дипломатический паспорт какой-то хитрой серии, позволявший его обладателю миновать таможенные службы всех международных аэропортов и вокзалов России. Впрочем, при нынешней частой смене таможенных начальников этот паспорт все равно не давал стопроцентной гарантии на свободный проход без досмотра: каждый новый руководитель Государственного таможенного комитета, желая проявить' рвение и усердие, считал своим долгом засечь на границе какого-нибудь важного нарушителя – будь то министр или член Государственной думы. Игорь пользовался доверием Шелехова и, сопровождая его во всех зарубежных поездках, всегда знал, что лежит в кожаном «Самсонайте». Поэтому он и волновался: ну ладно, в прошлые разы как-то получалось, но вдруг именно сегодня все сорвется – и шефу устроят контрольный шмон… Тогда никакие диппаспорта, никакие госдумовские ксивы не помогут. Шутка ли – восемьсот тысяч баксов налом без документов…

Они пробыли в Греции всего ничего – три дня, только и успели что смотаться на пляж разок да проехаться по меховым фабрикам – Леониду Васильевичу надо было присмотреть шубу для своей московской секретарши Лелечки. Игорю это было странно: Лелечку он видел раза три – чего в ней нашел шеф, непонятно. Ну ноги от шеи, ну глазищи как два озера Байкал, ну сиськи тугими Дыньками, но ведь дура непролазная – так, Маня из Бобруйска. Про таких говорят: ты рот держи в рабочем состоянии, но только молча! Потом, после меховых фабрик, они отправились в Афины, и там, в роскошном небоскребе из зеркального стекла, Леонид Васильевич встретился с какими-то хмырями – именно ради этой встречи, как понял Игорь, и была устроена их краткая поездка в Грецию. Хмыри отлично говорили по-русски и явно были не греки, хотя и чернявые – может быть, кавказцы. После разговора с ними Леонид Васильевич получил этот туго набитый саквояж. Игорь как всегда ничего не спрашивал – не положено. Но он же не дурак!

Тут все ясно как божий день. Леонид Васильевич собирался в будущем году баллотироваться в президенты. И этот саквояж – как и те так же плотно набитые сумки и портфели, которые он привозил в Москву из Люксембурга, Испании и Туниса, – таил в себе «избирательный фонд» Шелехова. Единственное, чего не знал Игорь, чьи это деньги и как они попадают в руки Шелехова. Но и этого ему было не положено знать.

Леонид Васильевич развалился в кресле и уставился в иллюминатор. Внизу под ним стремительно улетало прочь море леса. В сгущающихся сумерках уже завиднелись жилые массивы, тонкие ленточки дорог и мчащиеся по ним редкие автомобили с зажженными фарами. Он машинально потрогал тугой кожаный бок саквояжа. Ашот сказал, что через две-три недели будет еще миллиона полтора. Но в целях безопасности за ними лучше будет приехать в Италию, а не в Грецию: могут засечь. Что ж, это удобно: как раз в конце будущего месяца Шелехов собирался вместе с думской делегацией отправиться в Рим по приглашению какой-то парламентской комиссии – вот тогда-то и можно будет вывезти эти деньги. Это тем более удачно, что думскую делегацию в Шереметьево вряд ли будут подвергать контрольному досмотру – это не принято, хотя любой таможенник знает: члены представительных государственных делегаций всегда провозят через границу недозволенные вещи. Взять хотя бы тот инцидент с замминистра финансов… Но сегодня могло произойти, всякое. Он приготовился к любому развитию событий, у него даже была на всякий случай заготовлена одна бумага, подписанная очень большим человеком из Кремля – слишком большим, чтобы шереметьевские таможенники, обнаружив у депутата Шелехова значительную сумму долларов, осмелились ослушаться строгой формулировки: «…в государственных интересах… провозит валютные денежные средства, предназначенные для специального финансирования… в виде исключения без официально оформленных… пропустить без досмотра…» Так когда-то в соответствии с секретными постановлениями Политбюро ЦК КПСС сотрудники первого главка КГБ вывозили из страны валюту для «специального финансирования» – а фактически на текущие нужды «братских партий». Времена сильно изменились, и давно уже нет ни первого главка КГБ, ни Политбюро ЦК КПСС, но система-то работает. Даже люди остались на своих местах – вон этот армянин Ашот: как работал в Греции при Андропове, так до сих пор и сидит – только «крыша» у него теперь другая, он теперь не спецкор «Правды», а греческий бизнесмен. Шелехов усмехнулся. Одно только неясно с этим Ашотом: откуда он берет все эти деньги, эти миллионы – ведь он вынимает их из тумбочки регулярно.

Самолет с мягким толчком приземлился и помчался по бетонной полосе. В иллюминаторе замаячил далекий темный прямоугольник аэровокзала.

Что Шелехов знал наверняка – так это то, что средства, которые поступают в его «черную кассу», изначально имеют «оружейное» происхождение. Как-то пару лет назад он познакомился с людьми из Росвооружения, они сведи его с директорами крупнейших оборонных предприятий Сибири и Урала, а те в свою очередь представили его другим людям – уже опять в Москве, к нему и веревочка потянулась. А полгода назад он встретился с Владиславом Игнатовым – руководителем нового иочень успешно развивающегося концерна «Госснабвооружение». Об Игнатове, правда, ходили какие-то темные слухи: что он чуть ли не закоренелый зек и коронованный вор в законе, да только Шелехову было на это наплевать. Он несколько раз встречался с Игнатовым и убедился, что этот молодой – ему и сорока еще не было – бизнесмен не только отлично разбирается в своем деле, но, пожалуй что, и неплохо представляет, как функционирует вся экономическая и финансовая система страны: у него было, как теперь модно говорить, макроэкономическое мышление. Игнатов познакомил депутата со своей программой реформирования системы экспорта российского вооружения, и Шелехов был настолько поражен его свежими и смелыми идеями, что даже пообещал поддержку «Лоббировать будете меня в Думе?» – засмеялся тогда Игнатов. «Буду», – честно признался Шелехов. «Ну что ж, – сказал Игнатов, – тогда получится как в русской народной сказке – и я вам как-нибудь пригожусь». А еще через три месяца. у них состоялся очередной разговор, когда Игнатов на полном серьезе предложил Шелехову финансовую помощь. Конечно, тогда еще и речи не было о новых президентских выборах – все, напротив, думали, что кремлевский «Дед» не мытьем так катаньем продлит себе полномочия и останется президентом еще лет этак на пять. Но выборы все равно были запланированы, и Игнатов прямо предложил Шелехову баллотироваться в президенты. Вот тогда и выяснилось, что у руководителя «Госснабвооружения» есть немалые ресурсы в регионах – и политические, и информационные. Игнатов поведал ему о финансовых средствах, которыми можно было воспользоваться в избирательной кампании, – это были деньги, выведенные из России на оффшорные счета и затем возвращаемые – но уже в виде наличности – обратно в Россию. «Значит, все врут наши журналисты, что капитал бежит из России?» – пошутил тогда Шелехов. На что Игнатов серьезно ответил: «Эти журналисты либо не в курсе, либо, наоборот, вполне в курсе – и в любом случае, конечно, врут! Из России выводятся очень большие деньги – миллиард долларов в неделю, но вовсе не для того, чтобы припрятать их где-то на Карибах. Это все чушь. Деньги должны работать. Умные люди выводят из России валюту, чтобы потом ее сюда же вернуть и использовать по назначению».

«Например, для незаконного финансирования избирательных кампаний?» – съязвил Шелехов. «Например, для этого», – не моргнув глазом согласился Игнатов.

Шелехова тогда так и подмывало спросить – потому что их разговор с глазу на глаз в особняке «Госснабвооружения» получился очень доверительным – насчет всех этих сплетен о том, что Игнатов якобы крупный криминальный авторитет и вор в законе… Но не успел.

«Ничего, – подумал Леонид Васильевич, – завтра мы с ним встретимся, и я обязательно спрошу». Подхватив тяжелый саквояж и кивнув на прощанье голубоглазой стюардессе, он вышел из салона. Уже идя по пологому проходу-'кишке', соединявшей самолет и здание аэровокзала, он подумал: 'А в конце концов, какая мне разница! Вор он в законе или не вор… Главное понять, зачем я ему нужен. Хотя что же тут непонятного. Владислав Геннадьевич действует в строгом соответствии с давно принятыми в России и никем не отмененными законами – и в этом смысле он действительно был «законным». Шелехов даже рассмеялся удачному каламбуру. В этом смысле все мы «законные». Услуга за услугу. Бескорыстных услуг не бывает. За услуги полагается аппетитная премия – в виде ли министерского портфеля или депутатской ксивы. Игнатову