Утром он приготовил ей кофе, как всегда, когда бывал дома. А после ее ухода включил компьютер и создал файл под названием «Второй роман».
Пиши, пиши, подмигивала черточка.
Откуда вы берете свои идеи, господин Керн?
Не знаю. Они сами приходят. Или: идеи сами не приходят, за ними надо охотиться.
Вот и давай, Давид, охоться.
Он встал, приготовил себе эспрессо. Третий за это утро. Стал у окна, посмотрел вниз, на стройплощадку. Шум в голове только теперь соединился с экскаватором, который грузил в самосвалы вынутый грунт. Может, поэтому не пишется. Строительный шум.
Вы можете писать в любой обстановке, господин Керн?
Когда пишу, я полностью отключаюсь от окружающего мира.
Он залпом выпил кофе и опять сел перед компьютером.
Пиши, пиши.
Господин Керн, вы с самого начала знаете, чем кончится ваша история?
Я знаю начало и конец. Не знаю только, что происходит в промежутке. Или: нет, история сама ведет меня к своему финалу.
Любопытно, как он отыскивает начало, – вот что интересует его в данный момент. Но об этом его, увы, никогда не спрашивали.
Вы уже работаете над новой книгой, господин Керн?
Писатель всегда работает над чем-то новым.
Давид встал так резко, что опрокинул стул. Не поднимая его, заметался по комнате. Может, бросить к черту это дело и заняться более неотложными проблемами? Например: как отменить Бад-Вальдбах?
Задача столь же неразрешимая, как и сочинение романа.
Он распахнул створку окна. По-прежнему дул фён. При синем небе и ярком зимнем солнце краны и стройплощадки выглядели как рекламная фотография игрушечного конструктора.
Пятью этажами ниже к дому подкатила желтая машина. Вышел почтальон, начал раскладывать по ящикам пачку корреспонденции.
Пять этажей. На такой же высоте расположен и балкон, к перилам которого Джекки прислонялся без малейшего страха. Будь Давид вчера хоть чуточку импульсивнее, сегодня он был бы избавлен от всех забот. Алкоголя в крови у Джекки хватало. Никто бы не усомнился в несчастном случае. На Давида не пало бы ни тени подозрения. С какой стати молодой литературной знаменитости сталкивать своего агента с балкона? С какой стати кому-то сомневаться в том, что он неоднократно предостерегал Джекки, не советовал этак прислоняться к перилам?
Ну, задали бы несколько вопросов, полиция сняла бы с него показания, пришлось бы уладить кой-какие формальности, может, и ужином в «Звездолете» пожертвовать. Хотя Мари наверняка бы простила Джекки это вмешательство в частную жизнь.
Очередная упущенная возможность совершить правильный поступок. Похоже, его жизнь только из таких упущений и состоит.
Почтальон сел в машину, поехал дальше. Давид собрал во рту слюну и отправил вниз большой коричневый от кофе сгусток, наблюдая, как ниточка, на которой он повис, мало-помалу удлинялась. Потом она оборвалась, плевок полетел вниз и быстро исчез из виду.
Может, подвернется второй шанс. Или он создаст его сам. Уговорится с Джекки о встрече у него в номере, после обеда, когда тот будет уже изрядно подшофе.
Но как подвигнуть старикана прислониться спиной к перилам? В такой день, как нынче, это, пожалуй, еще кое-как выполнимо. Но когда среди зимы снова выдастся такой день, как нынче?
Нынче.
Давид закрыл окно, опять сел за компьютер.
Пиши, пиши, подмигивала черточка.
Он закрыл программу. Сохранить изменения в файле «Второй роман»? – спросил компьютер. Давид сохранил пустую страницу.
Пошел к телефону, набрал номер Джекки. Господин Штоккер уже ушел, сообщила телефонистка. Что ему передать?
Давид попросил передать, чтобы Джекки, если вернется до трех, позвонил ему на мобильник. Прошел в ванную, побрился, принял душ, растерся полотенцем, освежил лицо гелем после бритья, провел деодорантом под мышками, причесался, оделся. Проделал все эти будничные дела, словно и не принял только что решения, чреватого серьезнейшими последствиями.
В ожидании звонка Джекки Давид прогулялся по бюро путешествий. Собрал проспекты всех мест, обозначенных в их каникулярном списке.
В два часа с двумя сумками проспектов он вернулся домой. Джекки до сих пор не позвонил, но это отнюдь не означало, что он не возвращался в гостиницу. Вполне возможно, ему все передали, а он просто не хотел звонить.
Однако звонок в гостиницу подтвердил, что Джекки пока не вернулся. Что-нибудь передать? Нет, только то, о чем он уже просил, ответил Давид.
День по-прежнему в самый раз для балкона. Хотя уже назавтра синоптики сулили вторжение холодного воздуха. Надолго ли, Давид не понял.
В три часа он снова позвонил в гостиницу. Господин Штоккер может перезвонить ему до четырех, сказал он телефонистке.
В пять Джекки все еще не объявлялся. Давид позвонил в гостиницу и попросил администратора аннулировать сообщения г-ну Штоккеру от Давида Керна. В них больше нет нужды.
Он положил трубку и глубоко вздохнул. И только теперь почувствовал, в каком напряжении находился последние несколько часов.
В шесть пришла Мари. Увидела туристические проспекты, которые Давид разложил по всей квартире.
– Ты отменил?
– Как обещал.
43
Джекки потянулся к бокалу с вином на ночном столике, отпил глоток и поперхнулся. Когда он прокашлялся, Тамара велела:
– Дальше.
Она лежала на животе, голая, подперев голову рукой. В другой руке у нее была перепачканная губной помадой сигарета. Джекки положил ладонь на ее пышную ягодицу и стал читать дальше:
– Два «шоко», – поправила Тамара, – «мавр» больше не говорят.
– Действие происходит в пятидесятые годы, тогда эти пирожные назывались так.
– Вон оно что. Читай дальше.
– Какая прелесть.
