Но сивилла уже передавала кварцевую лампочку третьей левой сестре. Та долго не могла нашарить его дрожащей рукой, потому что все они уже изрядно набухались, и пошатывались, как деревья на ветру, то есть были почти невменяемы. Наконец она все же нашла его, но долго не могла вставить, куда положено, в конце концов она его уронила, и глаз покатился по земле куда-то вниз. Бабки завизжали, как резанные и вмиг протрезвели.

– Ой, глазынька наша, куда же ты, родимый? – завопили они на все лады, пытаясь встать, но не могли, потому что старые ноги не могли поднять их немощные и отяжелевшие от вина тела. – На кого же ты нас покинул?

Так что за глазом пришлось бежать мне. Через несколько метров я его все же поймал. На наше счастье он все еще светился, и поэтому я его не потерял в темноте. Да, нам действительно очень повезло, потому что он спокойненько лежал себе в одном сантиметре от глубокой расщелины, дна которой было не разглядеть. Я осторожно взял его в руки. Он был гладкий и теплый, и понес к бабулькам.

Когда сивиллы несколько успокоились после полученного стресса и для успокоения выпили еще по одной, левая бабка с помощью остальных вставила себе злополучный глаз, и чревовещание возобновилось.

– Чего ты там спрашивал? – спросила она. – Запамятовала я.

– Как я должен взять у этих моих Святых Братьев элементы матрицы! – Как можно четче произнес я.

– Щас будем посмотреть, – сказала левая сивилла и уронила голову на подбородок. Я даже испугался, уж не потеряла ли она сознание от всех этих переживаний. Но вспыхнувший под ее веками глаз, успокоил меня. И точно, старушка вдруг затряслась, подняла лицо и уставилась на меня светящимся глазом. Да так пристально, что мне стало не по себе. Почему-то вспомнился Терминатор. Губы у сивиллы дрожали, немногочисленные зубы стучали. – Кровь, – пробормотала она, – через пролитую кровь, сможешь ты взять, то чего желаешь.

Вот это озадачила!

– Что? Простите, я не совсем вас понял, мамаша! Нельзя ли немного поподробнее?

Все, больше ничего она не сказала. Всевидящее Око ее погасло, и старушка громко захрапела, опустив голову над пустой чашей. Остальные тоже спали, и их дружный храп, нарушал девственную тишину ночи.

Я не стал беспокоить старушек и пошел своей дорогой. Была наверно полночь. Темно вокруг было, хоть глаз выколи. Я даже подумал о том, не вернуться ли обратно. Но почему-то сразу не сделал этого, а потом уже просто не захотелось карабкаться наверх. Да и спать нисколько не хотелось. К тому же из-за туч выглянула луна, и я удивился, такая она была крупная. Света от нее было вполне достаточно, чтобы идти по тропе, не боясь переломать ноги.

А потом из-за горизонта показалась вторая луна. Этому я уже не удивился. Да и что тут такого? Подумаешь? Раз есть два солнца, то почему бы ни быть и двум лунам? Это даже справедливо. Обе луны были очень необычные. Видимо от того, что они отражали свет двух солнц, бока их отливали светом по- разному. Одна половинка у них была оранжевой, другая серебряной. Очень красиво. Окружающий меня пейзаж тоже преобразился. Кусты бросали на землю причудливые тени, внизу расстилалась равнина, и многочисленные холмы с их причудливой формой были похожи на исполинских фантастических животных.

Меня одолевали мысли. Впервые за все это время я остался сам с собой наедине и получил возможность поразмышлять. А думать было о чем.

Конечно, это чертовски здорово – оказаться инопланетянином, попасть в другой мир и испытать кучу приключений. Кому такое выпадало? Да я словно герой крутейшего фантастического романа. Планета другая, друзья необычные. Кого я только не увидел. Ну, разве не здорово?

Да, оглянуться было на что. Самое главное, что из всех переделок я вышел не только живым и здоровым, но еще и победителем. Да еще и спас от ужасной гибели любимую девушку. Как тут не поблагодарить судьбу?

Кстати, о любимой девушке. Вот что сейчас меня по-настоящему волновало. Скажу честно. Купидон меня разоблачил прямо в моих же собственных глазах. Конечно, я ее люблю. Да еще как! С того самого дня, как только ее увидел. С того часа, с той минуты. А когда Наташа села со мной за один стол, я чуть с ума не сошел от счастья, которое само вдруг прыгнуло мне в руки. Это же стало и моим проклятием. За три года я так и не смог перешагнуть психологический барьер и закрутить с ней по-настоящему. Да не смог! Такой вот я скромный. Вернее, трусливый. Правильно Купидон возмущается моим поведением. Так нельзя. Стоп! У меня есть оправдание. Я ведь почему такой робкий был? Потому что был абсолютно уверен, что Наташа ко мне никаких чувств не испытывает, и на мои ухаживания пошлет меня куда подальше.

Но теперь-то все изменилось. Оказывается, если конечно Купидон не врет, а он не может врать, зачем ему это, она меня любит. И что же теперь? Теперь мне остается только спуститься вниз, подойти к Наташе и все сказать ей. Все, что я хотел сказать все эти годы. Что она мне нравится, очень нравится. Что я хочу с ней дружить. Нет, так не годится. Дружить, что за детское слово? Да она меня на смех поднимет. Вообще-то не должна. Раз она меня любит, то…

Тут мои мысли прервались, потому что я пришел в свой лагерь, и первой еще на тропе меня встретила Флора. Лицо у нее было залито слезами. Я даже испугался. Честное слово. Почему-то мне подумалось, что она сейчас сообщит мне, что из ревности ко мне убила Наташу.

– Что случилось? – схватил я за руки начинающую рыдать амазонку.

– Адал! – воскликнула она и залилась слезами. – Адал! Мой герцог! Президент пятой квинтсекции триста двадцать седьмого сектора. Ты должен убить меня. Сейчас же! Возьми меч, и пронзи мое предательское сердце.

– В чем дело? – заорал я. – Что такое? Где Наташа? Что ты с ней сделала?

– При чем тут твоя рабыня? – продолжала рыдать Флора. – Все дело во мне. Я страдаю. Я ужасно страдаю, и не хочу жить.

Я все еще ничего не понимал.

– Я, – сквозь рыдания произнесла амазонка, – я тебя разлюбила, Адал!

Я был потрясен.