только встреч не происходит в Стокгольме.

Обнявшись, они крепко потискали друг друга за плечи. Так радоваться встрече могут только старинные приятели.

– Сколько мы не виделись, Иоахим? – спросил мужчина, с интересом рассматривая Риббентропа. – Лет десять?

– Семь, – поправил его Риббентроп, – последняя наша встреча произошла в Вене. Ты тогда работал в американском дипломатическом корпусе.

– Я и сейчас там работаю.

– Но как тебе это удалось, ведь ты же канадец!

– Мой отец был американец. У меня двойное гражданство.

– Хм, что-то мне подсказывает, что это не основная твоя работа.

Марк махнул рукой:

– И не говори, Иоахим! В этом мире все так перемешалось, что даже не понять, где настоящее, а где фальшивое. Вот взять хотя бы тебя, ты имел все, чтобы стать великим игроком. Да и хоккей для тебя был не просто спорт, а настоящая жизнь! Когда мы вместе с тобой играли в хоккей, ты был лучшим нападающим. Тебе пророчили блестящее будущее! А потом ты неожиданно занялся другим делом.

Риббентроп расплылся в широкой доброжелательной улыбке. Воспоминания о молодости доставили ему радость.

– Я часто вспоминаю наши игры. У нас была сильная команда. Но ты не забывай, шел четырнадцатый год, начиналась Первая мировая война, Германия воевала, и я не мог оставаться вдали от своей родины.

– Верно, не мог, ты на все сто процентов немец. Вот у меня, например, французские корни, но что происходит на моей прародине, честно говоря, меня мало волнует.

– Сорвалась! – кивнул Риббентроп в сторону причала.

– Что? – растерянно спросил Марк.

– Это я про того рыбака, что стоит на пристани. Вон, видишь, в желтом плаще. Таскает рыбу за рыбой! А тут сорвалась. Крупная была…

– Ничего, в следующий раз повезет, – сдержанно отозвался Марк. – Я слышал, что в Первую мировую ты хорошо воевал.

– Хорошо – это громко сказано. Я делал то, что и все остальные. Просто мне повезло больше, чем другим. Теперь я кавалер ордена Железного креста первой и второй степеней. – В голосе министра иностранных дел Германии прозвучала скрытая гордость.

– В то время просто так кресты не раздавали. Ты всегда был храбрецом. Вот и сейчас рядом с тобой я не вижу никакой охраны.

– В Стокгольм я приехал как частное лицо. Может быть, меня и охраняют, но мне об этом ничего не известно. Давай немного пройдемся.

– С удовольствием.

Некоторое время они шли молча. Прошли через мост и направились вдоль стен ратуши.

– Где ты сейчас служишь? – спросил Риббентроп. – Мне кажется, ты меня пригласил в Стокгольм не для того, чтобы говорить о пустяках. Ты из военной разведки?

– От тебя ничего не скроешь, – широко заулыбался Марк.

– Все очень просто, сейчас не так-то легко попасть в Стокгольм, а тебе это удалось. Значит, тебя поддерживают какие-то очень серьезные и заинтересованные силы. А такими силами в наше время может быть только военная разведка. А потом все эти плащи, шляпы, – Риббентроп слегка поморщился, – от тебя так и тянет шпионом.

Марк расхохотался.

– Но я работаю в дипломатической миссии.

– И это ты говоришь министру иностранных дел?! – удивился Риббентроп. – Восемьдесят процентов дипломатической миссии составляют профессиональные разведчики. Может, даже и больше.

– Что ж, это упрощает дело. Тогда я опускаю все условности и перехожу к главному: очень серьезные парни поручили мне сказать тебе, что мы не заинтересованы в полном разгроме Германии, как того хотят русские.

Риббентроп ощетинился:

– А с чего ты взял, что Германия будет разгромлена?

Марк невольно улыбнулся, узнав в министре иностранных дел Германии того самого хоккеиста- нападающего, с которым когда-то был очень дружен. Именно поэтому Даллес обратился с просьбой к нему, зная, как непросто Риббентропу будет отказать бывшему приятелю и коллеге по команде.

– Перестань, Иоахим. Германия выдохнется. У нее уже нет тех могучих ресурсов, какими она владела в самом начале войны. Если вам не удалось победить русских в сорок первом году, то как же вам победить их в сорок четвертом? Только ты не перебивай меня… Речь сейчас идет даже не об этом. Я знаю, что в Германии ты весьма влиятельная фигура, имеешь свободный доступ к Гитлеру, и он охотно прислушивается к твоему мнению…

– Не тяни, говори, что тебе надо!

– Мы знаем, что очень многие люди в Германии относятся к американцам с симпатией. Мы тоже не испытываем ненависти к немецкому народу. Мы согласны заключить с вами мир, но для этого вы тоже должны постараться.

– Что ты имеешь в виду? Если речь пойдет о Гитлере…

– Ты не дослушал меня.

– Я слушаю тебя, – Риббентроп набрался терпения.

– Вы должны будете устранить Сталина!

Риббентроп даже не пытался сдержать удивления:

– Вот как! Я ожидал от тебя всего, что угодно, но только не этого. Интересная получается ситуация – министр иностранных дел занимается терроризмом.

– Ты меня не так понял, Иоахим. Тебе не придется заниматься этим делом лично. Ты вполне влиятельный человек, и тебе достаточно будет кому-нибудь поручить это дело.

Вышли на угол ратуши. Риббентроп остановился, посмотрел на Марка. За годы, что они не виделись, тот слегка обрюзг, на шее образовались глубокие морщины. Сейчас трудно было поверить, что двадцать лет назад своей статью он напоминал Геркулеса. Даже ростом сделался как-то пониже.

– И кому же я могу поручить такое дело?

На лице ни тени улыбки.

– Например, Кальтенбруннеру или Шелленбергу.

Вот так работает американская разведка. Оказывается, они уже распланировали операцию и даже назначили руководителей. А что, если применить против этого янки силовой прием, как когда-то в их далекой хоккейной молодости? Пусть поплескается в соленой водичке.

Дипломатический талант заключается в том, чтобы не показать своего настоящего настроения. Любезность, господа, правит миром! С нею можно выиграть самое серьезное дипломатическое сражение.

– Я бы предпочел Шелленберга. – Риббентроп помолчал, потом продолжил: – В любом случае такие вещи не делаются без согласия фюрера. На следующей неделе я должен быть в Ставке фюрера и попробую переговорить с ним. Но указывать сразу на Кальтенбруннера или Шелленберга не стоит. Это может вызвать подозрение. Я вызовусь сам уничтожить Сталина.

Марк не сумел скрыть своего веселья. Заулыбался широко, как когда-то в далеком четырнадцатом году.

– Иоахим, ни Гитлер, ни Кальтенбруннер не воспримут твои слова всерьез.

– Вот этого я как раз и добиваюсь. Я уже давно работаю дипломатом, так что многому успел научиться. Хороший дипломат всегда переиграет хорошего разведчика. Наверняка они поморщатся, а потом предложат собственные услуги.

– Так, значит, ты согласен, Иоахим?

– Да. Я сделаю это ради будущего Германии.