жилплощадь, где можно было раздавить чекушку-другую с друзьями, а то и просто, не опасаясь быть уличенным женой, привести подружку.

Здесь тоже кипела жизнь, быть может, не столь насыщенная, как в многоэтажке, зато своя.

Кирилл Глушков подкатил к самому дальнему гаражу, столь же неприметному, как стоящие рядом, покрашенные в темно-красный цвет. Его хозяином был мужчина лет шестидесяти, которого все называли Михаил Григорьевич. Росточка он был небольшого, приземистый; хитроватые маленькие глазки смотрели на собеседника через тяжелые дымчатые линзы; кривые дужки очков были стянуты на остром затылке скрученной почерневшей резинкой. Одевался он всегда в темно-коричневый комбинезон, талию перетягивал широкий пояс, на ногах кирзовые сапоги. Физиономия скучающая, заросшая серой щетиной, – типичное порождение гаражного сообщества. С утра до вечера он пропадал в гараже, и порой казалось, он не подозревает о той жизни, что протекает за его пределами.

В его пользовании были старенькие «Жигули», на которых он давно не выезжал. Единственное, что он порой себе позволял, так это проехаться по гаражному кооперативу, просигналить многочисленным приятелям (дескать, я еще в строю!), а потом торжественно загнать автомобиль обратно.

Несколько лет назад он работал лекальщиком на заводе, но потом разумно рассудил, что в гараже будет зарабатывать значительно больше. И не ошибся! Михаил Григорьевич работал по железу и способен был выполнить любую деталь, а потому заказчиков у него было немало. Поговаривали, что в течение двух дней он был способен смастерить качественный ствол. Так что визитеры у него были самые разные, и далеко не все просили выточить подходящую гайку. Случалось так, что клиентура к нему заходила далеко за полночь, и можно было только предполагать, какого рода заказы он в это время принимает.

Через распахнутую дверь был видел Михаил Григорьевич, стоящий в профиль. Было в нем нечто от Левши.

Заметив подошедшего Фомича, он скупо улыбнулся, от работы оторвался только на минуту, чтобы пожать протянутую руку. Бодрым голосом поинтересовался:

– С делом каким пришел... Или так?

Михаилу Григорьевичу Фомич представлялся слесарем домоуправления, заказывая ему порой по лекалам весьма сложные отмычки. Принимая заказ, тот делал вид, что его вполне удовлетворяет объяснение, и никогда с вопросами не лез, что всецело устраивало Кирилла. В этот раз в глазах «Левши» заиграл какой-то плутоватый огонек, что Фомичу крайне не понравилось.

– Ты же знаешь, Григорич, я к тебе без дела не прихожу.

Собственно, так оно и было. За то время, пока они общались, у него накопился целый набор отмычек, сделанных Михаилом Григорьевичем, причем три из них по сложнейшим лекалам. Так что при дурном раскладе мастера смело можно было бы записать в соучастники.

– Понятно... Что в этот раз нужно выточить?

Михаил Григорьевич оторвался от работы и по-деловому вытер руки о ветошь, лежащую на станке.

– Заказ непростой... Он тебе может показаться даже немного странным.

Лицо Михаила Григорьевича продолжало оставаться безмятежным, было понятно, что к необычным заказам он привык. И вообще, в этой жизни мало что могло удивить его по-настоящему.

– Ничего, как-нибудь справлюсь.

Достав из кармана иллюстрированный атлас, Кирилл перевернул несколько страниц.

– Можешь сделать такую вещицу?

Взяв осторожно атлас, Михаил Григорьевич поднес фотографию к свету. Минуту внимательно рассматривал снимок, после чего удивленно приподнял очки, сверкнув диоптриями:

– Что это такое?

– Это наконечник античного копья. Ты можешь сделать точно такой же? Здесь замеры, которые тебе пригодятся в работе.

– Хм... И вправду, мне не заказывали ничего подобного. Какое-то древнее.

– Это копье римского легионера.

– Ах вот оно что.

– Мой приятель собирает подобные вещи, хотелось бы сделать ему подарок.

Михаил Григорьевич посмотрел в упор:

– Насколько копье должно быть точным?

– Желательно, как можно точнее.

– Когда нужно?

– Дня через два сработаешь?

– Работа необычная, сразу скажу, – неопределенно протянул лекальщик. – Прежде мне не приходилось заниматься подобными вещами. Да и возни по мелочам здесь хватает, форма очень необычная, во всяком случае, мне ничего подобного видеть не приходилось. А потом, желтый материал нужно подобрать. Я так понимаю, оно должно походить на золото?

– Ты правильно понимаешь.

– Если хочешь, чтобы работа получилась, так тут нужно выдержать все замеры, а за такое не каждый возьмется...

– Разумею, к чему ты клонишь. Не переживай, заплачу как следует.

Почесав пятерней затылок, доморощенный кулибин добавил:

– Мне придется отложить кое-какую срочную работу.

– Вот и откладывай! Не беспокойся, не обижу! Ты ведь знаешь, это не в моих правилах. Важно, чтобы не подвел меня со сроком. Успеешь?

Михаил Григорьевич накинул на широкую переносицу очки.

– Ты, может, вспомнишь, чтобы я тебя подвел хотя бы разок?

– Что-то не припоминаю.

– Вот и не припомнишь! Сделаю все в срок! Только рисуночек оставь.

– Договорились, – облегченно проговорил Фомич.

Телефонный звонок прозвенел в тот самый момент, когда Кирилл выезжал из гаражного кооператива. Номер не определился. Вполне основательный повод не реагировать на раздражитель. Но в последний момент, повинуясь какому-то внутреннему порыву, он нажал на кнопку:

– Слушаю.

– Чего же ты пропал? Мы договорились встретиться.

В области поджелудочной железы образовался иней. Голос он узнал, говорил губастый.

– Изучал объект... Готов встретиться прямо сейчас.

– Подъезжай через час на Пречистенку, встретимся на углу сквера.

– Хорошо. Буду.

Отъехав в безлюдное место, Фомич достал барсетку и положил в нее видеошпион. Крохотный глазок спрятал в самом углу сумки. Он был настолько мал, что его невозможно было увидеть даже на расстоянии вытянутой руки. Да и на глазок он не походил, напоминал обыкновенную проволоку. Вещь очень удобная, работает от брелка, в котором могут быть автомобильные ключи. Так что ни барсетка, лежащая на коленях, ни ключи, что он держал в руках, подозрения не вызовут. Останется только нажать на кнопку и записать губастого.

Ровно через час Фомич был на месте. Беспечно помахивая сумкой, подошел к скверу. Губастого он заметил сразу, толстяк сидел на скамеечке и читал газету, разложенную на коленях. Направился к нему. Барсетку держал в руках, так что видеокамера была направлена точно в грудь собеседника. Имея широкую разрешающую способность, видеоглазок захватывал его голову и даже ветки сирени, что колыхались над самой макушкой.

Отложив в сторону газету, толстяк произнес:

– Когда думаешь забрать наконечник копья?

– Думаю, дня через три.

Тот невольно поморщился:

– Почему так долго?