влача холодный, тусклый след
по перелескам и оврагам.
Тот путь безудержен и слеп.
Траву — еще нежнейший бархат —
вминают в землю сотни ног,
спешащих к вечному жилищу.
Подумай, как ты одинок
под этим небом, Что ты ищешь.
Лишь сердце памяти неровно
забьется через толщу лет:
о, сколько жгучей нашей крови
уже покоится в земле!
Известно всё: что тело бренно,
что смерть привычна и близка,
но в каплях дождевых сирени
уже светлеют — навека.
* * *
Россия — что песочные часы
и снова перевёрнута вверх дном,
и в доме, до недавнего — родном,
не разобрать, чей дух, отец и сын.
Всё сыплется и сыплется песок,
но чья же терпеливая рука
который век касается часов,
и чьи же очи смотрят в нас — пока?
