– Они живут, как муж и жена. Кажется, что такое положение нравится им обоим. Я даже предоставил им отпуск. Скоро они должны вернуться.

– Когда вы планируете забросить их к русским?

– Думаю, что полностью они будут готовы месяца через четыре. Маврин должен в совершенстве научиться пользоваться «панцеркнакке», а потом, в самом этом устройстве нам не все нравится. Его нужно облегчить и провести дополнительные испытания.

– Он знает, что мы планируем сымитировать ему тяжелое ранение?

– Пока нет, господин группенфюрер.

– Займитесь этим немедленно, пусть подкоротят ему ногу. У наших врачей в этом деле очень богатый опыт. Иначе как объяснить, почему он не на фронте, когда все воюют? А потом, к раненым у людей всегда больше доверия, чем к физически крепким людям.

– Я займусь этим вопросом, господин группенфюрер, как только он вернется из отпуска.

– Что ж, желаю успеха, – губы Кальтенбруннера тронула лукавая улыбка.

Пошел уже третий день, как Петр с Лидией вернулись из отпуска. В рижской гостинице «Эксельсиор», как и было обещано, их ждал номер. Прошедшее время чем-то действительно напоминало медовый месяц, когда им хотелось только наслаждаться обществом друг друга. Было понятно, что такое состояние не может продолжаться вечно, но хотелось вырвать у судьбы хотя бы еще неделю покоя.

В дверь постучали в тот самый момент, когда Маврин щелкнул замком саквояжа с «панцеркнакке». Спрятав саквояж в шкаф, он подошел к двери и негромко спросил:

– Кто там?

– Петр, это я, открывайте.

Маврин повернул ключ и впустил оберштурмбаннфюрера.

– Не ожидал, – отступил он слегка в сторону.

– Я тоже не думал, что нанесу сегодня вам визит, но дело того требует.

– Что-нибудь случилось?

– Как отдохнули?

– Прекрасно, господин оберштурмбаннфюрер.

– Отдыхать всегда хорошо. Как Лидия? Отношения налаживаются?

– Мы хорошо понимаем друг друга.

– Это главное. Кстати, а где она сейчас?

– Ушла в парикмахерскую.

– Она молодчина. Мало того, что она красивая женщина, так она еще и умеет следить за собой.

Ханц Грейфе сел за стол. Петр Маврин устроился напротив.

– Теперь давайте поговорим о деле. Вы сами понимаете, какие большие надежды мы связываем с операцией «Возмездие». Ставки слишком высоки. И нам бы очень не хотелось испортить все из-за какой- нибудь случайности… В общем, так… Чтобы ваша легенда была более достоверной, мы решили инсценировать вам ранение.

– Что вы имеете в виду?

– Вам придется лечь на операционный стол. Наши врачи немного укоротят вашу ногу, чтобы придать вам некоторую хромоту.

– Вы хотите нанести мне увечье?! Вы шутите!?

– Нисколько. Дело очень серьезное, согласование происходило на самом верху. Уже имеется договоренность с рижским госпиталем. – Маврин невольно изменился в лице. – Да вы не пугайтесь так, – попытался успокоить его оберштурмбаннфюрер. – Все пройдет самым лучшим образом. Оперировать вас будут отличные специалисты.

– Я не дам себя уродовать! – сверкнул глазами Маврин, невольно повышая голос.

– Не пугайтесь. Никто не говорит об уродстве, мы просто слегка подкоротим вам ногу. А потом после победы мы проведем еще одну небольшую операцию, и вы будете ходить, как и прежде.

– Я категорически не согласен!

Грейфе вздохнул и пожал плечами:

– Без ранения никак не обойтись. И вы это знаете не хуже, чем я. Вы должны будете закрепиться в Москве. У вас очень серьезные документы, все они подлинные, они вам во многом помогут. А обосноваться в Москве без достаточно серьезных оснований невозможно. Вы должны будете иметь какое-то серьезное ранение, даже инвалидность! В противном случае на вас тут же обратит внимание русская контрразведка. – Грейфе развел руки в стороны и непреклонно сказал: – Выбирать не приходится.

– Я не согласен на эту операцию и на увечье! – отрезал Маврин.

Грейфе выглядел озадаченным.

– Если вы категорически против такого решения, то можно придумать вот такой вариант: мы сделаем вам рану на животе, которую можно будет принять за серьезное ранение. В действительности врачи просто сделают вам шрам. Нашим врачам приходилось делать подобные операции… Вы пролежите в гостинице пару недель, рана у вас зарубцуется и будет выглядеть как осколочное ранение. Ну, так что?

– Хорошо, на это я согласен, – после некоторого колебания кивнул Маврин.

– Вот и отлично! – обрадованно воскликнул Грейфе. – Только давайте договоримся, ничего не говорите об этой операции вашей жене.

– Почему?

– Так удобнее для дела. Просто скажите ей, что поехали на фронт, чтобы посмотреть обстановку. А когда вернетесь, то скажете, что получили ранение в живот. Русские женщины способны к состраданию, так что она будет любить вас еще крепче.

– Когда мне отправляться в госпиталь?

– А отправляться не нужно, – мягко улыбнулся Грейфе. – Мы довезем вас на машине. – Взглянув на часы, сообщил: – Кстати, она уже стоит у входа в гостиницу. Едем, дружище! Вам нужно будет сдать кое- какие анализы.

– Быстро вы берете в оборот. Даже продохнуть не даете, – сдержанно пожаловался Маврин.

– Что поделаешь, по-другому нельзя – война!

Вышли из номера. Маврин закрыл ключом дверь и заторопился за быстро идущим Грейфе. Он вдруг обратил внимание на то, что коридоры в этот час были пустынными. В таких делах не бывает случайностей, не исключено, что его опекуны позаботились и о том, чтобы они дошли до машины без свидетелей.

Водитель – плотный коренастый молодой мужчина в форме унтершарфюрера, которого звали Курт, – изобразил нечто подобное улыбке при появлении Грейфе и любезно распахнул перед ним переднюю дверцу, после чего так же предупредительно впустил в салон Маврина. Петр был знаком с личным водителем Грейфе без малого почти год, но за все это время не услышал от него и десятка фраз.

Машина тронулась. Курт аккуратно выехал на дорогу, не забывая при этом пропускать пешеходов.

– Я думаю, излишне будет говорить о том, чтобы вы ни с кем не вступали в контакт. У вас будет отдельная палата.

– Разумеется.

Водитель, притормозив на светофоре, пропустил молодую пару. Маврин невольно задержал взгляд на мужчине, интересно, почему он не на фронте? Может, тоже состоит в штате СД?

Водитель невозмутимо смотрел прямо перед собой, старательно делая вид, что не слышит разговора.

– Обещаю вам хорошую кухню, так что на поправку вы пойдете быстро. Сейчас вы пообщаетесь с врачом, он вам расскажет, как будет проходить операция.