Пророка во дворе его дома, и одновременно удовлетворяло потребность классической эпохи в царской пышности. Просторный молитвенный зал, проектируемый в умаййадскую эпоху как базилика с расширенным осевым нефом, а при Аббасидах — как величественный ансамбль пролетов, ориентированных параллельно основной стене или стене киблы, дополнялся обычно дворцом с периферическим крытым портиком, особенно приятным и удобным в климате субпустынных стран. Подражание дворцовым обычаям выразилось в появлении небольшой апсиды, так называемого михраба, особого места, к которому должны были устремляться взгляды верующих, чтобы повторять жесты имама и одновременно видеть в этой пустой нише символ божественной недоступности. С другой стороны, обычай призыва к молитве в сочетании с древними архитектурными реминисценциями оправдывал присутствие снаружи одной или нескольких круглых или квадратных, в зависимости от региона и эпохи, башен, которые называют минаретами. Наконец, особое пространство, отведенное суверену, или максура, представлявшее собой в интересующую нас эпоху огороженный деревянной решеткой участок, также обрело в структуре здания важную роль, определившую некоторые аспекты его последующей эволюции.
Многочисленность архитектурных шедевров, воплощавших в классическую эпоху первоначально простую тему мечети, объяснялась тем, что каждая династия стремилась отличиться сооружением более престижным, чем постройки ее предшественников или соперников. В прочной конструкции этого здания, бывшего прежде всего местом собраний, где в ранние времена хранилась казна мусульман, вершился суд кади и существовал учебный кружок наставника, материализовались величие и богатство государя и всего города. В то же самое время ее сакральное значение, которое будет расти пропорционально удалению от первоначального ислама, так что в конечном счете Дом Общины окажется предназначен исключительно для религиозных функций, объясняет уважение, с которым относились к соборным мечетям и благодаря которому они в меньшей степени, чем дворцы, подверглись разрушению и упадку.
Конечно, было бы утомительно описывать в деталях самые знаменитые из этих зданий, которые, подобно мечетям Дамаска, Самарры, Каира, Кордовы и Кайруана, увековечили искусство первых Умаййадов, великих Аббасидов, Тулунидов и Фатимидов, Аглабидов и испанских Умаййадов. Отметим, однако, что в зависимости от региона менялось и архитектурное решение. Формы и типы декора переходили от одной техники к другой, всякий раз достигая оригинального результата, который впоследствии будет воспроизводиться в своей географической зоне. Так, постепенно удаляясь от образца первых веков или под влиянием других монументальных зданий, таких как Мадраса и мавзолей, или за счет чрезмерного развития локальных черт, позднее появились столь непохожие друг на друга сооружения, как мамлюкские, оттоманские или сефевидские мечети.
Первоначально каждый город имел лишь одну соборную мечеть. Но когда он достигал определенных размеров, могли быть возведены новые или перестроены старые, чтобы дополнить первое здание. Поэтому Багдад, как столица, обладал в X в. не менее чем четырьмя, а позднее пятью сооружениями подобного рода. Между тем в то время подобный случай был редкостью, и только в постсельджукидский период произойдет умножение мечетей в исламских городах.
С другой стороны, многочисленные молельни небольшой площади и более скромного вида были разбросаны по всему городу, они служили для дневных молитв, совершаемых в частном порядке. Их существование нам известно с давних времен. Но лишь в XII в. в описи недвижимости Халеба, составленной администратором аййубидских суверенов, появился впечатляющий перечень зданий этого рода, как расположенных intra muros,[18] так и в городских предместьях. Многие из них находились в оживленном торговом квартале: там они могли занимать второй этаж дома и иногда представляли собой просто комнату, имевшую небольшую, служившую михрабом нишу и балкончик, с которого, возможно, раздавался призыв к молитве, или же являлись частью других зданий, таких как училища, обители или мавзолеи.
Впрочем, в ту же эпоху в исламских городах росло число вторичных религиозных сооружений. Кроме мавзолеев, представлявших иногда целые архитектурные комплексы, к ним можно отнести палаты религиозных судов, обители, дававшие приют членам бурно растущих мистических орденов, больницы или лечебницы, коранические школы и, особенно, Мадраса,
предназначенные для преподавания религиозных знаний и специализированные на определенном направлении обучения праву или Преданию. Эти здания представляли собой частные или казенные учреждения, выстроенные и поддерживаемые на суммы, выделенные с этой целью согласно системе вакуфов.
Относительно погребальных сооружений первоначально существовало предписание, запрещающее возводить надгробия. Отсюда строгость старинного мусульманского кладбища — широкое поле, уставленное стоячими камнями, которое располагалось вне городской застройки, — в таком виде оно сохранится в некоторых бедных и традиционалистских странах. Но уже очень скоро, вместе с возведением первых мавзолеев почитаемых в Ираке шиитских имамов, в Иране стали появляться монументальные надгробия правителей, и эти сооружения, иногда возвышавшиеся в одиночестве, чаще всего становились ядром населенных пригородов или даже новых городов. В то же время обнаружилось пристрастие к скульптурным надгробиям в форме стел, полуколонн, призм или кенотафов, увенчанных иногда куполами или цилиндрическими башенками, иногда звездообразных в плане и с коническими крышами, наиболее древние образцы которых находятся в Джурджане и Джилане. Все эти разнообразные надгробные памятники, становившиеся постепенно неотъемлемой деталью городского пейзажа, комбинировались с другими зданиями, по мере того как могущественные или знаменитые личности, пытавшиеся таким образом увековечить себя, стремились воспользоваться посмертным соседством Мадраса, обителей или лечебниц для своей вящей славы.
Эти последние сооружения выделялись среди городских домов, по преимуществу легкой постройки, своими более долговечными, если не всегда более пышными конструкциями. Их планировка, изначально довольно простая, поскольку речь шла всегда о расположении ряда келий для учеников, суфиев или больных и общих помещений для собрания и молитв, напоминает схему частных жилищ. Это объясняет их первоначальную структуру, несмотря на тщетные дискуссии, долгое время возникавшие между археологами. Сегодня очевидно, что Мадраса, впрочем, как и обитель суфиев или больница, не всегда и не везде представляли собой здание с центральным двором, на который открывались четыре айвана, тем более такой вид не был принят за образец. Но локальные обычаи в комбинации с общей тенденцией к имитации определенных моделей породили большое структурное разнообразие зданий этого типа в зависимости от их местоположения. Во всяком случае, идет ли речь о скромных сирийско-аййубидских Мадраса, или о более грандиозных конструкциях того же времени, возведенных в сельджукидской Анатолии, или о мамлюкских зданиях, в числе которых знаменитая Мадраса султана Хасана в Каире, — мы имеем дело с памятниками, украшающими постсельджукидский город изысканно отделанным фасадом и воспроизведением темы торжественного портала, долгое время бывшей привилегией дворца или мечети и многократно потом повторенной в малых городских конструкциях. Таким образом, эти разнотипные здания, каждое из которых было снабжено молельней, порой идентичной настоящей мечети, придавали постсельджукидскому городу его неподражаемый облик и в некоторой степени определяли его планировку, хотя их развитие не было типичным для исламского города вообще.
В старину религиозная и интеллектуальная жизнь, в сущности, была сосредоточена исключительно в мечетях, молельнях и иногда в частных домах, где преподавали законоведы. Более того, влиянию религиозных предписаний можно приписать также распространение бань с парильнями, или
От предшествующих цивилизаций исламский город унаследовал, в частности, прямоугольную планировку улиц и кварталов, которая будет использоваться довольно часто. Но такое наследие предполагало, прежде всего, достаточный подвод воды в город и ее щедрое распределение по всем публичным и частным зданиям. Фонтаны и бассейны, снабженные памятными надписями, воспроизводящими лирические мотивы Корана на тему воды или религиозные предписания, расценивающие милостыню как
