так ты вполне серьезно считаешь, что Полесский решил убрать тебя с дочерью?

Лина ответила кратко:

– Да!

– Тогда второй вопрос. За тобой следят?

Женщина обернулась к Пашину:

– Не знаю! Ничего подобного не замечала, а что?

– Почему тебе в таком случае не опередить Савву Яковлевича и не скрыться с Аллой за «бугром»? Конечно, не напрямую, из Москвы, а откуда-нибудь из Ростова? Не думаю, что этот Полесский настолько мощен, чтобы достать тебя за границей. Ну а там ты свободно можешь обратиться в Интерпол, и для шантажиста начнутся очень трудные времена. Ты же будешь в безопасности вместе с дочерью.

Лина вздохнула:

– Ты думаешь, я не просчитывала этот вариант? Просчитывала, Гриша, и очень тщательно, но... только не я одна. Возможность моего побега предусмотрел и Савва Яковлевич Полесский. И принял, как это называют, адекватные меры.

Пашин спросил:

– В чем они заключаются?

Женщина посмотрела на Григория:

– Он забрал к себе Аллу!

– Вот как?

– Да! И привезет ее сюда лишь двадцатого августа, в день совершения сделки!

Лина вновь наполнила бокал, Пашин сделал ей замечание:

– Не много ли пьешь?

– Нет! Не много!

Григорий вернулся в кресло:

– Что, по-твоему, должен сделать я?

– Спасти нас!

– Каким образом? Наехать на Полесского? Или завалить его?

– Ну, зачем ты так, Григорий!

Она взглянула в глаза Пашина, и майор заметил в ее взгляде какой-то еле заметный холодок. Что-то необъяснимое, но точно не характерное для человека, чьей жизни угрожает реальная смертельная опасность. Если бы женщина задержала взгляд, то, возможно, разведчик прочитал в нем и нечто большее, но Лина опустила голову, проговорив:

– Я прошу тебя, и то только ради дочери твоего боевого друга, будь здесь в среду, двадцатого числа. И защити нас, если Полесский решится на убийство. У Льва остался пистолет, он на московской квартире, я привезу его. Если же мои страхи напрасны и он сдержит слово, отдав деньги и вернув Аллу, тебе и делать ничего не придется. Тем же вечером мы улетим из России. Ты сделаешь это, Гриша?

– Сделаю! Ты мне ответь, каким образом смогла выйти на меня? Мой телефон известен весьма ограниченному кругу лиц.

Лину вопрос не смутил:

– Мне, наверное, просто повезло! Как-то, полгода назад, не помню уже где, но в книжном ларьке наткнулась на книгу «Охота на волков», на обложке увидела твою фотографию, хотя автором значился какой-то Сумбур. Я купила книгу. Кстати, она очень мне понравилась, я и другие твои книги покупала. Была очень удивлена: офицер спецназа – и вдруг писатель? Но ладно! Короче, когда началась эта кутерьма, я подумала о тебе. Надо было узнать твой телефон. Попросила адвоката позвонить в издательство, представившись твоим однокурсником, ведь я же знала, когда и какое ты окончил военное училище. Юристу дали твои координаты.

Пашин отрицательно покачал головой:

– Нет, Лина, адвокату или кому-либо другому без моего согласия не дали бы номер телефона.

– Тем не менее так, Гриша! Иначе откуда, на самом деле, я смогла узнать его? Позвони своим редакторам, может, кто и припомнит о запросе по тебе! Времени прошло немного.

– Ладно, замнем. Короче, Лина, я приеду сюда во вторник девятнадцатого числа, поздно вечером. Как смогу открыть ворота и гараж, а также попасть в дом?

Женщина поднялась:

– Подожди минуту.

Она подошла к шкафу возле лестницы, ведущей на второй этаж. Покопалась в нем, вернулась к камину, неся в руках связку ключей. Передала ее Пашину:

– Здесь ключи, которыми ты откроешь все помещения в усадьбе. На втором этаже, прямо по коридору, в торце гостевая комната, там сможешь отдохнуть. Я приеду к девяти утра.

– На какое время назначена встреча с Полесским?

– На полдень.