убитыми числятся 110 человек [343] . Таким образом, в ходе боя за район выс. 252.2 —свх. «Октябрьский» только в указанных дивизии и полку погибли и получили ранения (с госпитализацией) 1407 человек.
Не могу не остановиться на вопросе соотношения бронетехники сторон на направлении главного удара 5-й гв. ТА. Хотя, честно говоря, после того как детально выстроен ход боя, эта проблема кажется уже не столь актуальной. С того момента как стали доступны архивные документы, некоторые исследователи из одной крайности – восторженного описания «грандиозной битвы», ударились в другую. Сегодня многие авторы публикаций, стремясь заработать известность на эпатаже, подвергают испепеляющей критике и даже насмешкам все, что писалось в советский период, в том числе и в боевых документах. В то же время данные из западных источников поднимают на щит, при этом даже не пытаясь как следует разобраться в ситуации. В ряде исследований приводятся заоблачные цифры соотношения в бронетанковой технике в ходе боя 12 июля на «танковом поле» под Прохоровкой. Подвергаются сомнению, в частности, и донесения 18-го тк о том, что его бригады были встречены огнем вкопанных в землю вражеских танков. Якобы этих данных нет в документах 2-го тк СС. Но ведь не все, что происходило на передовой, заносили в сводки и отчеты, значительная часть информации осталась «за кадром».
Вместе с тем по личному опыту общения с западными исследователями и участниками Курской битвы с немецкой стороны, знаю, что тема минувшей войны для них еще не «пепел», а «раскаленные угли». Поэтому представление некоторых наших авторов о кристальной объективности западных источников и сверх-пунктуальности офицеров германской армии – заблуждение. И чтобы одни, советские, мифы не были подменены другими, «заморскими», необходимо детально и всесторонне изучать документы и не торопиться делать категорические выводы.
По утверждению шведских исследователей Н. Цетерлинга и А. Франксона, на 19.45 11 июля в корпусе СС числилось 273 танка и штурмовых орудий, а также 43 противотанковых САУ «Мардер» («Лейбштандарт» – 70 (20 «Мардер»), «Дас Райх» – 88 (12) и «Мертвая голова» – 11 (11).
В составе 18-го и 29-го тк наутро 12 июля находилось готовыми к бою 368 танков и САУ. Вся эта техника использовалась на направлении главного удара двух корпусов против «Лейбштандарт». Следовательно, соотношение будет 1:3,5 в нашу пользу. Но на эту цифру в сторону ее уменьшения мог повлиять ряд следующих факторов. Во-первых, количество боевых машин советских корпусов непосредственно к началу контрудара измениться не могло. Подсчет я проводил на основе документов их бригад, в которых указывалось количество танков, принявших участие непосредственно в утренней атаке. Ситуация с численностью танкового полка «Лейбштандарт» иная. Есть лишь данные о количестве техники в нем к 19.35 11 июля – 77 танков и штурмовых орудий. Известно, что высокий темп ремонтных работ по восстановлению техники был отличительной чертой германских бронетанковых соединений и их большим преимуществом над советскими. За вечер и полную ночь 1-й тп СС, без сомнения, был пополнен отремонтированными машинами. Это подтверждается рядом свидетельств. К примеру, упоминавшийся выше фон Риббентроп утверждает, что утром в его роту из ремонта подошел один танк, который был введен в бой. А в 1-м тп СС к этому моменту, вместе с 13-й тяжелой, было четыре линейных роты.
Во-вторых, танкисты бригаденфюрера Виша, как, впрочем, и других вражеских дивизий, использовали следующий прием усиления огневой мощи танковых подразделений. Когда ожидалась некоторая передышка или дивизия переходила к обороне, часть подбитых боевых машин, в том числе и советские, на тросах буксировали к переднему краю, где их обычно вкапывали в землю, пряча слабобронированные борта. Даже десяток подобных огневых точек существенно усиливал противотанковую оборону рубежа. Такой прием был применен и эсэсовцами «Лейбштандарт» 12 июля 1943 г. Об этом мне рассказали приезжавшие в Прохоровку из ФРГ 11 июля 1993 г. бывшие участники сражения. Мои собеседники утверждали, что они видели шесть-семь танков, которые вечером вкапывали солдаты между железной дорогой и рекой (ближе к противотанковому рву). Если учесть, что на первом этапе боя почти все танки «Лейбштандарт» вели огонь с места, то вкопанные подбитые машины ничем не отличались от исправных и их с полным основанием необходимо относить к числу участвовавших в отражении атаки наших корпусов.
В-третьих, против 18-го тк активно действовала бронетехника не только «Лейбштандарт», но и дивизии «Мертвая голова». В документах этого корпуса, а также 11-й мсбр 10-го тк зафиксированы бои его бригад с 13 вражескими боевыми машинами, которые вели огонь из района сада у хутора Полежаев, а также с 6 танками, переправившимися через реку на северные окраины Васильевки и Андреевки. Отмечались также контратаки танков и применение штурмовых орудий частями Приса в ходе уличных боев в Васильевке и в Богородецком, а также бой 25-й тбр западнее х. Сторожевой в полдень и группы танков 170-й тбр, прорвавшихся кх. Ивановский Выселок, с частями «Дас Райх» во второй половине дня. Причем в документах бригады полковника Н.К. Володина четко указывается, что экипажи сводного батальона были встречены огнем не орудий ПТО, а тяжелых танков.
Учитывая приведенные факторы, свидетельствующие, что против двух советских корпусов действовала бронетехника всех трех дивизий СС, считаю, что реальное соотношение бронетехники непосредственно в полосе наступления 18-го и
29-го тк было примерно 1:2,5 в нашу пользу. А если учесть превосходство в несколько раз количества артсредств в немецкой танковой дивизии по отношению к советскому танковому корпусу, то соотношение в орудийных стволах должно еще заметно уменьшиться.
Вокруг вопроса о масштабах использования авиации обеими сторонами 12 июля под Прохоровкой до сих пор продолжаются жаркие споры. Некоторые исследователи отмечают, ссылаясь на немецкие источники, что якобы утром 12 июля в районе Прохоровки была нелетная погода, поэтому авиацию противник не использовал. Однако это не соответствует действительности. Активность вражеской 8-го ак была достаточно высокой и создавала существенные проблемы для перешедших в контрудар советских войск. Несмотря на действительно пасмурную погоду, 12 июля время от времени даже моросил дождь, немцы использовали любую возможность, чтобы нанести удары по атакующим войскам основной контрударной группировки юго- западнее Прохоровки.
Бомбардировке подвергался весь участок перед фронтом 2-го ткСС, об этом докладывали почти все советские соединения. Вот несколько строк из донесения командира 2-го гв. Ттк командующему фронтом:
Ему вторил генерал Б.С. Бахаров, который сообщал, что к 14.00 12 июля:
Особенно сильный удар с воздуха, в результате которого нашим войскам был нанесен существенный урон, отмечался утром и с 12.00 до 14.00. Причем под бомбами гибли и получали тяжелые ранения не только рядовые и младшие командиры, но и командиры подразделений и частей. Так, в 8.10 в районе Петровки под бомбежку попал «Виллис» командира 36-го гв. оттп подполковника И.С. Митрошенко. Осколком авиабомбы был убит радист мл. сержант Гредасов, ранены и эвакуированы в госпиталь командир полка и оказывавшая ему помощь санинструктор мл. сержант Воробьева. В полдень люфтваффе разбомбило колонну 110-й тбр в районе восточнее Прелестного, о чем уже упоминалось. Среди погибших и раненых в основном оказался личный состав 32-й мсбр и 110-й тбр. В том числе погиб командир роты 1-го тб 110-й тбр капитан Панфилов, получили тяжелые ранения офицеры управления бригады, а также прибывший в этот район начальник оперативного отдела штаба 18-го тк подполковник Мартиросов. При бомбардировке боевых порядков 28-го гв. вдсп получил тяжелое ранение заместитель командира 9-й гв. вдд дивизии полковник А.Я. Грачев. А вот несколько строк из воспоминаний командира 227-го сп 183-й сд майора В.Е. Сажинова, который действовал в районе хутора Калинин:
