возможность повести машину в гору. Должен же я похвалиться в Париже, что водил авто в Гималаях. А вниз поведет автомобиль кто-либо из вас.

— Ладно, — снисходительно сказал сидевший за рулем Ришар, — садитесь!

И мы поехали. В зеркальце я видел, что сзади нас никто не преследовал. Непалец, хозяин лавки, видимо, избрал более короткую дорогу к подножию горы.

Оба моих спутника развеселились. Шарль стал рассказывать забавные истории и неожиданно обмолвился, что вырос в семье французских колонистов, живших в Мали и Гвинее. «Вот откуда знание бамбара», — понял я. Ришар также проговорился, заявив, что жил в Мали, а воевал в Конго.

Несмотря на внутреннюю напряженность, я не без интереса наблюдал за поведением людей, намеревавшихся убить меня в ближайшее время. Никаких следов смущения я не заметил. Это были действительно профессиональные убийцы. В то же время оба безудержно болтали о всякой всячине, отвлекая мое внимание от предстоящей акции.

Между тем я довел машину до половины горы. Наконец перед моим взором открылся участок дороги, который я подыскивал. Ровное, без подъемов место и справа по ходу движения ничем не огороженный крутой обрыв метров на двести. Слева скала, отвесно поднимающаяся вверх. Я повел медленнее автомашину, следовало быть осторожным. Неожиданно я крикнул своим попутчикам:

— Смотрите, какой огонь!

Оба наклонились вправо, пытаясь разглядеть, что там «горит». В ту же секунду правой рукой я резко крутанул руль вправо, а левой распахнул левую дверцу автомашины и, прежде чем выпрыгнуть на дорогу, успел ногой нажать на «газ». Я не видел, как исчез за обрывом автомобиль, но услышал глухой удар где-то внизу. Тренер по боксу не раз говорил мне: «Виктор, у тебя не очень выносливое сердце, но зато блестящая реакция и точный удар».

Реакция спасла меня и на сей раз. Только лоб был мокрым. Достаточно было промедлить долю секунды — и я оказался бы в обществе «соотечественников» под обрывом.

Снизу послышался гул мотора. Потом показался автомобиль. За рулем был хозяин лавки бронзовых фигурок. Я поднялся с земли, отряхнул от пыли одежду и молча протянул непальцу ненужный уже мне «вальтер». На заднем сиденье автомашины я заметил винтовку с оптическим прицелом.

— В прошлом году, — сказал непалец, — эти двое (он кивнул в сторону обрыва) также прилетали из Дели. Они искали трех европейцев, сбежавших с какого-то острова в Карибском море и укрывавшихся в Непале не то от гангстеров, не то от агентов фирмы, связанной с торговлей оружием. Бандиты разыскали беглецов и дождались, когда те поехали в горы. Мы не успели помешать: у нас был бинокль, но не было винтовки с оптическим прицелом. В бинокль все было видно очень хорошо. Бандиты имитировали на горной дороге аварию своей автомашины. Европейцы остановились, вышли из автомобиля, чтобы оказать помощь. Их мгновенно парализовали ампулами-шприцами и посадили обратно в машину, которая медленно поехала в пропасть…

— У меня билет на утренний рейс в Дели, — сказал я. — По этой дороге редко кто ездит. С самой дороги не видно, что находится внизу. Думаю, что гангстеров вряд ли хватятся в ближайшие дни. Сейчас отвезите меня в кварталы старого города, я поброжу там и сделаю еще какие-нибудь покупки. Пусть меня запомнят. Вряд ли кто заметил, что я садился к погибшим в автомобиль.

— Я высажу вас недалеко от старых кварталов. Советую походить по улицам, где продают тибетские коврики — эти живописные изделия высоко ценятся в Европе. Покупка таких ковриков вполне оправдает ваше времяпрепровождение в старом городе.

Вскоре мы подъехали к центру Катманду, и я попрощался с непальцем. Напоследок я сказал ему:

— Я не могу задавать вам никаких вопросов, как не могу и отвечать на вопросы. Но я вижу, что вы честный и мужественный человек. От всей души желаю вам счастья.

Он молча поклонился мне.

Улочка, где продавались коврики, была удивительно красочной. Коврики, издалека напоминавшие чем-то большие разноцветные игральные карты размером сто восемьдесят на девяносто сантиметров, вывешивались на стенах домов до высоты третьего этажа. Ощущение, что ты попал в сказочное королевство карт. Я зашел в один из магазинчиков и разговорился с женщиной — хозяйкой. Она охотно рассказала, что приехала в Непал из Тибета еще девочкой вместе со своими родителями. Все ее родственники и она сама много лет уже делают эти ковры, а шерсть (козью) доставляют им из Тибета. Я выбрал три белых коврика с синими и сине-красными драконами, поблагодарил хозяйку за рассказ и попросил ее отправить покупку в гостиницу, где остановился.

Рано утром я наблюдал из иллюминатора «Боинга», как справа по борту медленно удаляются белоснежные вершины Гималаев. Мне было над чем подумать. Во-первых, моя научная деятельность превратилась во что-то здорово смахивающее на подвиги Джеймса Бонда. Неужели нельзя просто заниматься чистой наукой? И никого не убивать! Или наше «свободное» общество устроено так, что даже такие богачи альтруисты, как Куртьё, не могут свободно заниматься научными изысканиями на благо человечества? Вопросов у меня накопилось много. И к обществу, и к самому себе. Не было только ответов.

Следовало задуматься и над тем, где меня выследили и почему пустили за мной вдогонку Ришара и Шарля. Во Франции? Вряд ли! Там были приняты строгие меры предосторожности, и в аэропорт я попал таким хитроумным способом, что засечь меня было очень трудно. Из городка, как называли мы имение Куртьё, я выбрался ночью на летающей «стрекозе», которая высадила меня в нескольких десятках километров на пустынной дороге, где ждал автомобиль. В Париже пришлось много покружить, поменять автомашины, даже проехаться в метро и только потом уже отправиться в аэропорт.

Засекли меня, видимо, когда я приехал в гости к Роберу — за ним, должно быть, наблюдали очень пристально. Скорее всего после его встречи с Питером Спарком. Сначала «они» записали мой первый телефонный разговор с Робером. В общем-то, ничего подозрительного: старый университетский товарищ решил навестить Робера, с которым много лет не виделся. Думаю, что на всякий случай ко мне прикрепили двух «соотечественников», и так как я на другой день улетел в Непал, те последовали за мной. В их задачу вряд ли входило просто ликвидировать меня. Возможно, они должны были затащить пленника в укромное местечко, связать и пытать до тех пор, пока он не выложит, зачем приехал в Индию. Потом бы меня все равно убили — и в том случае, если бы я чистосердечно все рассказал, и в другом, если бы я вынес пытки и ничего не сообщил. Да, поистине наука требует жертв!

В Дели я не стал выходить из аэропорта. Я купил билет на ближайший самолет до Сингапура и через два часа снова был в воздухе. Покупать билет сразу до Токио я не решился.

В Сингапуре я пробыл несколько часов, но на сей раз вышел в город и основательно поколесил по «Швейцарии Дальнего Востока», как величают его европейцы. Действительно, только в Сингапуре можно наслаждаться всеми прелестями центра Азии и одновременно пользоваться всеми удобствами Цюриха или Женевы.

Взяв такси в аэропорту, я отправился в центр. Здесь на одной из улиц, где от вывесок на всех языках рябило в глазах, я отыскал среди «Дерби кинг», «Супер стар», «Ла Коста» и множества китайских иероглифов большие белые буквы на голубом фоне: «Эр Франс». Зайдя в агентство, я приобрел билет на самолет до Токио, после чего начал более подробное знакомство с местными достопримечательностями.

Как известно, в переводе с санскрита «Сингапур» означает «город львов». Утверждается, что такое название было присвоено этим местам одним индийским принцем, спасшимся здесь от жестокого шторма. Дело было еще в XIII веке. Возможно, с перепуга, но принцу показалось, что он столкнулся на острове с животным, похожим на льва… Во всяком случае, название прижилось, и до XIV века торговый город процветал и разрастался. К несчастью для города, эти места полюбили пираты, которые в конце концов стерли с лица земли все имевшиеся поселения.

В начале XIX века остров настолько понравился англичанам, что они устроили на нем свою главную военно-морскую базу в Юго-Восточной Азии. Со свойственным британцам постоянством они не торопились покидать остров и расстались с ним лишь в 1957 году.

Когда английский губернатор сэр Стамфорд Раффлз подписал с местным феодалом в 1819 году соглашение о передаче города британской короне, все население Сингапура не превышало нескольких сот человек. Зато в 1850 году в городе насчитывалось уже пятьдесят тысяч жителей, сегодня их — два с