— Не забывай, что пока вы передвигались по достаточно спокойным местам, — мягко парировал Голубков. — Начиная с Рязани плотность милиции и остальных силовых структур резко возрастет. Действовать в прежнем ключе — значит не иметь ни единого шанса; напролом не пробиться, даже если вам этого очень хочется. Ты что, в самом деле думаешь, что в ФСБ или в армейской разведке сидят одни безмозглые идиоты? А я думаю, что вами будут заниматься и те, и те.

— Нет, Константин Дмитриевич, но...

— Вас же видели в лагере, — как несмышленого ученика, перебил его Голубков, — значит, составят портреты, вычислят вашу машину... Возможно и то, что уже сегодня в Затопино заявятся по твою душу. Вам надо быть готовыми ко всему. Да ты всю эту кухню сам прекрасно знаешь, просто у тебя, похоже, не было времени об этом подумать.

— Можно подумать, что я на вражеской территории, что это я, а не чеченцы захотели применить бактериологическое оружие! — зло сказал Сергей и тут же оборвал себя. — Так что же нам делать? — устало спросил Пастух, понимая справедливость генеральских предостережений. — Сдаться на первом же посту милиции и ждать, когда все выяснится?

— А вот этого делать не советую... — серьезно сказал Голубков. — Как только вы это сделаете, ни вас, ни даже ваших следов не останется. Армейские не будут с вами церемониться. Им вряд ли захочется, чтобы эта история раскрылась в истинном свете.

— Тогда, может, вы нас арестуете, коли без этого нельзя? — полушутливо спросил Пастух.

— Для вас это было бы лучшим вариантом, — не принял шутки генерал. — Но, боюсь, пока я не в силах это осуществить — запаса времени не хватает.

— И все же что нам делать? — в который раз спросил Пастух.

Генерал не отвечал так долго, что Пастух испугался, не сел ли у него аккумулятор в телефоне.

— Сделаем так, Сергей... — снова прорезался голос Голубкова. — Начнем движение навстречу друг другу. Двигайтесь по Рязанскому шоссе, я постараюсь перехватить вас у Воскресенска, есть там одно удобное место, ты сразу поймешь, что я имел в виду... Попробуйте добраться до девяностого километра, я вас там встречу. Со мной у вас по крайней мере будет гарантия, что вас не расстреляют на месте как диверсантов. А я сейчас попытаюсь собрать всю информацию о твоем деле, без этого я тебе помочь не смогу. Попробую также через нашего Нифонтова спустить ваше дело на тормозах, хотя подозреваю по некоторым признакам, что ничего из этого не выйдет. На все на это уйдет час-полтора. Еще час, чтобы добраться до тебя. Так что тебе надо продержаться еще часа три...

— Всего-то? — хмыкнул Пастух.

— Не говори гоп, пока не перескочишь... Вот когда за тебя очень скоро возьмутся всерьез, помянешь старика добрым словом...

— Хорошо, Константин Дмитриевич, я все понял. Мы сейчас же выдвигаемся...

— Да, вот что, постарайся как-нибудь машину сменить, а то тебя быстро тормознут.

— Это мы еще посмотрим... Ну до встречи!

— Надеюсь, что скоро тебя увижу, Сергей... — Генерал положил трубку.

Пастух вернулся к ребятам.

Те, как будто за ними не гнались по пятам, непринужденно болтали, обсуждая, какая российская группа лучше. Муха утверждал, что «Чайф», Боцман настаивал на «Любэ», Артист отдавал предпочтение мало кому известной, но не менее значимой московской группе «Бахыт-Компот». Док, оказывается, предпочитал петербургский рок, в частности «ДДТ». Сам Пастух когда-то много слушал «Машину времени», но теперь до современной музыки у него руки никак не доходили. Так, что гоняли по радио, то и было на слуху: Земфира, «Мумий Тролль», «Серьга»... Но все это для него и в спокойной обстановке было каким-то чужим, казалось фальшивым. Поэтому он не стал участвовать в общем споре.

— Сворачиваемся, быстро! — сказал он.

— Дозвонился?.. — полуутвердительно спросил Док, сразу позабыв о предыдущем разговоре.

Пастух коротко кивнул, запихивая в рот остатки бутерброда.

— Почему такая спешка?

— Генерал, отойдите-ка на минуту в сторонку! — приказал Пастух. — Мне с друзьями пошептаться надо.

Недовольный Иконников грузно поднялся с земли и побрел левее того места, где они расположились. При этом он не забыл прихватить с собой пару бутербродов и бутылку с нарзаном.

— Нам обещано, что в самое ближайшее время у нас начнется такая свистопляска, что шансов в ней уцелеть практически не будет... — мрачно сказал Пастух, как только генерал отошел метров на двадцать. — У нас две задачи: при первой же возможности поменять наш транспорт и через три часа оказаться на Рязанском шоссе неподалеку от Воскресенска, в районе девяностого километра...

— А что Константин Дмитриевич? — спросил Артист, усаживаясь в машину. — Обещал он помочь или отделался полезными советами и рассказами о грозящем нам Апокалипсисе?

— Он нам поможет. Но только через три часа. Хорош болтать, дело надо делать! — обрезал его Пастух. — Олег, заводи!

Они уселись в «форд» и выехали из леса на трассу. Уже через десять минут Пастух убедился в точности генеральского предвидения: за них действительно взялись очень основательно...

«Почему наша служба ничего не знает о существовании полигона „Гамма“?.. — думал Голубков, набирая номер своего шефа, начальника УПСМ генерал-лейтенанта Нифонтова. — В чьих силах была такая возможность: скрыть на многие годы в поволжских степях солидный запас оружия массового поражения и сохранить этот факт в тайне, да так, что даже президент не был в курсе?..»

Нифонтов, выслушав доклад Голубкова, оценил ситуацию как очень серьезную.

— Это все мог устроить только кто-то имеющий ранг не ниже заместителя министра обороны... — сказал он — Попробуем его вычислить и прощупать. Я сам займусь этим. А что думаешь делать ты?

— Надо выводить ребят из-под удара, — ответил Голубков, — разрешите, Анатолий Федорович, я оформлю бумаги, которые дадут подтверждение, что группа Пастухова работает на мой отдел...

— Давай действуй. Только бумаги не от нас, конечно. Сделаешь им прикрытие от ФСБ — что-то вроде того, что они выполняют спецзадание, исходящее от председателя Совета безопасности... Я немедленно свяжусь с ФСБ и предупрежу об этом секретаря. Что еще?

— Прежде чем действовать, я хочу выяснить, насколько далеко зашла эта история. Вы сами знаете, бывает, что инерция движения настолько сильна, что, даже уже остановленная, она по-прежнему продолжает крушить все вокруг себя... Если за Пастухом «хвост» пока только милицейский или ФСБ — это полбеды. Но боюсь, к делу уже подключили спецназовцев генерала Тимофеева, они же специалисты по таким ситуациям. Мы оба немало послужили и знаем, как быстро и эффективно может действовать эта служба. А дров в этой конкретной ситуации они могут наломать порядочно. Посудите сами: генерала в плен взяли, бактериологическое оружие выкрали, противников устраняют сверхпрофессионально... Представляете, какой соблазн объявить Пастухова и его людей шпионами, диверсантами? Ну а с диверсантами разговор короткий...

— Хорошо, я все понял, не надо меня агитировать... — Нифонтов уже хотел положить трубку, но Голубков остановил его:

— Анатолий Федорович, еще секунду... Вы проинформируете президента?

— У президента сегодня несколько официальных приемов. Боюсь, у него не будет времени, чтобы принять меня. Во всяком случае, я постараюсь передать ему информацию через начальника службы безопасности.

— Спасибо, это может помочь ребятам...

— Думаю, что по-настоящему помочь им сейчас могут только они сами... — хмуро сказал Нифонтов и положил трубку.

Голубков вызвал к себе помощника:

— Саша, быстро мне все оперативные сводки за прошедшую ночь. Обрати особое внимание на Поволжье, Пензенскую и Рязанскую области. Затем свяжись с кадровым отделом Минобороны — у тебя, кажется, есть там знакомые? — и между прочим поинтересуйся, не было ли к ним запросов в архив. Если были, то на кого.

— Хорошо, Константин Дмитриевич, сейчас сделаю, — кивнул помощник.