прощанье. – Когда будут новости – звони.

Закир Большой кивнул. И снова взглянул на часы. Десять минут седьмого.

Регистрация уже закончилась, и пассажиры рейса «Финнэйр» до Хельсинки уже пошли на посадку.

Самая главная новость, которую в Москве знали три или четыре человека – в том числе и он, Закир Буттаев, – и которую никогда не узнает Шота Черноморский, заключалась в том, что как раз в это время Владислав Геннадьевич Игнатов должен был вылететь в Финляндию…

Парк «Дружба» располагается прямо напротив буйного лесного массива Северного Речного вокзала, и москвичи, живущие в этом райском уголке большого промышленного города, и многочисленные гости, прибывающие в столицу по реке, считают этот парк естественным продолжением лесопарковой зоны. Но в действительности это не так. И аккуратные липовые аллеи и кустарники, как и живописные пруды парка «Дружба», появились тут сравнительно недавно – лет сорок назад, в результате вдохновенного труда активистов общества озеленения. Посреди парка, недалеко от симпатичного пруда, стоит стеклянное кафе «Парус», около которого всегда припаркованы два-три автомобиля иностранного производства.

Спросите любого из старожилов этого микрорайона, заглядывал ли он хоть раз в это маленькое кафе, и ответ наверняка будет отрицательный. Потому что все давно знают, что это кафе закрыто для простых смертных: оно работает в режиме спецобслуживания.

Сегодня в его пустом темном зале, освещенном лишь двумя тусклыми лампами, сидели два посетителя. Они вели беседу вполголоса, так чтобы их слова не были слышны ни бармену, скучающему за стойкой, ни двум внушительного вида здоровякам-охранникам в дверях. Впрочем, при всей строгой конспирации и надежной охране этого заведения, где-нибудь в вентиляционной решетке в потолке или под столиком наверняка стоял крошечный черный микрофончик, чутко фиксировавший каждое сказанное слово, чтобы завтра на письменный стол в некоем неприметном кабинете в некоем неприметном здании в переулке старой Москвы лег листок стенограммы примерно такого содержания:

– Ну так что будем делать, Коля? Как же он мог уйти? Ты же уверял меня, что там у тебя надежная охрана, от солнцевских…

– Сам не пойму, Алик. Туда налетела целая бригада, не иначе. Двоих охранников убили. Третий получил серьезное ранение. Но странно другое. По всем признакам не они его оттуда, из подвала, вытащили. Он сам ушел. Причем до их приезда.

– Как он мог уйти из этого каменного мешка?

– Там была решетка, вмурованная в пол. Под решеткой проходили подземные коммуникации… Теплотрасса или канализация, точно не знаю. Словом, ему каким-то образом удалось решетку из пола выдрать… Он старым гвоздем расковырял швы… Ты можешь себе представить! И ушел. А только потом уж на эту стройку совершили налет.

– Ну силен мужик, ничего не скажешь… Недаром меня Шота предупреждал, что с Варягом шутки плохи. Как думаешь, что он сейчас предпримет?

– Пока затаится. Воры… ну, те, с кем я контачу, говорят, что Варяг первое время будет отсиживаться, но времени даром терять не станет, а сразу же начнет поиски. Неделю-другую будет готовиться, а потом неожиданно нанесет удар, причем сразу по всем направлениям. Это в его натуре.

– Что значит «по всем направлениям»? Что ты имеешь в виду, Коля?

– Именно это и имею в виду, Алик. Это и имею в виду. Сначала он накажет своих – предателей. Тех, кто его нам сдал на том сходняке. Но потом, а может быть одновременно, расставит сети и на нас. Это факт!

– Та-ак… Приехали. У него много людей осталось?

– Это неизвестно, Алик. Воры, дорогой мой, они же как простые люди.

Помнишь басню про больного льва и осла? Когда лев в беде – его любой осел копытом пинает, но стоит льву вырваться на свободу, как все тотчас поджимают хвост, бегут к нему на поклон.

– Ты хочешь сказать, что и эти старые кавказские воры, и молодые «законные», которые…

– Я ничего не хочу сказать. Я говорю только то, что мне про него рассказывали. Предателей он уничтожит. Пособников накажет. Тех, кто молча стоял в стороне, скорее всего помилует. Но нас с тобой он уж точно не пощадит! Ты мне лучше скажи, что с деньгами, что с общаком…

– Деньги в надежном месте, Коля. В очень надежном месте. Те, что он откатывал в оффшоры, уже давно перекачаны куда нужно. И мы будем с ними работать. Нал, который ты взял у него на даче, лежит… сам знаешь где. Но его пока трогать нельзя. До поры до времени. Сейчас наша с тобой задача – найти Варяга. И опередить его. Упредить его удар.

– И как же его найти?

– Это твоя забота, Коля! С меня достаточно того, что я уже которую неделю кавказцев умасливаю. Свяжись со своими кадрами, дай им поручение… Ну, не мне тебя учить.

– Ты знаешь, что я тебе скажу, у меня такое странное ощущение, что за мной следят.

– Как это следят? Ты что, сдурел? Кто за тобой может следить? Ваш первый отдел?

– Да если бы! Нет, чужие следят. Причем ведут грамотно, аккуратно, от дома садятся на хвост и ведут через всю Москву… И здесь бывают.

– А сейчас?

– Сейчас – нет. Но не исключено, что недалеко отсюда, на какой-нибудь скамеечке у пруда сидит хмырь и читает «Московский комсомолец», а сам одним глазком на это кафе поглядывает. Не исключено.

– Хреново.

– Погоди-ка, давай вернемся к деньгам. Я, Алик, вот что тебе хочу сказать. Мне надо на некоторое время слинять. Туда, к себе, в Испанию… ну, ты понимаешь… Мне нужно три лимона. Налом. Ведь ты, насколько я понимаю, те оффшоры трогать пока не собираешься?

– Не собираюсь. А тебе зачем столько?