III. Поэтому так сладка смерть на снегуIV. Ибо, к сожалению, ледник — и есть вся эта жизньмежду холодными горизонтами горV. Поэтому они и вздымаются, такие латиноамериканские, переднебом и дремлют, величественные от снеговИ они вздымаются выше холода и тишины, упирая взор в неогляднуюбелизну Анд, по другую сторону снегов, в которых купаютсямертвые, гораздо дальше того места, где видим себя самипадающими точно так, как ледник на равниныVI. Когда восстают снега и хребты — это всего лишь сон кордильерVII. В котором жизнь отбеливается в смерти, когда уцелеетлишь сон потерянных горизонтов и нетающих ледниковVIII. Когда, бредя словно смерть по сугробам, все андскиекордильеры вытянут в небе величественно все потерянныеледники
ЭПИЛОГ
И только тогда я спрятал свое лицо,и себя закрыл целиком: теперь я был снегом.
УТОПИИ (Фрагменты)
Как будто во сне, когда все погибло,Сурита шепнул мне, что буря уляжется вскоре,ибо он видел на дне этой ночи звезду. И внезапноскрюченному в беспомощной лодкемне примерещилось, будто бы светснова глаза мои наполняет.Этого было достаточно. И появилось виденье:
ВЗМОРЬЯ ЧИЛИ I
То не были судьбы чилийцев,рыдающих, удаляясь.Это взморья начали превращатьсяв пробоины их глазниц.Это не были взморья, что перед ними открылись,—это небо у них в глазах рассветало,как будто не в них, а во всей исстрадавшейся Чилизакричали разверстые раны,омытые морем…I. Обливаясь слезами, он сбросил одежду в водуII. Если бы вы его видели голым — скорченного,дрожащего, сжавшегося в комок,гнойные струпья свои прикрывающего рукамиIII. Он показался бы вам только духом, бесплотным духомкогда сам себя он пытался обнять,мертвенно-бледный,пока постепенно цвет неба, как будто бы дым,не ушел из его умирающих глаз…Это не взморья сейчас открылись,но все раны, излившиеся на взморья,исходящие белой болью.Это было как будто бы благословенье,в умирающих чьих-то зрачкахIV. Потому что и то, чего не было никогда,
