заговорщически.

— Что же в нем такого замечательного? — спросил Боцман. — От вертолетной электроники, наверное, шнурок?

— Да не, не от вертолетной, — мотнул головой Муха. — От компьютера шнур, от ноутбука.

— Ты будто каждый день эти ноутбуки видишь!

— Каждый не каждый, но кое-что в этом деле понимаю, — заявил Муха гордо. — Какие из этого следуют выводы?

— А какие выводы? Пока что никаких. — Боцман пожал плечами.

— У тебя от жирной еды мозги заплыли, — рассмеялся Муха. — Вывод один и совершенно простой: в выпотрошенной сумке был компьютер, который кому-то понадобился. Дело в том, что, кроме людей Николая Викентьевича, вертолет наверняка обследовали еще фээсбэшники, а может, и еще кто-нибудь. Теперь вопрос: кому мог принадлежать этот самый ноутбук?

— А че тут гадать? Только два варианта: или погибшему пилоту, или Ирине.

— Пилоту — вряд ли. Зачем ему в полете ноутбук? А вот Ирине... Помнишь, что говорил о ней Николай Викентьевич? Талантливый, мол, математик, программист, то-се...

— Если бы его люди взяли из сумки ноутбук, они бы нам сообщили об этой находке.

— С чего ты взял? Вовсе не обязательно. Во-первых, Викентьич мог посчитать, что этот факт не поможет в поисках его дочери, во-вторых, там вполне могла быть какая-нибудь информация, о которой вовсе не надо знать посторонним. Ты, например, знаешь, чем занимается «Технология» этого самого Николая Викентьевича?

— Ну, технологией и занимается, — невольно улыбнулся Боцман. — Чем еще?

— Какой технологией — вот в чем вопрос. Раньше НИИ, в котором работал Викентьич, занимался оборонкой, работал на военно-промышленный комплекс. Уйдя в частный бизнес, он вряд ли поменял ориентацию.

— А может, и поменял. История знает немало случаев, когда люди на старости лет меняют ориентацию. Ничего в этом зазорного нет. Вон у Хемингуэя его сынишка Грегори, например, всю жизнь ощущал себя женщиной. Папаша все в войнушку играл, в автокатастрофы попадал, а этот категорически, так сказать, не захотел идти по стопам отца... Папаша его пытался лечить электрошоком, чтобы он почувствовал себя снова мужчиной, а этот ни в какую! А вырос, и пол поменял...

— Тебе бы все шутить, Митя, — покачал головой Муха. — Я ведь серьезно.

— И я серьезно. Если наш заказчик и занимается бизнесом в области военных технологий, то наверняка тайно, без ведома государства.

— Почему ты так решил? — поинтересовался Муха.

— Да потому, что я навел справки. В клиентах Минобороны он не значится. Да и судя по разговору с заказчиком, человек он непростой. Даже, я бы сказал, скользкий, — заключил Боцман.

— Да, насчет заплывших жиром мозгов я, видимо, ошибся, — улыбнулся Муха. — Ты, Митрий, не только тонкий психолог, но и отличный аналитик.

— Да ладно прикалываться-то! Аналитик, — махнул рукой Хохлов. — Ты лучше скажи, кому все-таки мог понадобиться утонувший ноутбук?

— Неправильно ставишь вопрос. Важно другое: что такого интересного в этом самом ноутбуке было.

— Да, — согласился Боцман. — Это важно...

Гера отказался оставаться со своими людьми на озере, сославшись на инструкцию Николая Викентьевича, поэтому Мухе с Боцманом пришлось взять с собой всех «поисковиков». В том, что люди заказчика выдержат любые, даже самые суровые переходы по горам, частные сыщики не сомневались. Но одно дело, когда ты просто идешь с рюкзаком за спиной километров триста, другое — когда на твоем пути может встретиться неизвестный противник, с которым придется вступать в бой. Воевать вообще-то легче с людьми, с которыми ты прошел огонь, воду и медные трубы. У Николая Викентьевича, конечно, здоровые ребята, но кто их знает, каковы они в минуты опасности? Часового разоружить — большого ума не надо...

По карте в двенадцати километрах от озера находился поселок Чистые Ключи, в пяти — одиноко стоящий дом лесника. Когда-то здесь был заповедник, но теперь, судя по количеству вооруженных людей, частой стрельбе и сбитому вертолету, от заповедника должны были остаться рожки да ножки.

— Я бы пошел вот сюда, по ущелью, — сказал Муха, проведя пальцем по карте.

— Почему? — поинтересовался Боцман.

— Потому что, если, допустим, вертолет сбит и меня преследуют бандиты, проще уходить по заросшему ущелью, чем лезть на горы, где тебя легче заметить. Так?

— Так, — согласился Боцман.

— Поэтому пойдем по ущелью, покажем леснику фотографию, расспросим, если она проходила.

— Ладно, расспросим. Всем подъем, выдвигаемся в сторону кордона, — скомандовал Боцман людям Николая Викентьевича, и поисковый отряд двинулся лесом по ущелью.

Метрах в ста Муха обнаружил первые следы того, что они идут в правильном направлении: ветки кустарников кое-где были обломаны, словно здесь прошло стадо слонов. Слонов не слонов, но человек десять — пятнадцать точно протопало. Хотя, может, конечно, это отряд школьников из поселка, который отправился в многодневный поход.

Впрочем, нет, школьники сигары не курят. Откушенный кончик дорогой сигары нашел Муха под одним из кустов. Его внимание привлекли также бурые следы на камне. Олег тихонько поскоблил их перочинным ножом.

— Митя, кажется, кровь.

— Кровь? — Боцман присел на корточки рядом с Мухой, провел пальцами по лезвию ножа, потер вещество в пальцах. — Похоже на то. Удивительно, что дождь не смыл. Кровь-то старая.

— Не было дождя, — сказал Олег.

— Твои предположения, сыщик.

— А что тут предполагать? Либо ранена наша подопечная, либо тот, кто ее преследует.

— Скорей всего, первое. Сомневаюсь, чтобы безоружная девушка, выпускница мехмата МГУ, могла даже муху обидеть, — Боцман рассмеялся над случайным каламбуром и оглянулся на Геру и его людей, которые терпеливо ожидали их. — Мужики, увеличиваем шаг. На кордон!

В голове у Мухи сложилась некая версия развития событий, которую он, однако, не торопился высказывать, оттачивая ее в уме. Девушка стала нечаянной свидетельницей того, как бандиты сбили вертолет, поэтому стала для них опасна. Преследуя, они ее ранили. Вопрос только в том, серьезной была рана или нет. От этого зависит, далеко ли она могла уйти. Ирина, Ирина, где ты, отзовись!

Через сорок минут отряд вышел к кордону. В пятидесяти — шестидесяти метрах от дома земля была густо усыпана стреляными гильзами, из чего было нетрудно заключить, что бандиты пытались взять дом штурмом.

Муха подобрал несколько гильз, продемонстрировал их Боцману.

— Пять сорок пять — автоматные. Семь шестьдесят две — от пулемета. С восьми разных точек стреляли. Значит, не меньше восьми стволов.

— Ого, — покачал головой Боцман. — И это все на нашу бедную Ирину?

— Не знаю пока. Может, штурм кордона по другому поводу состоялся?

Муха с Боцманом устремились к дому лесника.

Все окна были выбиты, в каменной стене виднелись щербинки от пуль. Входная дверь была нараспашку, и они вошли внутрь. По тому, как все было разворочено внутри, можно было сделать предположение, что в комнате взорвалось несколько гранат. На полу они обнаружили засохшую лужу крови и гильзы от охотничьего ружья.

— Дмитрий, Олег, — позвал их с улицы Гера. — Здесь могила.

Действительно, в десяти метрах к востоку от дома была свежая могила со сбитым на скорую руку крестом. На кресте была табличка с корявой надписью: «Нодия Лариса Георгиевна, 15 мая 1970 — 29 августа 2001».