Теперь ему оставалось лишь ждать вечернего доклада следователей. Сосредоточиться на чем-нибудь другом и работать генерал-лейтенант сейчас просто не мог. Он тяжело вздохнул, посмотрел на часы — было всего полдвенадцатого дня, потянулся к встроенному шкафчику за своей спиной, достал из него бутылку армянского коньяка и, налив сразу сто граммов, залпом выпил.

Закусив коньяк шоколадкой, Савченко нажал кнопку селектора, сказал в микрофон:

— Коля, меня ни для кого нет. Если позвонит Степанов, я в комнате отдыха. Вечером должны позвонить юристы. Я буду ждать их доклада. Так что позаботься организовать что-нибудь из еды — чувствую, что мне сегодня придется тут засидеться...

— Слушаюсь, Леонид Иванович...

Однако генерал армии Степанов в этот день больше Савченко не тревожил, и Леонид Иванович проспал весь день, оберегаемый преданным помощником, который разбудил его только в восемь часов вечера.

— Товарищ генерал, — потряс он его за плечо, — полковник Сухотин звонит по ВЧ с «Гаммы»...

С Савченко сразу слетел весь сон. Он вскочил с дивана и, не обуваясь, подошел к телефону, оборудованному шифровальной приставкой.

— Генерал Савченко слушает... — сказал он, сняв трубку.

— Есть новости, товарищ генерал! — Полковник говорил так бодро, будто звонил с какого-нибудь курорта. Но генерал знал, что это не так. Даже совсем не так...

— Докладывайте!

— После допросов начальника охраны полигона капитана Зайнутдинова и начальника хранилища номер восемь старшего лейтенанта Шепотько нами установлено следующее: хищение с полигона контейнера со штаммом бубонной чумы совершил начальник полигона генерал-майор Иконников. Он сделал это, использовав свое служебное положение, путем подмены во время инвентаризации хранилища пустого запасного контейнера на полный. Нами также допрошена жена генерала Зинаида Петровна Иконникова. Она показала следующее: спустя несколько дней после хищения Иконников неожиданно уехал на дачу, где остался ночевать. Предположительно в этот день генерал передал контейнер неустановленным лицам и получил за это крупную сумму в иностранной валюте, часть из которой в количестве сорока тысяч долларов обнаружена нами в тайнике при обыске дачи генерала.

Полковник Гержа провел также доверительную беседу со старшим уполномоченным отдела по борьбе с организованной преступностью областного УВД Мальцевым. Мальцеву поручено вести расследование дела об убийстве тринадцати членов банды, в руках которых до утра вчерашнего дня находился контейнер. Все убитые — чеченцы по национальности. Убийство произошло во время утреннего нападения неустановленными пока лицами на переоборудованный в учебно-диверсионный центр бывший лагерь нефтеразведчиков, который располагается в шестидесяти километрах южнее областного центра...

— Погодите, погодите, полковник, — перебил его Савченко. — А ну повторите мне человеческим языком: у них что там, целый чеченский диверсионный лагерь под носом был?

— Точно так, товарищ генерал, настоящий учебный центр: со стрельбищем, казармами, связью.

— Час от часу не легче! Кто же такой лихой столько чеченов уложил? А, полковник?

— Пока неизвестно. Из нападавших на лагерь видели только пятерых. Все они были русскими или, по крайней мере, славянского происхождения. Капитан Зайнутдинов на допросе также показал, что, когда по приказу генерала Иконникова он повел эту пятерку на расстрел, они проявили себя как исключительно подготовленные бойцы, что несомненно говорит об их вероятной принадлежности к частям специального назначения. Подтверждение тому и то, что они смогли освободиться из-под опеки местных спецназовцев, захватить контейнер и, взяв в заложники генерала Иконникова, уйти от погони и внешнего наблюдения... По показаниям капитана Зайнутдинова были составлены их фотороботы, которые посланы нами в главное архивное управление Минобороны и архив МВД. Один из них выходил в прямой эфир и представился как капитан запаса Пастухов — это сообщили нам в местном УВД. В данный момент проводится работа по идентификации всей пятерки...

— И как вы думаете, где теперь может быть контейнер? — хмуро спросил Савченко: услышанный доклад его вовсе не обрадовал.

— Трудно сказать... Если эти люди действительно профессионалы, они вполне могли контейнер на время куда-нибудь спрятать, чтобы иметь свободу передвижения. Не исключен также вариант, что эта группа разделилась и сейчас все они пытаются лечь на дно... И еще один любопытный факт: вчера вечером кто-то позвонил по 02 и, не назвавшись, сообщил, что на семидесятом километре шоссе Саратов-Пенза состоится встреча чеченских боевиков, попросту — стрелка. Дежурный по городу на всякий случай вызвал туда взвод ОМОНа и обнаружил на обозначенном месте три трупа чеченцев и рядом — еще двух живых, но связанных боевиков. Рядом с ними лежало их разряженное оружие. ОМОН устроил на том месте засаду и в полночь захватил в плен еще пятерых вооруженных до зубов лиц чеченской национальности. Оказалось, что это остатки того отряда, что базировался в диверсионном лагере. Я уверен, что на чеченскую стрелку милицию вывели те пятеро...

— С чего вы так решили? — удивился Савченко.

— Красиво работают, по почерку сужу.

— Возможно, вы и правы... А как вы думаете, мог генерал Иконников работать вместе с ними? Может, его похищение — лишь имитация. Чтобы генерал смог замести следы?

— Скорее, он был связан с чеченцами. Неспроста же он приказал расстрелять именно славян. Капитан Зайнутдинов категорически утверждает, что те пятеро и генерал не были знакомы, пока не встретились в лагере.

— Так кто же тогда эти пятеро? На кого они, черт подери, работают?! — не сдержал эмоций генерал.

— Могу сейчас сказать только одно: это профессионалы самого высокого класса...

— Спасибо, полковник, хорошая работа, — похвалил Савченко, — продолжайте в том же духе! Вернете контейнер — можете с напарником просить что угодно...

— Постараемся, товарищ генерал-лейтенант...

— Ну тогда жду вашего доклада завтра утром. Если что — звоните в любое время, мой помощник меня всегда с вами свяжет, он предупрежден.

— Слушаюсь!

— Ну, успехов...

Савченко положил трубку. После доклада полковника Сухотина он находился в исключительно отвратительном расположении духа. И было от чего: кражу совершил его протеже, Иконников.

«Вот подлец! — подумал он об Иконникове. — А еще русский генерал, мать твою! Продался за баксы черножопым... Ну попадись ты мне в руки — расстреляю без суда!..»

Сам Савченко считал себя генералом, ни разу за всю свою многолетнюю службу не запятнавшим честь офицерского мундира. А то что он оказался в нынешней ситуации... В нынешней ситуации он оказался из-за чисто политических и военно-стратегических соображений. Вслед за генералом Степановым он и вправду считал, что для безопасности России содержимое склада номер восемь на полигоне «Гамма» было необходимо...

Теперь положение Леонида Ивановича стало еще более трудным: если Степанову станет известно, что контейнер украл с собственного полигона Иконников, то его наверняка вынудят написать рапорт об отставке. Это в лучшем случае. А в худшем... устроят правдоподобный несчастный случай со смертельным исходом. Зачем Степанову лишний свидетель?..

Однако пока следователи из военной прокуратуры держали с ним связь напрямую, Савченко ничто не грозило. Получалось, что вся надежда генерал-лейтенанта была на этих двух полковников: если они найдут контейнер и Иконникова, то Леонид Иванович сможет еще вернуться. Если обнаружится только Иконников — хана всему: Иконникову стопроцентно не сносить головы, а ему, Савченко, придется снимать погоны. Если же контейнер вернется на полигон, а Иконникова не найдут, то тогда крайним окажется снова только Леонид Иванович... И так хреново, и так несладко.

В мозгу у генерала засела как заноза всего одна фраза: «Что же делать, что делать?..»

Он не хотел и не мог сидеть в Москве без дела и ждать от следователей решения своей дальнейшей судьбы. Генерал Савченко привык, чтобы в жизни все зависело исключительно от его личных решений.