И Михалыч знал, что ваши… гм… коллеги затевают против вас дело… А одновременно и против него, потому что он был единственный, кто не пошел против вас. И он знал – или догадывался, или просто интуиция ему подсказала, – кто к нему придет. Он мне все рассказал. И записку эту написал при мне, потому что понимал, что, кроме меня, никто вам не поможет.

– И кто же Михалыча убил? – глухо, с затаенной злостью спросил Варяг, нагнув голову. Сейчас он походил на разъяренного быка, готовящегося проткнуть острыми рогами назойливого матадора.

Герасим Герасимович поднял руку:

– Не торопитесь. Он назвал мне имя. И я его вам назову. Но учтите: это все-таки его догадка. Только догадка. Прежде чем начнете действовать, хочу вас кое о чем предупредить. Я об этом как-то и Михалычу говорил. Вы человек известный, в большие кабинеты были вхожи. У вас имелись высокие покровители. Но все это в прошлом. За те три или четыре месяца, что вы отсутствовали, в стране многое изменилось. Очень многое. И те, кто раньше вас разрабатывал – как генерал Тимо-нин, и те, кто вас прикрывал. Этих либо в отставку отправили, либо перевели на другие должности – подальше от Москвы. А в МВД вами сейчас плотно занимается один генерал-полковник, мерзопакостная, надо сказать, личность…

Урусов.

– Уже не занимается! – со злорадной усмешкой перебил его Варяг. – Генерал Урусов в настоящее время проходит курс углубленной психотерапии под моим пристальным наблюдением…

Львов даже присвистнул:

– Так во-он оно что… А я-то как раз сегодня утром узнал, что Евгений Николаевич куда-то пропал пару дней назад. Ну теперь ясно… Но смею вас уверить, что он тут отнюдь не главная фигура. Вами занимались совершенно другие люди. Из другого ведомства. Урусов был только пешкой в их игре, слепым исполнителем. Потому что он и сам не понимал, что происходит и в чем его функции. Во всяком случае, как я понимаю, ваше исчезновение и появление никак с ним не связано…

– Пока мне это не известно, – покачал головой Варяг.

– Вы контролировали немалые деньги, – продолжал Герасим Герасимович. – И, собственно, весь сыр- бор разгорелся именно из-за них. Сколько там было на кону, девять или десять миллионов?

– Миллиардов, я бы сказал, – спокойно поправил его Владислав, с невольной усмешкой наблюдая за реакцией старого гэбэшника: его морщинистое лицо вытянулось, глаза вылезли из орбит.

– Миллиардов? – переспросил он шепотом. – Откуда же? Не на даче же у Егора Сергеевича…

Теперь настал черед Варяга удивляться.

– Так вы знали Нестеренко?

Львов важно кивнул:

– Мы были с ним на «ты». Умный был мужик. Жаль, таких бы людей на Руси побольше – побольше было бы порядка. Да, так вот… Я не знаю, кто всю эту заварушку задумал и провернул, но точно знаю, что не Урусов и не эмвэдэшники. У них кишка тонка.

– Я знаю, – бросил Варяг, но вдаваться в подробности не стал.

– Да что вы! Ну-ну! – Львов с уважением посмотрел на него. – Ладно, тогда про Михалыча. Он сильно подозревал одного из ваших… Тима. Есть такой?

– Тимаков! – Лицо Варяга посуровело. – Тима… Это я проверю. – Он вспомнил, что на том большом сходняке Тима Подольский базарил громче всех. Что ж, тогда все становится понятно. – Скажите, Герасим Герасимо-вич, а не имеете ли вы какой-то информации об одном человеке… Буттаев. Закир Буттаев.

Львов посмотрел поверх плеча Владислава, всмотрелся в проходящую мимо парочку молодых людей и перевел взгляд на собеседника:

– Знакомая фамилия. А что вас интересует?

– Я бы хотел узнать, какая у него была роль в тех ноябрьских событиях.

– Видите ли, Владислав Геннадьевич, должен вам сказать, что мы с Михалычем были давние и хорошие друзья. Но деловые отношения у нас с ним складывались на… коммерческой основе. Я давно в отставке, но у меня осталось немало знакомых, которые продолжают работать в системе. Но они ведь мне информацию передают не за красивые глаза. У всех семьи, зарплата не бог весть какая…

– Я вас понял, Герасим Герасимович, – остановил его Варяг. – Сколько?

– Ну скажем… двадцать кусков! – Но, заметив, как напрягся Игнатов, Герасим Герасимович великодушно скостил гонорар. – Ладно, я понимаю, у вас сейчас не самый благополучный период… Пятнадцать. Меньше не получится. Через три дня будет готово. Звоните. Телефон вы знаете.

– По рукам, – согласился Варяг.

Он ума не мог приложить, где взять пятнадцать тысяч баксов. Но Львов ему сейчас был нужен – это просто подарок судьбы. Пока Чижевский был отрезан от своих неформальных связей в ФСБ, отставной гэбэш-ник и закадычный приятель Михалыча мог оказать ему огромную помощь – и грех был бы этой возможностью не воспользоваться, пускай и за непомерную плату.

Гепард с Сержантом по асфальтированным дорожкам обошли добротный четырнадцатиэтажный дом. Уже стемнело, но в этот ветреный апрельский вечер во дворах было немало народу – кто-то возвращался домой, кто-то выгуливал собаку, кто-то распивал с приятелем бутылку на уютной скамейке под ветвями распускающихся кленов. На двух неторопливо прохаживавшихся мужчин никто не обращал внимания. Клены раскачивались и шумели под ветром, между фонарями метались тени, но бурная погода вселяла в душу Сержанта успокоение: он знал, что шум ветра и мельтешение теней маскируют вряд ли хуже тумана и снегопада.

Они вернулись с Гепардом на ту же точку, с которой начали обход. Все совпадало со схемой, которую Гепард вычертил в результате трехдневного наблюдения за домом. Главной особенностью его местоположения, которую сразу отметил Гепард, являлось то, что дом стоял на косогоре, и потому балкон второго этажа с той стороны, где они теперь стояли, находился необычно близко к земле.