– Что я должен крикнуть?
– Что угодно!
– Наташа! – закричал я первое, что пришло мне в голову. – Я люблю тебя!
Крик мой был самый обыкновенный, и его услышали только те, кто стоял поблизости. Услышала его и Наташа.
– Дурак! – сказала она. – И шутки у тебя дурацкие.
– Я вовсе не шутил.
– Ага, рассказывай! – И Наташа повернулась ко мне спиной.
Настроение у меня тут же испортилось.
– Вот так всегда, – вздохнул я.
Стелла тоже была словно чем-то разочарованна. Лицо ее было еще более недовольное, чем у Наташи. Но мне, честно говоря, было не до Стеллы.
– Попробуй сама покричать, – посоветовал я ей. – Встань вот здесь в этом месте. Тут наверно перекресток ветров.
– Каких еще ветров? – звездная воительница вытаращила на меня глаза.
– Морских и горных. Здесь они встречаются и создают шикарную акустику.
Стелла строго посмотрела на меня.
– Адал, что ты несешь?
– А что такого? – я невинно захлопал ресницами.
Стелла вдруг ни с того ни с сего выхватила меч и рубанула меня по шее. Я успел нагнуться, и меч просвистел мимо.
– Ты чего с ума сошла? – воскликнул я, поднимаясь.
Стелла ничего не ответила, только в ее руке сверкнул нож и полетел прямо мне в лицо. Позади меня была Наташа, и если бы я опять нагнулся, то нож попал бы в нее. Этого допустить я не мог, и не придумал ничего лучшего, как поймать нож прямо в воздухе, когда он был уже у самого моего глаза. Схватил прямо за рукоятку.
Все вокруг так и ахнули. Амазонки выхватили мечи и набросились на Стеллу. Я едва успел вмешаться:
– Отставить! Все назад.
Мое слово уже стало законом, и амазонки тут же отпрянули назад.
– Ты это чего? – обратился я к Стелле, возвращая ей нож.
Звездная воительница ничего не ответила, только чему-то довольно ухмыльнулась и спрятала нож за пояс.
– Ты же могла меня убить! – опять возмущенно воскликнул я.
– Сомневаюсь, – опять довольно хмыкнула Стелла.
Я ничего не понимал.
За всеми этими событиями наступил вечер. Как и предполагала Стелла, римляне так и не начали штурм. Они разбили лагерь и, оставив караулы и наблюдателей, разошлись по палаткам. По всей их территории стали разгораться высокие костры. Вскоре от них потянуло вареным горохом и луковой похлебкой. Мы тоже сварили в большом котле мясо, обильно приправили его чесноком и спокойно поужинали прямо на башне. Настроение у всех было приподнятым.
– Римляне не станут нападать, – с уверенностью бывалого солдата заявил Геркулес. – Они полностью деморализованы. Цезарь начнет вести переговоры. Точно говорю. И тут самое главное не попасть в простак. Всем известно, какой он хитрец. Обманет, облапошит, и глазом моргнуть не успеешь, как окажешься у него в плену и на кресте. Ты ему не доверяй, Адал.
– Постараюсь, дружище! – заверил я его. – Горький опыт у меня уже есть.
Тут же на башне решили и заночевать. Я все-таки убедил всех, что Цезарь может устроить штурм города даже ночью.
Но вопреки моим ожиданиям, ночь прошла спокойно. Римляне не делали никаких агрессивных попыток, и мы все прекрасно выспались.
Утром нас ожидала потрясающая новость. Ровно в пять утра под стенами затрубили сразу пять трубачей. Римляне отряд за отрядом выходили из лагеря и как вчера строились вдоль городских стен. Однако непохоже было, что они собираются штурмовать Ерихон. Небольшая человек в тридцать группа римлян, одетых в белоснежные тоги, вышла из их рядов и вооружившись лавровыми ветками направилась на переговоры. Цезаря среди них не было. Зато были Гнус Помпений и Примус Сервий. Центурион выступил вперед и закричал надрывным голосом:
– Третий Брат! Покажись, мы зовем тебя! Мы пришли с миром. Отзовись.
Зевая и почесываясь я показался между гребнями главной башни.
– Чего надо? – деланно ленивым голосом спросил я.
С обоих сторон на нас глядели римляне и израильтяне. Неожиданно я вдруг осознал, что наступил критический момент, когда должно все разрешиться.
– С тобой хотят говорить сенаторы Рима.
