все самого непотребного вида. Пара библиотечных лестниц и банка с краской, из которого торчала широкая кисть, триумфально стояли посреди развалин, демонстрируя, как всё было проделано.

— В клочья! — сказала Харриет.

— Да, — согласилась мисс Бартон. — Хороший приём ожидает лорда Оукэппла. — В её голосе неявно чувствовалось почти удовлетворение, что заставило Харриет резко взглянуть на неё. — Что вы собираетесь делать? Что делают в таких случаях? Будете ползать с лупой, или пошлёте за полицией?

— Ни того, ни другого, — сказала Харриет. Она на мгновение задумалась.

— Первое, — сказала она, — состоит в том, чтобы послать за деканом. Затем нужно найти или оригинальные ключи или запасной набор. Третье, нужно смыть эти непристойные надписи прежде, чем их кто-либо увидит. И четвертое, нужно подготовить комнату до двенадцати часов. Ещё полно времени. Не могли бы вы разбудить декана и привести её сюда. Тем временем я осмотрюсь в поисках улик. Впоследствии мы можем обсудить, кто это натворил и как смог уйти. Пожалуйста, поторопитесь.

— Гм! — сказала коллега. — Мне нравятся люди, которые знают, чего хотят. — Она пошла с удивительной быстротой.

«Ее халат весь в краске, — вслух сказала Харриет сама себе, — но она могла замазаться, пока залезала внутрь. — Она пошла вниз и исследовала открытое окно. — Да, вот где она перелезала через влажный радиатор. Думаю, что я тоже заляпана. Так и есть. Ничего, что бы указывало на источник краски на одежде. Отпечатки шагов, без сомнения её и мои. Стоп. Момент!»

Она проследила влажные следы до вершины лестницы, где они стали слабыми и исчезли. Ей не удалось  найти третий набор, но следы ног злоумышленника, вероятно, уже успели высохнуть. Кто бы он ни был, он, должно быть, начал операцию, самое позднее, вскоре после полуночи. Краска сильно расплескалась; если бы можно было обыскать весь колледж в поисках одежды, запятнанной краской, было бы хорошо. Но это вызвало бы грандиозный скандал. Мисс Хадсон — были ли на ней какие-либо пятна краски? Харриет считала, что нет. Она огляделась вокруг, и неожиданно поняла, что горят все лампы, а шторы раздвинуты. Если кто-нибудь смотрел из других зданий напротив, то внутренность комнаты была ему видна, как на сцене. Она погасила свет, задвинула шторы и вновь включила освещение.

— Да, — сказала она. — Понимаю. В этом и состоял план. Шторы задвинули, пока шла работа. Затем свет выключили и раздёрнули шторы. Наш художник убежал, оставив двери запертыми. Утром снаружи всё выглядело бы как обычно. Кто попытался бы войти первым? Ранний скаут, чтобы пройтись последний раз тряпкой? Она обнаружила бы, что дверь закрыта, и подумала бы, что это сделала мисс Берроус, и, вероятно, ничего не стала бы предпринимать. Скорее всего, первой вошла бы мисс Берроус. Когда? Немного позже молитвы, или чуть раньше. Она не смогла бы войти сразу. Пока искали бы ключи, время было бы потрачено впустую. А когда кто-либо действительно попал бы внутрь, было бы уже слишком поздно, чтобы поправить дело. Собрались бы все. Канцлер…

Мисс Берроус была бы первой, кто вошёл. Она также была последней, кто ушёл накануне, и она была тем человеком, который лучше всех знал, куда сложили банки с краской. Могла ли она разрушить собственную работу, как могла бы мисс Лидгейт уничтожить собственные корректуры? Как далеко может зайти эта психологическая посылка, чтобы не оказаться полным бредом? Казалось, можно разрушить всё на свете, за исключением результатов собственного труда. Но с другой стороны, если вы достаточно хитры, чтобы заставить людей подумать именно так, то можно было бы нанести удар и по собственной работе.

Харриет медленно двигалась по библиотеке. На паркете была большая лужа. И на её краю…  о, да! Конечно, было бы очень полезно поохотиться на запачканную краской одежду. Но здесь были доказательства, что преступник не носил шлепанцев. А почему он должен был что-нибудь носить? Радиаторы на этом этаже работали на полную мощность, а полное отсутствие одежды было гораздо удобнее.

И как этот человек ушёл? Ни мисс Хадсон (если ей можно было доверять), ни Харриет никого не встретили. Но было много времени, чтобы улизнуть, после того, как огни были погашены. Тёмную фигуру, скользящую под сводчатым проходом Холла, трудно было заметить с противоположной стороны Старого дворика. Или, если на то пошло, кто-то вполне мог скрываться в Холле, в то время как Харриет и мисс Хадсон разговаривали в проходе.

— Я немного дала маху, — сказала Харриет. — Я должна была включить свет в Холле, чтобы убедиться.

Мисс Бартон вновь появилась, на этот раз с деканом, которая бросила один взгляд вокруг и воскликнула: «Господи, помилуй!» Она была похожа на небольшого крепенького мандарина с длинной рыжей косичкой и в стеганом синем халате, расшитом зелёными и алыми драконами. «Какие же мы идиоты, это же очевидно! Если бы мы только подумали об этом, то мисс Берроус могла бы запереть всё прежде, чем уйти. И что нам теперь делать?»

— Моя первая мысль, — сказал Харриет, — о скипидаре. А вторая — о Пэджете.

— Дорогая, вы абсолютно правы. Пэджет справится. Он всегда со всем справляется. Как воплощённое добро, он всегда побеждает. Какое счастье, что вам удалось заметить неладное. Как только мы отмоем эти отвратительные надписи, мы сможем нанести покрытие из быстросохнущей темперы или чего-то в этом роде или оклеить стену обоями и… Господи! Я не знаю, где взять скипидар, если только не осталось после маляров. Мне нужна бодрящая ванна. Но Пэджет справится.

— Я схожу и приведу его, — сказала Харриет, — и заодно прихвачу мисс Берроус. Мы должны будем вернуть книги на место. Сколько времени? Без пяти четыре. Я думаю, что мы вполне успеем. Вы сможете держать оборону, пока я не возвращусь?

— Да. О, и главная дверь теперь открыта. К счастью, у меня был дополнительный ключ. Красивый позолоченный ключ —  подготовили для лорда Оукэппла. Но мы должны будем вызвать слесаря для другой двери, если у строителей нет запасных.