промышленности ФРГ) делает их зависимыми от технического обеспечения стабильной и долгосрочной добычи, переработки и транспортировки этого сырья, то есть от развитой и развивающейся промышленной базы сырьевой отрасли в самой России. Коммерческий интерес, захватив политическую власть в России, не сможет обеспечить требуемую стабильность работы сырьевых отраслей. Наоборот, он будет только стремиться наживаться на спекулятивной торговле сырьем, почти ничего не вкладывая в ее развитие, пока не доведет отрасль до износа как транспортной, энергетической инфраструктуры, так и оборудования. Восстанавливать промышленную базу сырьевой отрасли придется режиму диктатуры промышленного интереса, режиму политической диктатуры русского национализма. Никакая другая политическая сила на это не способна. И элитам Европы придется признать это, как придется признать и зависимость промышленного интеграционного сближения внутри ЕЭС от способности русского национализма разрешать проблему создания структур паневразийской торговли.

Только русский национализм сможет создать политические условия для ускоренного становления паневразийских торгово-транспортных коммуникаций, для широкомасштабного развития инфраструктуры их обслуживания и осуществить экономическое, военно-политическое обеспечение их безопасности, — что в полной мере отвечает стратегическим интересам Европы, ее кровным, перспективным интересам. Поэтому русский национализм не только сможет рассчитывать на нейтралитет Европы в своем политическом планировании, как планировании государственном, нацеленном на мобилизационное, хозяйственное и социально-политическое развитие России, утверждении в ней динамичного промышленного капитализма, но больше того, он найдет в Европе очень влиятельные силы, которые могут и должны стать его приверженцами, в особенности в набирающей силу и самостоятельность, восстанавливающей опыт своей политической самостоятельности Германии. Надо признать, без опоры на эти силы русский национализм не сможет в должной мере сбалансировать свои отношения с США, обеспечить максимальное невмешательство США в вопросы становления русского национального общества, русского национального экономического интереса в процессе интеграции России в мировую рыночную экономику.

По мере формирования единого западноевропейского экономического и политического пространства и вызревания общих интересов, локомотивом чему будет экономическое развитие объединенной Германии, европейский союз капиталистических государств начнет сбрасывать с себя сонливую одурь несамостоятельности в выборе внутриполитических и внешнеполитических целей, дурман американского видения мира. Его творческие силы постепенно начнут сопротивляться навязыванию американской культуры и американских представлений об общественных отношениях, в том числе стереотипов межрасовых отношений. Особенно в обстоятельствах быстрого приближения времени, когда американское общество окажется в глубоком кризисе национального самосознания.

К 2000 году численность белых школьников от общего количества учащихся в США сократится до половины, то есть до критической черты для страны с укоренившимися демократическими традициями, и мало-мальски серьезный мировой или внутренний экономический, энергетический, экологический, либо политический кризис способен будет вызвать дестабилизацию внутриполитической жизни этой сверхдержавы, превратить события в ней в неуправляемые, подобные тем, что имели место в СССР в конце Перестройки. Уже сейчас в американской культуре ощущается стремление заказывающих культурную политику сил любыми способами сгладить накапливающееся давление расового противостояния, а по всей внешней политике США видно намерение снимать внутреннее напряжение, вызываемое межрасовыми противоречиями, за счет роста агрессивности в международной политике, в властном навязывании другим регионам мира и государствам только лишь своих не только экономических, но и внутриполитических интересов. Собственно, свержение власти белых в ЮАР было, в первую очередь, следствием американской внутриполитической проблемы роста организованной агрессивности негров. Но такое циничное вмешательство во внутренние дела других государств ради смягчения своих собственных межрасовых противоречий чревато эффектом политического бумеранга!

Резкое сокращение численности белых в США, рост влияния небелых на культуру, на политику, на мораль, подлаживание под них истории государства не может не беспокоить, не тревожить европейцев, которые сейчас, после краха коммунизма, начинают восстанавливать свое собственное расовое самосознание. Европейские народы и нации по своей истории, по своей культуре и по всем своим психологическим установкам на определенные ценности, сложившимся и выжившим, укоренившимся за многие века и даже тысячелетия, — они ни в коей мере не согласятся пойти в расовой эволюции по пути США. События в ЮАР вероятнее всего даже напугают их, заставят встревожиться и задаться вопросом: какую же судьбу готовит им следование таким путем? А быстрое изменение расового лица США в предстоящее десятилетие вероятнее всего резко изменит отношение к ценностям пакс американа, к миру по-американски, вызовет к этим ценностям аллергию, раздражение, конфронтацию. Европа всегда была, есть и будет бастионом защиты самосознания белой расы, и в этом не следует заблуждаться, обманываться. Пар можно сдерживать внешним силовым давлением до какого-то предела, но в конце концов он обязательно вырвется наружу. История с европейским еврейством и маврами весьма показательна и поучительна в этом плане.

В условиях же, когда США финансово и экономически, по сути, превращаются в крупнейшего должника и в технологическую колонию Японии, среди европейцев невольно будут зарождаться исторические сравнения, невольно будут циркулировать идеи, что США были подлинно сильной и великой страной, когда они были практически все, на девять десятых страной белых, страной тех, кто были германцами, кельтами или славянами по происхождению. То есть, как уже отмечалось выше, высока вероятность, что социально активные силы в Европе в предстоящее десятилетие не только будут сумрачно ворчать против американизации европейской культуры и против навязывания им американских ценностей, но переживут принципиальную переоценку отношения к этим культуре и ценностям. И как всегда бывает в подобных случаях, маятник общественного мнения медленно, однако, ускоряясь с течением времени, качнется в прямо противоположную сторону, в сторону раздражительного отрицания этих культуры и ценностей. Более того, именно наступающая сейчас американизация культуры и политики и приведет, обязательно приведет к взрыву расистских настроений в Европе, к росту политического влияния правых и настроенных против мира по-американски политических сил и движений, сил расово-националистических. Но рост правых, расовых настроений в Европе неизбежно усилит, будет питать расовую поляризацию в самих США, будет обострять среди белых американцев настроения, что страна идет неверным путем. А это подорвет моральный дух у многих среди белой элиты этой страны со всеми вытекающими внутриполитическими и внешнеполитическими последствиями. То есть произойдет нечто похожее на то, что произошло в СССР, когда русских стало меньше половины в общей структуре населения.

СССР взорвала не экономическая неэффективность, — взорвала и развалила на части демографическая ситуация. Ибо за семь десятилетий население советского государства практически из славянского, в значительной мере исторически православного, опиравшегося на христианские, европейские морально-нравственные и социальные ценности, превращалось в население некоей иной страны, с перспективой демографического и культурного доминирования отсталого, то есть остающегося под сильным влиянием средневековых традиций и феодальных, даже дофеодальных пережитков мусульманства: с его чуждым для русских воззрением на мир, с его изначально низкой социальной производственно-созидательной культурой, с чрезвычайно низкой производительностью труда, низкими творческими импульсами, с его изначальным отсутствием интереса к интеллектуальной и общественной культуре, с его изначальным неприятием духовных принципов европейской культуры, с его изначальным неприятием ценностей европейской христианской и вызревающей постхристианской цивилизации.

Каждый может убедиться, что производительность труда в СССР, динамизм промышленного, духовного и культурного развития, темпы роста экономики со времени первой пятилетки и вплоть до последней — находятся в обратно пропорциональной зависимости от процентного нарастания мусульман в структуре общего населения. Чем больше появлялось мусульман, тем хуже становились все показатели экономического и социально-политического развития. Отсюда вызревал и прогрессирующий рост апатии русских в России, ибо рост производительности труда, общественного производства в собственно русских областях и регионах приводил лишь к тому, что коммунистический Центр еще больше отнимал у них продуктов и ресурсов и направлял в регионы, где были в основном иждивенцы с крайне низким интересом к производительному труду, но с растущими, устойчиво растущими потребностями и запросами. И конца