на уме у этого Рико.
Валентайн почуял недоброе.
— И?
— Похоже, он подмазывал одного лоха, Найджела Муна. По плану Найджел должен был приехать в казино, а Джек, будучи дилером, сдать ему восемьдесят четыре выигрышных кона. Все шло как по маслу. А потом Джек встретился с Рико. Тот каким-то образом узнал, что на Джеке есть «жучок», и убил его.
— И у тебя есть запись всего этого?
— Была, — выдохнул Билл. — Министерство забрало пленку и отстранило меня от дела.
— Почему?
— Они хотят сшить дело против миканопи, и я передал им в руки доказательства. У Джека есть судимость. Он был связан с известным мафиозо. Они обманывали казино. Министерству юстиции остается только отредактировать те места, которые им не подходят.
— Хочешь сказать, что племя подставили. Билл кивнул.
— И виноват в этом я.
Билл ссутулился. Он выглядел побежденным, лицо исказила гримаса, он явно устал. Они вышли на балкон.
День был солнечный, и море напоминало мерцающий кобальт. С Атлантики доносился запах, олицетворяющий южную Флориду в чистом виде: соль, плесень, устрицы, задыхающиеся на песке, — все это смешивалось в один опьяняющий аромат. Валентайн положил руку на плечо другу.
— Что будешь делать? — спросил он.
Билл обернулся и посмотрел ему прямо в глаза.
— Хочешь честно?
— Да.
— Приставлю дуло к виску.
— Ты серьезно? — спросил Валентайн.
— Серьезно.
12
— Она все врет, — объявила Зоуи.
Кэт заблудилась. Она сняла солнцезащитные очки, которые окрашивали все бархатистой пастелью гаснущего заката, и попыталась призвать на помощь терпение. Мейбл выдала ей четкие инструкции о том, как добраться до аэропорта Тампы, а Кэт, как последняя идиотка, их не записала. Может, не туда свернула на шестидесятом шоссе? Далеко впереди желтел пляж.
— Кто врет, детка?
— Мейбл.
— Ее зовут миссис Страк, солнышко.
— Ну миссис Страк. Все равно врет.
Разворот сделать было негде. Это больше всего бесит во Флориде. На дорогах штата, в который стекаются миллионы туристов, почти нет знаков. Труднее всего приходится европейцам. Приехать в такую даль, чтобы половину отпуска потерять на дорогах.
Машины ехали бампер в бампер. Кэт припарковала «Мустанг» на обочине, потом повернулась к дочери. Зоуи скрестила руки на груди и смотрела на нее, надув губы.
— Ты меня не слушаешь, — буркнула девочка.
— Я слушаю тебя и веду машину.
— Ну и что я сейчас сказала?
— Ты сказала, что миссис Страк врет.
— Во-во. Я же слышала, как она тебе говорила, что Тони умотал в круиз. А это же дерьмо собачье в натуре.
— Зоуи!
— Да Тони круизы терпеть не может. Я слышала, как он однажды про это Донни втирал. Ну, короче, перед отъездом я там покопалась. — Сунув руку в карман, девочка достала сложенный вчетверо листок и развернула его. — Вот, нашла рядом с телефоном в кабинете Тони. Это номер телефона, где он сейчас живет. Смотри.
Кэт вырвала листок из рук дочери. На нем было написано: «Тони», «Фонтенбло» и номер телефона.
— Опять у тебя лицо такое чудное, — предупредила Зоуи.
Кэт глянула в зеркало. Ее голубовато-бледная кожа розовела, как только у нее подскакивало давление. Машины продвигались вперед с черепашьей скоростью. Кэт вклинилась в поток.
— Не следовало этого делать, — сказала она дочери.
Зоуи обиженно смотрела прямо перед собой.
— Ты слышишь меня?
— Скажи спасибо, мам.
— Что?
— Скажи спасибо.
— Вот что я тебе скажу, деточка…
— Ты хочешь найти Тони, так? Ведь поэтому мы в такую даль поперлись, да? Ну вот, я нашла тебе Тони. Так что давай, скажи спасибо.
Они добрались до развязки на Клируотер-Бич. Требовались решительные действия, Кэт дала по газам и влезла в безумный водоворот машин. Чтобы свернуть, ей нужно было перейти на другую полосу, но никто не хотел ее пропускать. Зоуи ударила по клаксону, и моментально образовалась дырка. Через несколько секунд они уже ехали в нужном направлении по шестидесятому шоссе.
— Спасибо, Зоуи, — сказала Кэт.
Валентайн не был любителем разговоров о самоубийстве на гостиничных балконах, поэтому повел Билла попить кофейку. В квартале южнее «Лоуз» их затянуло в процессию местных гомиков; едва вырвавшись, они нырнули в закусочную, где посетители сидели на матрасах, а у официантов вокруг шеи были обернуты боа-констрикторы. Валентайн и Билл поспешно удалились и нашли ресторан, где разрешалось сидеть на стульях о четырех ножках.
— Черный, — попросил Валентайн официантку, принимавшую заказ.
Она укатила на роликах, оставив их одних в тихом уголке. Билл закурил и предложил сигарету Валентайну.
— Я в завязке уже два месяца, — отказался тот.
— Хочешь, потушу?
— Ничего, перетерплю. Ну рассказывай, с чего тебе вдруг втемяшилось вышибить себе мозги. У тебя еще в запасе есть несколько прекрасных лет жизни.
Губы Билла дрогнули в неуверенной улыбке.
— Думаешь? — Облачка сиреневатого дыма вылетели из его ноздрей. Подъехала официантка с двумя чашками кофе, над которыми поднимался пар, и унеслась прочь. — Слушай, Тони. Мне конец. И не только в профессиональном смысле. Едва это все всплывет, Бегущий Медведь узнает, что я его подставил, и раззвонит это по всем племенам в стране. Я стану изгоем собственного народа.
— Он обладает таким влиянием?
— Да. Что ты о нем знаешь?
— Что он неплохо сражается с аллигаторами.
Билл сдул пар с кофе.
— Бегущий Медведь — полукровка, один на все племя. Его папаша, белый моряк, сбежал, обрюхатив его мать. Родив Бегущего Медведя, она понесла его в бухту, чтобы утопить…
