— А это тот самый герой, который сражался с полчищами моего бывшего мужа? — спросила она, указав на Клодия и внимательно рассматривая его лицо.

— Да, царица, это он. Второй префект погиб в бою. Мы даже не нашли его тело, — ответил Цериал. — Его когорта погибла вместе с ним. Ни один легионер не сумел спастись. Зато варваров они перебили бессчётное количество.

Легат сам не заметил, как начал хвастать, словно он сам участвовал в сражении. Впрочем, никто во всей империи не мог обвинить его в трусости.

Клодий даже не слышал, о чём говорили легат и царица. Мысли его были заняты любимой. Но он насторожился, когда речь пошла о том, какие меры будут приняты в отношении мятежника Венуция. И вот тут-то, к ужасу Клодия, Петилий начал говорить о том, что это внутреннее дело самих бригантов, и что царь и царица сами должны решить между собой вопрос о том, кто из них прав, кто виноват. К величайшему горю префекта, царица даже не настаивала, чтобы римляне пустились в погоню за её бывшим мужем, а убедительно просила, чтобы в Эбураке остались римские войска. Легат пообещал Картимандуе, что девятый легион будет полгода стоять в столице бригантов, затем ему на смену придёт другой легион.

Кубон, всё это время пытавшийся влезть в разговор, но из-за презрительного тона, которым с ним разговаривал легат, каждый раз замолкал, всё-таки вступил в беседу, так как политика Рима всё-таки была в его руках:

— Рим никогда не забывает услуг, которые ему оказали, царица. Наш долг в том, чтобы твоя безопасность была гарантирована нашими мечами. Молодой Нерон — наш император приказал навести порядок в Британии и наградить тех, кто помогает нам этот порядок наводить. И тем более, он требует выполнения приказа, когда речь идёт о женщине, которая вступила в союз с моей великой страной.

Витиеватая речь Кубона была мало понятна, как Клодию и Питилию, так и Картимандуе с Веллокатом, которые знали латынь не блестяще. Поэтому разговор стал носить характер бессмысленности и, в конце концов, зашёл в тупик. Кубон всё ещё болтал какие-то глупости. Но его уже никто не слушал. Этот трусоватый человек начинал раздражать царицу, и лишь его высокое положение не давало возможности присутствующим предложить ему замолчать.

В конце концов, Кубона, просто напросто, перестали слушать. Легат стал разговаривать с любовником Картимандуи о том, как лучше укрепить город, на случай, если Венуций предпримет поход на Эбурак. Сама царица завела беседу с Клодием. Она с нескрываемым любопытством оглядывала молодого человека с ног до головы, и по её загоравшимся глазам, тем, кто знал эту женщину, сразу стало ясно, что римлянин сильно приглянулся царице бригантов. Она задавала Клодию вопросы про битву у Омы. Её интересовало всё, что произошло в ту трагическую ночь, когда префект потерял самое дорогое, что у него было — жену, красавицу Актис. Поэтому Клодий отвечал неохотно и был чрезвычайно рассеян, но Картимандуя так ловко и непринуждённо вела разговор, так умно задавала вопросы, что Клодий разговорился. Он рассказал царице, как римский отряд попал в ловушку и, из-за упрямства префекта Вителия, вынужден был вступить в битву с превосходящими силами противника, какую ужасную и решающую роль в ней сыграл проклятый туман.

Картимандуя знала обо всём в мельчайших подробностях от своих людей, но не подавала виду. Она слушала очень внимательно, и её сочувствующие восклицания подействовали благоприятно на Клодия. Он проникся симпатией к Картимандуе и даже имел намерение рассказать ей о своей беде. Молодой человек уже начал было рассказывать об Актис, но его прервал Петилий и, извинившись перед царицей, вовлёк в разговор с Веллокатом. Тут Клодий столкнулся с военными познаниями варваров, и оказалось, что те ушли далеко вперёд со времён Цезаря и его «Записок о галльской войне». Впрочем, в этом Эллиан имел возможность убедиться совсем недавно.

Веллокат предложил вполне разумный план, по которому римляне сделают неглубокий рейд на север и отрежут Венуция от союзников-ордовиков. Клодий же опять начал настаивать на своём плане. Но Цериал одобрил замысел Веллоката, Эллиана пожурил за упрямство.

Картимандуя не стала вмешиваться в разговор мужчин. Она что-то шепнула девочке-рабыне, которая быстро убежала из комнаты, где проходил разговор. Через минуту та вернулась и стала что-то нашёптывать царице. Лицо Картимандуи напряглось, глаза сверкнули недобрым светом.

Никто из присутствующих не заметил этой перемены в Картимандуе. Мужчины были заняты беседой и ни на что не обращали внимания. Царица сделала вид, что ей скучно и, сославшись на свои женские дела, покинула тронный зал вместе со своей служанкой.

Оставшись одна, и уверившись, что за ней никто не следит, царица побежала в самую дальнюю комнату дворца. Девочка встала у двери, а царица скользнула внутрь. Там её уже ждал мужчина.

— Это ты, Нуд? — взглянув на него, спросила Картимандуя.

— Да, моя повелительница, это я, — ответил мужчина. — Как я спешил к тебе, знает только одна Бригантия.

— Ты также предан мне, как и раньше?

— Нет.

— Что?

Брови Картимандуи гневно поползли вверх. Но Нуд тут же продолжил свою речь:

— Нет, потому что моя преданность возросла во много раз. Клянусь всеми берёзами, которые охраняют меня и покровительствуют мне в моей жизни.

Картимандуя сменила гнев на милость.

— Какие вести ты мне принёс? — спросила она.

— Венуций прячется в Сегедуне.

— Так он не ушёл к пиктам?

— Нет, — Нуд сузил глаза. — Но если возникнет необходимость, то король…

— Король?! — гневно воскликнула Картимандуя. — Как ты посмел, мерзавец, назвать его королём?

Нуд понял, что сказал лишнее и закусил губы, но было уже поздно.

— Да, царица, — тихо начал он. — Венуций стал королём бригантов, как только его воины пришли в Сегедун.

— Рассказывай! — Картимандуя в бешенстве сжимала кулаки. Ногти её впились в ладони и расцарапали их до крови. Сообщение о том, что Венуций стал королём, потрясло её. — И что, он отпраздновал День Быка?

— Да и сама Вирка присутствовала на этом празднике.

Картимандуя не смогла удержаться на ногах и медленно осела на пол. Нуд испугался и попытался её поднять, но царица движением руки не позволила ему это сделать.

— Говори обо всём, что ты знаешь, — прошептала она.

Нуд рассказал ей обо всём, что произошло с того момента, когда Венуций, победив римлян, отправился на север до самого дня посвящения его в короли на празднике Быка. Женщина слушала его, не перебивая. Лицо царицы напоминало скорбную маску, так оно побелело и застыло от напряжения.

— Я недооценила своего мужа, — голосом, сдавленным до хрипоты, промолвила она, после того, как Нуд закончил рассказ. — Я недооценила его. О, боги, зачем вы даровали ему победу! Теперь он представляет сильную угрозу моей власти. Что делать?

— Ничего пока не надо делать, — царица, — вмешался Нуд. — Венуций сам ведёт себя к смерти. Он хочет идти на римлян.

— Что?

— Да. Сразу, как только на его голову надели золотой шлем Бригантов, он бросил свою жену и отправился к ордовикам, чтобы уговорить их идти на римлян вместе с ним. Он также хочет объехать все племена свободной Британии в поисках союзников. Пикты, силуры, он даже в Каледонию собирается. Боги ему обещали победу и…

— Погоди, — перебила его Картимандуя. — Ты несёшь какие-то глупости. Какую он покинул жену? Я — его жена. И я здесь. Как он мог бросить меня, если это я прогнала его из дворца.

Она даже забыла, что не прогоняла Венуция из дворца, а тот сам сбежал, узнав, что его собираются убить.

— Или ты не всё рассказал мне? Что ты утаил? Говори, или я прикажу тебя отдать на съедение псам!