Василей васильков рассвет,
Тополиной пушнины склад!
От восторга ни слова нет -
Мне бы руку кому пожать.
Я приехал из тех краёв,
Где пожатия крепких рук
Заменяют и звуки слов,
А порою и сердца стук.
Сердцем чуток и брат душой
Бирюзовой тоскою сжат -
Я привык говорить рукой,
А ногой восторг выражать.
Три прихлопа, один притоп
И изящный изгиб спины:
Жмите руки – поэт готов!
С ним всё ясно…
Слова не нужны.
Н. Красильников
Ты бы , мама,
голову помыла,
или причесала,
наконец.
Не одна семья паучья
свила
в пыльных волосах твоих
дворец.
Я-то ладно,
я уже привычный,
сам такой
во время отпусков
Жаль соседок -
женщин горемычных,
плачущих при виде пауков.
Ты, родная,
не таи обиды,
и не путай зеркало с окном.
Коль приду с друзьями я -
не выдай,
а накройся ветхим зипуном…
Когда тряпичная кукла закупорила собой Черную дару,
Пятимерный лес вывернулся наизнанку.
Мягкими стали самые твердые знаки.
Мария сделала аборт, Христос на родился,
Белые медведи побрились наголо не в силах вынести полярную
жару,
Упали наземь фиговые листки и заплатки
И в образовавшийся кратер
высунулся чертов ,.. видимо, это палец.
Во всяком случае, так утверждает автор-
Ва – рак – ин: у них в трехмерном мире трехмерные имена.
Мордовочка, на все эти вселенские трансформации пялясь
С явным интересом, сорвала монисто,
И у казнокрадов в Казани резко пополнилась казна,
Хотя сахар и масло, естественно исчезли -
Не до жиру и, тем более, не до сахару – когда светло и чисто
Человек без головы бегает по квадратному кругу за головой
без человека – и если
Женщина, завернутая в рубероид, делает пельмени для
человекообразного индивидуума из битума…
А белые спелеологи съедают их, не выхода из пещеры,
И становятся серыми.
Но вот Петров, завернутый в гардину,
Попрал ногой ужасную картину
И заодно забрал себе малину,
Поставил самогонку в середину -
И молотком!.. Мол, он себе не враг,
А как известно всем – глотатель шпаг.
Верблюды посмотрели на Петрова печально и удрученно,
